Поиск по сайтуВход для пользователей
Расширенный поискРегистрация   |   Забыли пароль?
Зачем регистрироваться?
ТелепередачаAlma-materКлубКонкурсыФорумFAQ
www.umniki.ru / /
  
  
 

01:00 1 Января 1970 -

  Читать далее

 

Эйзоптрос - продолжение
 

Пишет Никта. 12.05.2016

Никта протянула руки: «Подойди ко мне, пожалуйста».

Мальчик недоверчиво смотрел на неё, не решаясь сделать шаг из-за полупрозрачного силуэта вестника. Никта вздрогнула от омерзения: ребёнок совершенно нормально воспринимал нежить, от которой любой малыш мира убежал бы без оглядки в ужасе.

«Ну же, подойди, - она из всех сил старалась, чтобы голос её звучал мягко и по-доброму, - я не причиню тебе вреда».

Вестник погладил мальчика по голове и легонько подтолкнул навстречу гостье.

Ребёнок сделал пару шагов и остановился.

«Ты совсем меня не помнишь?» – Никта склонила голову набок и улыбнулась благожелательно, хотя внутри бушевала ярость, боль, злость, обида.

Мальчик покачал головой отрицательно.

«А где бабушка и дедушка?» - спросила Никта.

«Там, - малыш махнул рукой в сторону селения, из которого его привезли на встречу, - я пойду?»

«Побудь ещё немного со мной, - попросила Никта. Она была готова умолять, но не хотела напугать его напором, - пожалуйста».

Мальчик вновь обернулся на вестника, тот кивнул согласно.

«Хорошо, - вздохнул и очень знакомым движением взъерошил волосы на макушке, - но только немножко».

«Конечно, - согласилась с готовностью Никта, - подойди поближе, пожалуйста. Не очень удобно разговаривать на таком расстоянии».

Ребёнок подчинился. Теперь она могла коснуться его, но не решилась сделать это.

«Как ты живёшь? Тебя не обижает никто?» – спросила Никта.

«Нет, конечно, - удивился мальчик, - кто может меня обидеть? Лорд Хаос никому не даст меня в обиду. Он меня защищает. Даже от страшных снов. И бродячих собак».

«Это хорошо, - кивнула Никта, - ты часто у него бываешь?»

«Я живу с ним в доме, - пожал плечами мальчик, - иначе как бы он мог меня защищать от снов и собак?»

«А бабушка с дедушкой?» - нахмурилась Никта.

«Они живут в деревне, за зеркалами им быть нельзя. Собаки съедят», - очень серьёзно объяснил мальчик.

«А собаки живут за зеркалами?» – удивилась притворно Никта, чувствуя при этом, как сердце замирает от ужаса.

«В зеркалах», - нахмурился очень похоже на неё мальчик.

«А Хаоса ты не боишься?» – спросила Никта.

«Лорда Хаоса, - поправил он её, - нет, не боюсь, конечно. Он хороший».

«Почему?»

«Он учит меня играть в шахматы, разговаривать с отражениями, - серьёзно ответил мальчик, - и катает меня на плечах. Высоко-высоко».

«Кайни, ты совсем меня не помнишь, да?» – не выдержала Никта.

«Я – Рикки», - возмутился мальчик, услышав незнакомое имя.

«Завистливое, бессовестное ничтожество, - процедила про себя Никта, но взяла себя в руки и улыбнулась ребёнку, - Рикки, конечно, Рикки».

Мальчик настороженно смотрел на неё, готовый в любую секунду упорхнуть за зеркало, под защиту своего опекуна.

«Я – твоя мама, Рикки, - всё-таки насмелилась сказать Никта, - Лорд Хаос рассказывал тебе обо мне?»

«Мама? – недоверчиво повторил мальчик, - моя мама?»

«Да, - наконец она насмелилась погладить его по плечу, - я твоя мама».

Мальчик бросился ей на шею: «Мама! Мамочка! Ты пришла! Я так тебя ждал! Почему тебя так долго не было? Ты меня разлюбила, да?»

Никта обняла его крепко-крепко в ответ, расцеловала, снова обняла.

«Нет, что ты такое говоришь? Я всё это время искала тебя!» – она гладила его, прижимала к себе, целовала, плакала, обнимала, снова целовала и опять плакала.

«Не уходи больше от меня, пожалуйста! – Рикки тоже расплакался, видя её слёзы, - не бросай меня».

«Нет, больше мы никогда не расстанемся, - она снова обняла его, - обещаю. Будем вместе».

«И с Лордом Хаосом, да? – размазывая слёзы по щекам, спросил Рикки, - да ведь?»

«Ты не хочешь поехать и навестить свою другую бабушку?» – неуклюже попыталась Никта сменить тему разговора.

Ребёнок моментально почувствовал фальшь: «С Лордом Хаосом. Да же?! Я не поеду без него никуда».

«Мы поговорим об этом позже, ладно?» – попыталась уклониться от ответа Никта.

Рикки сделал шаг назад и бросился прочь от неё, к вестнику: «Лорд Хаос сказал, что когда моя мама придёт, она будет жить с нами. Ты не мама, если хочешь уехать от Лорда Хаоса!»

Никта почти физически почувствовала, как сердце её разбилось на осколки.

Рикки с лёгкостью перепрыгнул раму зеркала и исчез за серебрёной поверхностью.

«Милорд, нам надо поговорить», - собрав всю силу воли в кулак, спокойно обратилась к зеркалу герцогиня.

Пишет Ксанф. 14.05.2016

Он проснулся среди ночи и так и не смог больше заснуть. Прокрутившись в холодной кибитке до тех пор, пока не начало светать, он, в конце концов, поднялся и выбрался во двор. Даже в неразползшемся ещё плотном утреннем тумане светло-серые каменные, без зеркал, улицы города были тёплыми и приветливыми и совсем непохожими на эйзоптросские. Но Ксанф равнодушно скользил взглядом по гладким мостовым, выступающим массивным балконам и остроконечным шпилям ближайших домов. Вид удаляющихся по избитой дороге, хромающих и поддерживающих друг друга беглецов всё не шёл у него из головы. Хотя он был совершенно уверен, что поступил правильно, не став догонять пленников, и ещё не известно, кто был больше лишён свободы всё это время, доктор ощущал себя так, как будто он собственноручно вытолкал их из кибитки и оставил без еды и воды в практически безлюдном месте. «В принципе, что может случиться с двумя взрослыми мужчинами в пути?» – задавал он себе вопрос уже в десятый раз за утро и вспоминал ужасное состояние Вика после укуса змеи и утопления на корабле. «Добраться до деревни им, конечно, ничего не стоило» - пытался успокоить он себя, но тут же задумывался о том, насколько тепло их встретят теперь после исчезновения девушки в сомнительной мужской компании. Надежда оставалась на жгучее желание матери Аюго заполучить Вика в качестве охотника, из-за чего она должна была не позволить умереть с голоду этим двоим. Доктор снова и снова корил себя за необдуманность поступков и за то, с какой лёгкостью он пошёл на поводу у девчонки. Словом, к тому времени, как окончательно рассвело, Ксанф уже был полон решимости возвращаться назад.

Разведав обо всём, что могло оказаться полезным, доктор без труда уговорил хозяина ночлега одолжить ему скаковую лошадь в обмен на неспешную клячу-тяжеловоза Аюго. Конечно, к кляче в залог пришлось добавить кибитку со всеми вещами и несколько блестящих эйзоптросских монет в виде диковинного сувенира. Оставив девушке записку с объяснениями и наказав беречь чемодан с инструментами больше всего прочего имущества, Ксанф, не мешкая, отправился в путь.

Обратная дорога не заняла столько времени, сколько путь в город. По мере приближения к деревне, не встречая на обочинах обглоданных дикими зверями костей или умирающих от жажды или попросту замёрзших пленников, Ксанф заметно успокаивался и даже подумывал повернуть назад, когда следующими, вполне логично, стали приходить мысли о том, что он будет делать, когда найдёт Кая и Вика в деревне живыми и здоровыми. Не тащить же их силой с собой. С Каем он вообще бы с радостью распрощался. Но всё же, беспокойство за укушенную ногу и общее состояние Вика не давало ему покоя. Таким образом, за оставшиеся полчаса пути доктор убедил себя, что показываться в деревне он не собирается. Просто издалека убедится, что беглецы там, а всё остальное – их собственные проблемы.

Спешившись за два поворота от деревни, он неторопливо повёл коня к тенистой стороне дороге, чтобы сразу на выходе из ущелья нырнуть в безопасную зелень по краям от скал. Но то ли дорога просматривалась из деревни гораздо раньше, чем думал Ксанф, то ли он слишком увлекся, ожидая возможного нападения змей из-под камней, его заметили сразу. Ругая себя на чём свет стоит, доктору пришлось напрямик идти к берегу, придумывая на ходу правдоподобные объяснения своего возвращения и отсутствия девушки и стараясь сохранять невозмутимое лицо перед наглым ухмыляющимся взглядом Кая, который наверняка наблюдал за ним со стороны.

Она вылетела ему навстречу, увидев в окно. С нехарактерной для грузной, степенной женщины скоростью она подскочила к доктору и, схватив его за рукав, принялась кричать что-то на местном каркающем наречии. На громкие обвиняющие интонации из соседних домов стали выходить люди, от чего Ксанфу ещё больше стало не по себе. Мать Аюго, чьих эмоций он не наблюдал ни разу за месяц пребывания в деревне, сейчас напоминала настоящий ураган. После недолгих объяснений, сомнений в том, что Вик с Каем не добрались до деревни у доктора уже не осталось.

Насилу отделавшись от женщины и заверив её, что её дочь в безопасности и скоро вернётся домой, не на шутку встревоженный, Ксанф быстро оседлал коня и помчался обратно к ущелью. Оказавшись вне зоны видимости со стороны деревни, он остановился сразу же и, спрыгнув на землю, достал из-за пояса карманное зеркальце.

- Милорд, помогите, прошу, - взмолился он. – Куда они пропали?

В зеркале появилось удивительно чёткое изображение лежащего на выгоревшей на солнце траве бледного как смерть Кая.

Ксанф в бессилии затряс зеркало так, как будто пытался смыть-стряхнуть ужасающий вид, но картинка не изменилась.

- Что с ним? Что произошло? – автоматически спрашивал доктор. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что Кай – необычный пациент, и вмиг руки похолодели. – Вы можете его спасти? Пожалуйста, милорд.

- Нет.

- Где он? Где он сейчас?! – Ксанф уже перешёл на крик.

Зеркало погасло, и из темноты на поверхность выплыла словно нехотя алая стрелка.

Доктор рванул к лошади. - Вик там же? – уже на бегу спросил он. Хаос не ответил. В зеркале всё так же в темноте плавала алая стрелка.

Ксанф вскочил в седло и погнал коня в указанном направлении. Судя по изображению в зеркале, стоило торопиться.

Всё то время, что он пытался найти Кая, показалось ему вечностью, пока, наконец, он не заметил парня в высокой траве.

–Эй-ей-ей! – Ксанф упал рядом на колени и, быстро отметив, что внешний вид Кая ещё хуже, чем был в зеркале, он, не раздумывая, со всей силы ударил его кулаком в грудь. И тут же механизм внутри напомнил о себе – Ксанф почувствовал острую боль в кисти. Он пытался продавливать несжимаемое сердце снова и снова, не чувствуя боли и понимая всю бесполезность своих действий. – Давай же! – в ярости шипел он, но ничего не менялось.

В отчаянии Ксанф бросился обратно к лошади, рывком сдёрнул с седла сумку и вывернул содержимое на траву, но ничего полезного там не оказалось – чемодан с лекарствами и инструментами остался с Аюго. Схватив флягу с водой, он зубами вынул пробку и выплеснул всё содержимое Каю в лицо.

- Очниииись!

Время определённо заканчивалось. Доктор постарался взять себя в руки и рассуждать с учётом имеющихся знаний. Раз нельзя прокачать механическое сердце, можно попробовать раскачать его само. Буквально усевшись на ноги Кая и тем самым зафиксировав их, Ксанф понадёжнее схватился за отвороты каевой рубашки и резко усадил пленника. Он еле успел уклониться в сторону, чтобы не стукнуться лоб в лоб. С секунду удержав соперника в таком положении, он опрокинул его обратно на спину, лишь ненадолго замедлив падение - черепно-мозговая в его планы не входила - а затем вновь уже с усилием рывком подтянул к себе и выдохнул резко. На третий раз усадить таким образом Кая оказалось тяжелее, чем в предыдущие - даже половинный вес Алкарина, который приходилось поднимать, был серьёзным для Ксанфа, но он постарался сосредоточиться на воспоминаниях о ритме сердца во время операции и именно этот ритм поддерживать в своих действиях. На четвертый и пятый разы он прислушивался к звукам механизма и пытался придумать, что ещё можно сделать. Для шестого «подъёма»-раскачивания доктор уже просто черпал силы в своей злобе на самого себя. Пот катился градом. Главное было, не сбиваться с ритма и не делать пауз. Седьмой и восьмой разы Ксанф преодолел, занятый мыслями о том, где Вик, но и они не долго продержались. Девятый раз. Руки дрожали, дыхания уже не хватало. В десятый последний раз он смог поднять Алкарина только ради Никты. Ткань ворота рубашки затрещала под его пальцами, и он не успел схватить Кая, который упал навзничь, приложившись хорошо затылком о землю. В следующую секунду "пациент", яростно отмахиваясь от неизвестного агрессора, сбросил его в сторону, подопнув вдогонку. Ксанф сумел увернуться в последний момент и откатиться в сторону, но для того, чтобы подняться, сил у него уже не хватило. Кай наклонился вперёд, прижимая руку к сердцу и уперевшись лбом в землю. Перед глазами стояла тёмная пелена, дышать было тяжело и в ушах шумело тошнотворно.

- Эй, ты как? - доктор присел, наблюдая за ним и пытаясь отдышаться.

Дыхание и у него перехватывало, поэтому Кай смог только мотнуть головой в ответ.

Ксанф прислушался к стуку механического сердца. Знакомые удары были слышны на расстоянии. Доктор с облегчением выдохнул и упал обратно на траву. Кай с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, пошёл к краю обрыва.

- Куда ты собрался? – Ксанфу пришлось быстро подняться и нагнать Кая. – Я тебя не для того сейчас тут откачивал. – Он перегородил дорогу Алкарину и развернул в безопасном направлении.

Тот отстранил его решительно, но остановился. Посмотрел растерянно на доктора, пытаясь понять, откуда он здесь взялся, и вспомнить, что произошло несколько минут назад.

Кай снова тряхнул головой. Постепенно сознание прояснялось. Он посмотрел на ладони: одна была обожжена и изрезана острыми краями зеркальца. И он снова сделал пару шагов в сторону обрыва, чуть наклонился вперёд, чтобы увидеть прибой, и покачнулся опасно.

Ксанфу пришлось за рубашку оттащить Кая от края, благо, тот слишком неуверенно стоял на ногах, чтобы адекватно сопротивляться. Неудачная попытка отбиться от назойливого доктора закончилась падением обоих на траву. Кай больше не делал попыток подняться, взгляд стал более сфокусированным и осмысленным. Он явно уже пришёл в себя, хотя ещё тяжело дышал. Ксанф изучал его некоторое время, а потом задал вопрос:

- Где Вик?

Кай махнул в сторону обрыва.

Пишет Ксанф. 17.05.2016

Ксанф перевёл взгляд в сторону обрыва, потом снова посмотрел на Кая.

- Где? - отказываясь понимать, требовательно переспросил Ксанф.

- Там, - кивнул в сторону обрыва Кай.

Глаза доктора расширились от ужаса.

- Когда?? - снова Ксанф не смог сдержаться и перешёл на крик. Он бросился к краю обрыва в надежде увидеть хоть какой-нибудь порожек, закуток, дерево или сухие кусты, хоть что-нибудь, за что мог уцепиться Вик. И тут же завыл от ярости, поняв, что парень просто не мог увидеть за что хвататься.

- Вниз, - внезапно севшим голосом захрипел он. – Идём. Быстрее.

И он, едва справляясь со спазмом в горле и одышкой, поспешил в сторону дороги, чтобы поскорее спуститься к воде. Кай небыстро, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дыхание, последовал за ним.

Дорога как назло петляла, сужалась местами до невероятных размеров и прерывалась за счёт небольших провалов. Из-за того, что торопился, Ксанф несколько раз практически слетал в них, удерживаясь в последний момент. Он пару раз оглядывался назад, видя, что Алкарин идёт за ним, но с бОльшей осторожностью. К счастью, помощи ему не требовалось, и доктор спешил дальше. Практически на последнем повороте, краем глаза успев заметить спускавшегося следом Кая, он сам не понял как вдруг не ощутил опоры. Нога ушла в щель между камнями по самое бедро, и острая боль тут же отдала в спину. Кай подоспел тогда, когда Ксанф уже почти выбрался сам.

- Иди. Быстрее, - разграничивая слова резкими вдохами, просипел Ксанф, пытаясь подняться на ноги. – Я в порядке. Я сейчас. Кай двинулся дальше, и доктор, сделав пару глубоких вдохов, поковылял за ним.

Они одновременно вышли на скалистый берег. Вика нигде не было видно поблизости. Нужно было проверить несколько десятков метров пляжа, загромождённого острыми огромными камнями.

- Может разделимся? - предложил Кай рассеянно.

Этот вопрос привёл Ксанфа в ступор. Он впервые за свою врачебную деятельность почувствовал, что боится увидеть что-то ужасное и почувствовал лёгкую тошноту. Он хотел кивнуть Каю, понимая, что его предложение разумно, но почему-то не смог. Видимо, этот унизительный испуг отразился на лице доктора, потому что больше Алкарин не переспрашивал, а просто побрёл вперёд. Ксанф, сглотнув, двинулся за ним.

Кай скрылся за одним из валунов. И в этот момент Ксанф услышал полный ярости вопль: "Сволочь!" - и звуки борьбы. Он бросился следом за Алкарином и увидел, как тот с трудом отбивается от Вика. Выглядел молодой человек ужасно: от одежды остались мокрые лохмотья, голое тело, просвечивавшее в прорехах было измазано кровью и чёрным песком. Кай же ловко уклонялся от ударов, хохоча при этом как сумасшедший.

Ксанфу медленно присел на ближайший камень, прикрыл глаза и выдохнул осторожно.

- Что тебя не устраивает, мелкий?! - Кай в очередной раз отскочил неловко от нападавшего, - живой-здоровый.

- Ах ты! - Вик поднял с песка камень и запустил им в Алкарина, попав точно в голову и разбив ему бровь, - ты охренел меня с обрыва сталкивать?

При этих криках Ксанфа выбросило обратно в реальность.

- Ты ЧТО сделал?

- Сбросил, с..а, он меня сбросил с обрыва! - Вик обернулся к Ксанфу, - нормально вообще?!

Кай зажал рану на лбу рукой:

- Твой преданный поклонник устроил мне клиническую смерть за это, так что мы квиты.

Доктор, секунду назад готовый броситься на Кая, внезапно прирос к земле и уставился на Вика.

- Ты видеть можешь?

Тот остановился и тоже замер. Посмотрел на руки, на Ксанфа, Кая.

- Твою же зеркальную заразу! - тряхнул головой и скорее от шока, чем от ярости повторил, - С..а!

На этот раз доктор упал прямо на песок и захохотал во весь голос. Кай улыбался. Отсмеявшись, Ксанф поднял голову и посмотрел на площадку на скале, с которой они спустились с Каем.

- Ты как вообще жив остался?

- Хороший вопрос! - Вик снова разозлился, - Как? А?

Кай, к которому был обращён вопрос, устало прислонился спиной к валуну, всё ещё пытаясь остановить кровь из раны на лбу:

- Хаос знает, - хмыкнул, но обычная поговорка в этой ситуации прозвучала по-особенному, - Никта рассказала мне, как получила обратно руку. Иначе я не смог бы доверить ей то, что она в итоге для меня сделала, - Кай посмотрел на Ксанфа многозначительно, - а ты рассказал мне про баронессу и желание стать гвардейцем, - он обернулся к Вику, - ну и то, что он заставил меня взять тебя с собой в столицу после пыток Триады, позволило мне думать, что моя афёра может выгореть. Помой руки до локтя. Давай.

Вик нахмурился, но подчинился. Кай подошёл к нему и, взяв за кисть, развернул ладонью вверх сначала правую, а потом левую руку.

- Видишь? - он показал на что-то Вику.

Тот кивнул ошеломлённо.

Ксанф тоже подошёл.

Под кожей там, где проходили вены, он заметил проблески металла.

- Красиво, да? - улыбнулся Кай.

- Что это? – с опаской в голосе спросил доктор.

- Нити, - прошептал в восхищении Вик, - как у гвардейцев.

Кай кивнул:

- Сам впервые их вижу так близко.

- И откуда они взялись? – не разделял их восхищения Ксанф.

- Нда, доктор, - фыркнул Вик, - не быстро до вас доходит. Гвардия...- протянул он, - с кем ещё это может быть связано?

Ксанф действительно ничего не понимал в том, что сейчас происходило, но с виду Вик выглядел здоровым и гораздо более счастливым, чем пару дней назад. Доктору этого было достаточно.

- Вопрос в том, что мне теперь за это будет? - усмехнулся Кай, глядя задумчиво на сверкающее под кожей в венах серебро.

 

Пишет Лека. 02.07.2016

Высший свет Эйзоптроса уже несколько месяцев обсуждал внезапное появление у бургомистра взрослой дочери, с которой он, ранее казавшийся всем бесполым злым одиноким существом, не расставался ни на день. Как это обычно бывает, затворник, принявший добровольный обет целибата, в один миг был превращён людской молвой в старого развратника, приударившего за сопливой девчонкой и прикрывающего свой грех прелюбодеяния родственными узами, что было ещё отвратительнее.

Отвращение у бедных молодых хищниц с большими амбициями щедро приправлялось ревностью к удачливости невзрачной, неуклюжей и необразованной соперницы. Лесино имя полоскали и в дорогих гостиных, и в работных домах – сенсация объединила горожан и в значительной степени отвлекла от затеянной бургомистром перепланировки юго-востока города. Поэтому он без скандалов и публичного недовольства потихоньку снёс несколько домов в этой части города, в том числе по ул. Пацци.

И даже то, что недалёкие строительные бригады по ошибке снесли особняк герцогини Эрклиг, не вызвало никакого общественного резонанса: хозяйки в столице не было, дом она держала под другим именем, не как герцогиня и уж тем более не как глава ЦРУ.

Анлаф заботливо приказал оцепить территорию участка с руинами, чтобы никому не пришло в голову поживиться уцелевшими после сноса вещами Эрклиг.

Через полгода Анлаф «наигрался бедной несчастной девушкой», как шептали в узких кругах любителей обсуждать чужую жизнь, и начал с пугающей частотой посещать вместе с «дочерью» балы и приёмы, явно, чтобы выдать свою спутницу замуж и так избавиться от неё окончательно. Молодые холостые ребята, увидев у крыльца бального зала или дома, где проходил приём, карету бургомистра, предпочитали воздержаться от веселья и уходили топить свою тоску по прекрасному женскому обществу в ближайший кабак.

«Разве тебе никто не нравится здесь? – Анлаф по привычке то и дело касался краем белоснежного платка губ, чтобы вдыхать заражённый дыханием гостей воздух через раз, - думается, что разборчивость в твоём случае не самая выигрышная тактика».

Леся вздрогнула, когда он прикоснулся к её локтю, и закусила до боли нижнюю губу.

«Иди, - он легко толкнул её в спину, - познакомься с кем-нибудь».

Леся вспыхнула от стыда: она не могла сказать «нет» своему… отцу, но унижение от его приказа было почти непереносимым. Как и вся её жизнь после знакомства с бургомистром.

Неприлично дорогое платье из северного кружева с серебряной нитью, впивавшейся в тело похуже иголок, сидело на ней идеально благодаря затянутому насмерть корсету из тонких металлических прутов с трёхгранным сечением, нижняя юбка была для пышности дополнена серебряной же сеткой, царапающей ноги, стоило ей сделать шаг, туфли также были баснословно дорогими, но при этом на размер меньше, чем нужно, украшения весили несколько килограммов, что также делало выход в свет для Леси пыткой похлеще црушных.

«Добрый вечер, меня зовут Леся Анлаф, - она вынуждена была натянуто улыбаться и говорить бодро и радостно, чтобы после бала избежать наказания «за скверный характер и нелюдимость», - я очень хочу с вами познакомиться и подружиться. Пригласите меня на танец, пожалуйста».

Обычно кавалеры шарахались от неё, инстинктивно чувствуя, насколько она несчастна и напугана. И ей приходилось преследовать их по всему залу, умоляя потанцевать с ней.

Выход в свет всегда заканчивался одинаково: он читал ей лекцию о её никчёмности и тупоголовости в карете по пути домой, голодную и уставшую её отправляли в подвал, где служанка помогала ей снять кошмарное платье, туфли, обрабатывала раны от корсета и серебряной сетки и оставляла одну до полуночи, когда бургомистр спускался к ней для «особого ритуала».

 

Пишет Алина. 08.07.2016

Осень добралась и до юга. Ларс рухнул от усталости на берегу небольшой спокойной речушки. На зеркальной тёмной поверхности щедро был разлит багрянец опавших кленовых листьев. Он упал на спину, раскинув руки в стороны. Стальное небо тонуло в карминовом месиве крон осенних деревьев. И пахло в воздухе кровью. Ларс перевёл дыхание. Мышцы болели, всё тело болело. Но настроение было прекрасное. Он один справился с бандой деревенских разбойников, которые терроризировали всю округу. Ларс окунул в холодную воду залитые кровью руки. Плеснул себе в лицо, отфыркался от кровавых брызг. Стянул с себя рубашку, штаны, сапоги и плюхнулся довольный в речку.

Он не спешил домой. Нужно было уничтожить все следы произошедшего, чтобы Алина не волновалась понапрасну. Сменил одежду на подаренную жителями ближайшей деревни. Свою - свернул и утопил в речке. В городке он зашёл в лавку, купил свежий хлеб и пошёл домой.

Неизвестность опустошала ее медленно, исподволь, незаметно.

Первые несколько дней Алина просто ждала. Хотя сердце то и дело подскакивало к горлу и билось жестким комком, она все также вдевала нитку в иголку, готовила еду, здоровалась с соседями. Но постепенно появилась дрожь в руках, она перестала чувствовать голод, замечать людей. Она перебрала все варианты: от того, что он просто ушел, до кружащих над его телом стервятников. Она бежала к двери, едва заслышав шаги в саду. Каждый вечер готовила ужин, к которому не прикасалась, и утром отдавала все соседским собакам.

Алина услышала стук среди ночи, вскочила с постели, метнулась к двери, распахнула ее, даже не спросив, кто там.

Потом она кричала, царапалась, кусалась, отбивалась, слыша над собой какое-то шипение и мавританские ругательства. Вдруг в глазах потемнело, и она уже не чувствовала, как ее грубо скрутили и выволокли из дома, забросили в кибитку и стеганули лошадей. Повозку тряхнуло, и Алина пришла в себя, придвинулась ближе к щели в стене.

Они ехали по улице в утренних сумерках, но сквозь клубы пыли она увидела абсолютно отчетливо: по садовой дорожке к дому шел Хоод.

- Ларс! - она закричала изо всех сил, и никогда собственный голос не казался ей таким тихим. Звук словно отскочил от стен кибитки и растворился в грохоте колес. Алина сделала глубокий вдох и повторила, - Ларс!

Стоило ему переступить порог, как он понял, что с Алиной случилось нечто плохое: беспорядок, разбитый горшок с цветком, сбитые половицы. Огарок свечи на полу. Он коснулся воска – ещё тёплый. Выскочил из дома, огляделся в поисках нападавших. И увидел на сельской дороге чёткие следы повозки, ведущей прочь из города. Бросился в конюшню, оседлал лошадь и кинулся в погоню за похитителями.

Он был настолько в ужасе от того, что может потерять Алину навсегда, что даже не позаботился о том, чтобы его не заметили раньше времени. Он буквально налетел на шакалов, которые встретили его ожесточённым сопротивлением.

Полог отлетел в строну:

- Свет, ты жива, - выдохнул Ларс и схватился за борт повозки, чтобы не упасть от внезапно помутившегося сознания. Тряхнул головой, и стиснул крепко рану на предплечье. Тёмный тошнотворный туман перед глазами рассеялся. Ларс забрался внутрь кибитки, разрезал алинины путы ножом, отобранным в схватке у одного из шакалов, и обнял её крепко, - что за привычка – попадать в неприятности, когда меня нет рядом?!

- Живой, - Алина обняла его в ответ. - Что с рукой? Покажи, - она разорвала рукав его рубашки, обнажив рану. Взяла какой-то обрезок веревки, перетянула им руку Хоода выше локтя, оторвала лоскут от подола своей ночной рубашки и, сделав небольшой валик, перебинтовала ему руку аккуратно и туго. - Вот так будет лучше.

- И прекрати меня спасать, - улыбнулся Ларс, - это моя работа.

Он спрыгнул с повозки, взял девушку на руки, осторожно посадил на лошадь, и они отправились в обратный путь. Домой.

 

Пишет Эцио. 10.07.2016

Стояла лунная ночь.

Русе осторожно открыл дверь каморки на чердаке и замер на пороге, терпеливо выжидая, пока стая отвратительных крыс, напуганная его внезапным вторжением, исчезнет. Комнатка была ничтожно мала, завалена всяким хламом: мятыми бумажками, огрызками яблок, старыми тряпками, которые когда-то были одеждой. В углу стояла деревянная кроватка с рваным матрасом, рядом – старый сундук, над которым висело зеркало, напротив окна – письменный стол. Аккуратно разложенные кипы исписанных бумаг, тетрадь со свежими записями, толстый конверт, гусиное перо в стеклянной чернильнице, а также маленькая клетка с вороном – все говорило о том, что в заброшенной, на первый взгляд, комнате, кто-то регулярно бывал.

Русе быстро направился к столу. Мельком глянув в зеркало, он небрежно вытер каплю крови со щеки. На вид, ему было лет двадцать пять: высокий, короткие черные волосы аккуратно зачесаны назад, – в его внешности не было ничего необычного, если бы не ярко-желтый оттенок глаз, который делал их слишком запоминающейся деталью лица. Да и одет он был слишком чопорно для Подлого острова: бордовый бархатный дублет, длинные чёрные перчатки, высокие сапоги, кожаный пояс, пустая подвязка – под шпагу и под дагу.

Русе зажёг свечку, взял перо и, обмакнув его в чернильницу, вывел несколько слов на клочке бумаги. Затем, скатав его в трубочку, открыл клетку, привязал письмо к ноге ворона и выпустил его в окно. На несколько мгновений Русе задержался у окна, провожая летящую птицу взглядом.

Отсюда открывался прекрасный вид. Весь Аквилон был как на ладони. Шпиль Доброго Желания холодным клинком рассекал ночное небо. Издалека казалось, что он разрубил здание Университета пополам. Между зданиями, такими похожими и такими разными, то здесь, то там темными пятнами проступали парки. Где-то неподалеку шумел невидимый в темноте Аквил.

Русе резко повернулся и подошёл к кровати. Из-под неё он вытащил большой полотняный мешок и шпагу в потёртых ножнах. Сменив аристократический дублет на старую выцветшую чёрную кожаную куртку, он надел такие же потертые сапоги и перчатки, широкополую шляпу. Прикрепив ножны к подвязке, быстро запихнул в мешок свою дорогую одежду и всё, что было на столе, клетку для ворона выбросил в окно. Потом достал из ящика набитый монетами кошель, привязал его к поясу и, легко забросив мешок на спину, быстро вышел из комнаты.

***

Вот уже больше полугода Эцио находился в этом странном пансионе, который все почему-то называли Коллегией. Впрочем, какая разница, как называть заведение, в котором готовили агентов для выполнения секретных заданий?

Смысл их будущей жизни заключался в умении быстро входить в доверие к кому угодно и добывать нужную информацию любым способом: подкупать, шантаживать, убивать. Перечень средств был довольно длинным.

Эцио нравились тренировки, уроки истории и культуры, редких языков. Особенно его завораживала химия: все, что было связано с происхождением и свойствами ядов.

Постепенно он привык к тому, что теперь он не Эцио Инделикато, аристократ из Этоны, наследник огромного состояния, а Уилл Эванс, человек из ниоткуда, без прошлого.

- …Ваша жизнь изменилась навсегда. Теперь у вас нет социального статуса, нет семьи, нет планов на будущее. Вы не крестьяне, не дворяне, не горожане. Вы вообще не часть общества. Теперь Вы – профессиональные агенты Коллегии, готовые принять любой облик, сыграть любую роль, убить любого или принести в жертву себя. Ваша миссия - вершить правосудие и приносить пользу Коллегии и Миру, - речь генералиссимуса (как его все называли) на посвящении новых учеников в члены Коллегии, произвела на Эцио сильное впечатление.

Только по вечерам, перед сном, он с тоской думал о той жизни, которую навсегда потерял.

Тренироваться, учить языки и формулы ядов было несравненно легче, чем смириться с тем, что больше он никогда не увидит Консту, Тайка, свой родной дом и эйзоптросскую школу.

Когда тоска по дому становилась невыносимой, Эцио снова напоминал себе:

«Я убил агента ЦРУ. Возвращаться в Эйзоптрос нельзя. Это единственное безопасное место во всём Мире Зеркал».

Впрочем, даже если бы он захотел вернуться назад, сбежать из Коллегии было невозможно.

Городок из пяти зданий был построен на выступе скалы и с трех сторон окружён высоченной стеной. От остального мира его отделали два километра свободного падения. А единственные охраняемые ворота выходили к неприметной, заросшей бурьяном, дороге.

Если прибавить к этому пару дежурных лучников, которые без предупреждения отстреливали всех любопытных путников, случайно добредших до стены, то становилось понятно, что выбраться отсюда незамеченным никому не удастся.

Эцио все же смирился со своей судьбой. А к началу осени он по-настоящему влюбился в Коллегию, которая наполнила его жизнь новым смыслом.

 

Пишет Ксанф. 28.07.2016

Ксанф бросил взгляд на Вика, всё ещё завороженно рассматривающего свои ладони, и исподлобья посмотрел на Кая. Тот тщетно пытался остановить кровь из раны на лбу. Дрожащей рукой Ксанф нашарил под рукой камень и крепко стиснул его в кулаке. Один меткий бросок, если повезет, и... Сердце, казалось, колотилось где-то под горлом, и его пульсация отдавалась гулом в ушах. Ксанф с раздражением швырнул камень в песок и судорожно вдохнул соленый воздух. По мере того, как глухие удары сердца становились всё тише, колено начало наливаться тягучей, ноющей болью. Ксанф двинулся поближе к морю, но потерял равновесие, и, стараясь не сесть на неловко подвернувшуюся ногу, сполз по валуну на землю. Как только темнота начала рассеиваться, он бросил взгляд на стоящего поодаль Кая - тот, казалось, по-прежнему был сосредоточен на рассеченной брови – и доктор перевел дух. Теперь боль опять собралась в комок в области колена, пульсируя в такт сердцебиению. Во всяком случае, она вновь была терпимой. Ксанф вытер выступившую на лбу испарину. Стиснув зубы, он осторожно повторил попытку сменить позу, навалившись на валун всем телом и отталкиваясь от земли здоровой ногой. После нескольких попыток ухватиться за шершавые осколки камней и новыми взрывами жгучей боли, ему удалось забраться повыше к скале. Между лопаток сбегала липкая дорожка пота, напряжение мышц сменилось мелкой дрожью, но, во всяком случае, отсюда он лучше видел бывших пленников. Какое-то время доктор сидел без движения, глядя на волны и ощущая, как восстанавливается дыхание. Гнев, захлестнувший его при виде Кая, притупил боль, и Ксанф с осторожностью ощупал поврежденное колено. Неестественно изогнутая нога отзывалась жгучими вспышками на каждое прикосновение, так что вскоре эту затею пришлось оставить. Подняв голову, он увидел, что Кай стоит с закрытыми глазами, прислонившись спиной к валуну. Ксанф резко выпрямился, отдернув руку от колена, и до онемения сжал оказавшийся под пальцами выступ скалы. Стараясь придать лицу выражение спокойствия и отвлечься от боли в ноге, он попытался сосредоточиться на плеске волн. Но, по мере утихания дёргающих ощущений в колене, Ксанф всё яростнее сжимал онемевшими пальцами камень и до боли в челюстях стискивал зубы, борясь между вынужденной неподвижностью и желанием кинуться в драку.

- Ты не мог другой способ найти? – прошипел Ксанф, и взгляд его при этом сверкал злостью. – Обязательно сбрасывать было?

- Я думал, он разобьётся, - усмехнулся Кай, не открывая глаз.

Ксанф скривился:

- Ты не очень-то похож на самоубийцу, - свирепо заметил он, сжав ладони в кулаки. - Отлично знал, что из этого получится! Только метод звериный у тебя.

- Да ладно Вам, доктор, - пожал плечами Кай, - спасибо сказали бы лучше. За то, что такую обузу с Вас снял.

- Вик никогда не был обузой, – чеканя слова, выговорил Ксанф, и желваки заходили на его скулах. – Зачем Лорд Хаос отправил его с нами, можешь объяснить?

- Нет, - хмыкнул Кай, - не могу, - чуть помолчал и добавил с не меньшей иронией, - "с нами". Точно.

Ксанф выдохнул шумно сквозь зубы.

- Да, он здесь из-за меня, но и из-за тебя тоже. Почему? - продолжил упираться с вопросами доктор.

Кай вновь усмехнулся, но промолчал на этот раз.

- Ничего, что я тебе сейчас жизнь тут спасал? – Ксанф заметно повысил голос. – Хоть раз можно себя нормально повести, хотя бы из вежливости?

Эта ремарка доктора вызвала у молодого человека искренний смех.

Вик обернулся:

- Чего смеётесь?

- Обсуждаем благодарных пациентов, – огрызнулся Ксанф. - Кстати, а чего ты меня не сбросил? Хоть логичнее было бы, – бросил он Алкарину и тут же прикусил язык, подавшись назад.

Вик подошёл к ним поближе, чтобы лучше слышать, о чём они разговаривают. Кай же развернулся и медленно побрёл от них обоих прочь.

- Эй, ты куда? - Вик попытался догнать его.

Но тот даже не обернулся, чтобы ответить.

- Ну, нормально?! - возмутился Вик, вернувшись к Ксанфу.

- Оставь. Это я перегнул палку, - стараясь скрыть смятение, доктор отвернулся и занялся ощупыванием своей травмированной ноги. Причина болей была в вывихнутом суставе.

- Как ты себя чувствуешь? - После минутного молчания спросил он Вика.

- Замечательно, если честно, - Вик зажмурился довольно, - вообще ничего не болит. Впервые за много месяцев.

Ксанф нервно отбросил из-под ноги крупный булыжник и снова посмотрел вслед удаляющемуся Каю.

- Эй, Ричард, - окликнул его доктор, - извини, я погорячился.

- Пусть идёт, - бросил Вик, - может, совесть проснулась. Стыдно стало. Но с обрыва-то, наверное, не спрыгнет.

-Думаешь, ему действительно что-то будет за этот трюк с обрывом? – Ксанф серьёзно посмотрел на Вика.

- Хорошо бы, - ощерился Вик, всё ещё с интересом разглядывая серебряную нить под кожей на руке.

Ксанф ничего не ответил. Задержав дыхание на секунду, он резко ударил себя по колену так, что то хрустнуло еле слышно.

- И какие теперь планы? – откашлявшись и отдышавшись, спросил доктор.

- Свалить отсюда, - Вик внезапно разозлился.

- Как? – Ксанф подался вперёд, всем своим видом демонстрируя интерес.

- Думаю, это твоя проблема, а не моя, - процедил сквозь зубы молодой человек.

- Моя? – хрипло переспросил доктор. - Я не собирался пока возвращаться.

- А я не собираюсь здесь оставаться, - пожал плечами Вик. - Отвезёшь меня туда, откуда взял, а дальше делай, чего душа пожелает.

- А если я не соглашусь? – Ксанф сжался в пружину и скрестил руки на груди.

- Думаю, Хаос мне поможет. Как-никак он в долгу у меня, - нагло глядя ему в глаза, ответил Вик.

Но всполохи паники в глазах и отрывистых действиях доктора появились лишь на секунды и уже исчезли.

- Договорились. Верну тебя на место. – Вдруг покладисто согласился Ксанф, осторожно повернулся к парню боком, откинул голову назад и прикрыл глаза.

- Вот и ладненько! - потёр руки Вик.

- Нам в город надо тогда, - не открывая глаз, через некоторое время произнёс док.

- Порт? - спросил Вик.

- Не думаю, что там есть порт, раз дорога уходит от моря в горы. Но это ближайший крупный город - там проще будет понять, как отсюда выбраться. А можешь рассказать про эти нити пока? Ты из-за них теперь заболеть не можешь? – Ксанф старался говорить ровно.

- Почему не могу? - удивился Вик. - Очень даже могу. Умереть не могу. Это да. А заболеть - запросто.

- Да? – доктор открыл глаза, некоторое время с недоверием смотрел на Вика и потряс головой. - А что-нибудь ещё они делают?

- Выносливость повышают. Силу дают, - ухмыльнулся Вик.

- То есть ты теперь всё можешь? – Ксанф с раздражением пнул здоровой ногой камень .

- Да, - подтвердил Вик.

- Тогда я тебе сразу скажу, что домой нас отправлять не собираюсь. – Доктор резко поднял голову и посмотрел Вику в глаза. - И силой или угрозами заставлять меня бессмысленно. Я остаюсь здесь, а тебе лучше возвращаться одному - только так будет надёжнее и скорее для тебя.

Вик явно разозлился, но закусил губу и промолчал. А через минуту развернулся и пошёл прочь.

 

Пишет Алина. 18.09.2016

Они жили странной счастливой жизнью.

Ему было хорошо.

И ей тоже.

Но чем больше времени проходило, тем лучше она понимала, что их жизнь слишком странная.

Их нежные отношения - без будущего, без прошлого, без разговоров, точно полая сфера, пузырек, зависший в густом предгрозовом воздухе, наполненный теплом - и больше ничем.

Она купила машинку и снова стала шить. Иногда удавалось что-то продать. Это отвлекало ее от мучительного ожидания бесконечными вечерами, когда Ларс был на заданиях, но главное – помогало почувствовать, что она может справиться с этой жизнью сама.

Ему было хорошо, ей тоже.

Она научилась не задавать вопросов, которые вызывали у него раздражение. Рассказывать новости и не ждать ничего в ответ. Закрываться в комнате и рисовать наброски мелками, когда он не хотел разговаривать.

Она все чаще смотрела на него изучающее, пыталась понять, что он чувствует, как видит мир вокруг, есть ли перед его глазами эта хаосова черно-зеркальная призма, преломляющая реальность и превращающая ее в странный шахматный мир с прямыми углами и клеточками для ходов.

Иногда ее пугала его механистичность. Она, выросшая с тремя безалаберными братьями, никак не могла привыкнуть к его аккуратности в быту. Он никогда не оставлял после себя грязную посуду, сам стирал свои вещи, покупал продукты без напоминаний и делал это, точно не замечая, механически. Только однажды он, придя поздно вечером совсем уставший, оставил на столе кружку с недопитым чаем, и Алина все еще помнила, с какой радостью она мыла ее тогда. Эта грязная кружка означала для нее его «человечность».

Только во сне он был собой. Иногда, просыпаясь среди ночи, она подолгу смотрела на него, представляя, каким он был, когда был мальчишкой, когда мир, отражавшийся в его глазах, казался огромным и светлым, когда его переполняли мечты. Переполняли ли они его когда-нибудь?

Она собирала по крупицам его настоящего, открыто смеющегося, безмятежно спящего, забывчивого и уставшего, удивленного, внимательно прислушивавшегося к дождю за окном.

Но этого было ужасно мало.

- Ларс, а мы тут надолго? – она положила голову ему на плечо.

Было дождливое субботнее утро, около восьми. У них не было никаких планов на этот день. Можно было валяться в постели хоть до вечера.

- Пока нам не разрешат вернуться, - ответил он, - тебе скучно здесь?

- Бывает иногда. А мы не можем поехать куда-нибудь еще?

- А куда бы ты хотела поехать?

- Не знаю. Мне все равно.

- Какой тогда смысл ехать, если тебе всё равно? - он внимательно посмотрел на неё.

- Ну, - она натянула одеяло до самого подбородка, словно хотела исчезнуть. - Ты же знаешь мою провинциальную манеру дружить с соседями, но здесь у меня это не выходит.

- Почему?

- Наверное, они считают меня аморальной.

- Неужели? - усмехнулся он.

- О да. Особенно эта тетушка из дома напротив. Знаешь, какие она слухи распускает, - Алина резко села и, задрав подбородок, передразнила: - и кто вас таких только воспитывает, бесстыжих! - и потом, глядя на Ларса смеющимися глазами, - была б моя воля, я б таких в наш город не пускала, чтобы молодежь пакостям не учили!

- Серьёзно? - в тоне его вдруг появился металл, а глаза стали тёмными и холодными.

- Да. На самом деле, это, конечно, ерунда, - она снова легла рядом и обняла его. - Но мне все равно хотелось бы уехать. Туда, где нас никто не знает.

- Я не могу уехать. Пока, - он обнял её в ответ и поцеловал в макушку.

- Ладно, - согласилась она. - Но за это с тебя еще один поцелуй, только теперь - настоящий.

Он послушно поцеловал её в губы.

Она ответила на его поцелуй медленно.

- Знаешь, что я думаю, Ларс Хоод? - она снова села, - мы с тобой будем менять города до самой старости. А потом ты устанешь от переездов и, - она рассмеялась, - женишься на мне.

- Женюсь, чтобы перестать кочевать? - удивился Ларс.

- Да, - ответила она просто.

- Мне думается, это обидело бы тебя, - нахмурился он, - ...поэтому кочевать мы будем вечно, - заключил он и рассмеялся.

- Обидело бы меня? Почему?

- Если бы я сделал предложение только для того, чтобы перестать мотаться по миру. Нет?

- После стольких лет скитаний с армией бастардов меня бы вряд ли что-то способно было обидеть, - задумчиво произнесла она.

Посмотрела на Ларса и расхохоталась.

- Шучу.

- Непохоже, - он сел на кровати, - тебя это всерьёз беспокоит?

- Да, - она встала и набросила халат. - Но не думаю, что в данный момент это именно то, чего я хочу.

- А чего ты хочешь? - серьёзно спросил он.

Она чуть наклонилась к нему.

- Кофе.

Поцеловала в губы легко и ушла на кухню.

Он в недоумении смотрел ей вслед, а когда она скрылась из виду, снова лёг в кровать.

Она вернулась с двумя кружками дымящегося кофе. Протянула ему одну и села на край постели, с наслаждением сделав глоток.

- Спасибо, - он взял кружку и отхлебнул из неё, украдкой наблюдая за Алиной.

- Что? - она улыбнулась, почувствовав его взгляд.

- Ничего, - он скрыл беспокойство под улыбкой, - ты очень красивая. Никак не могу налюбоваться.

- И не нужно, - она забралась под одеяло, стараясь не расплескать кофе. - Иначе я больше никогда этого не услышу, - она смотрела на него поверх кружки. За окном барабанил дождь.

 

Пишет Эцио. 08.01.2017

– Так, а Вы у нас откуда? – миловидная женщина, сверявшая списки приглашенных на бал, на доли секунды напомнила ему Консту, и он улыбнулся ей открыто, совсем по-настоящему.

- П… п… первая гимназия Золотого острова, П… п.. пьер Кастон, – Эцио запнулся и смущенно пояснил: – П..п..простите. Я немного в..волнуюсь.

– Ну что Вы, молодой человек, не надо так волноваться, – женщина улыбалась совсем как Конста, делая пометку напротив фамилии Кастон в списке. – Вы один или с сопровождением?

– Я п..п..пока…

Она не дала ему договорить, видимо, желая избавить его от неловкости.

– Хорошо-хорошо, не переживайте, проходите в зал, церемония начнется через несколько минут.

Новогодний бал старшеклассников аквилонских школ проводился в третий раз и был детищем команды нового бургомистра, который делал ставку на образование и поддержку интеллектуальной молодежи. Сегодня, в преддверии Праздника Зимы, здесь, в резиденции Герцога Аквилонского, собрались лучшие из лучших, чтобы получить награду за успехи в учебе – благодарственное письмо и конверт с деньгами – лично из рук бургомистра.

Реальный правитель города – Герцог Аквилонский – в последние годы редко показывался на публичных мероприятиях, передав эти функции новому бургомистру, который с удовольствием общался со всеми слоями населения и обладал талантами настоящего шоумена. Молодые жители Аквилона, большая часть которых была полностью поглощена учебой, наукой и не вникала в политику, вообще были уверены, что их харизматичный бургомистр – и есть реальная власть города.

Эцио стоял у колонны, рассматривая огромный зал. Здесь совсем не было зеркал, – новый бургомистр четко следовал аквилонской традиции. Люстры на потолке были сделаны из новомодного непрозрачного зеленого хрусталя, в тон ему были и тяжелые зеленые шторы на высоких стрельчатых окнах. По зеленому ковру бесшумно ходили официанты, помогая школьникам рассаживаться за столики, которые были сервированы такими же зелеными тарелки, вазами с фруктами, фужерами и графинами с зеленой, желтой и красной фруктовой водой.

– Не подскажете, где здесь четвертый столик? – высокая девушка с длинными огненно-рыжими волосами смотрела на Эцио вопросительно. Ее холодные светло-серые глаза совершенно не сочетались с цветом волос и кожи.

– П..п..простите, – он замер от неожиданности и, разозлившись на себя за это, как можно небрежнее сказал: – Вам лучше спросить у официантов.

Пожав плечами, незнакомка улыбнулась и исчезла в толпе.

– Пьер Кастон, – услышав свое имя, Эцио неловко встал из-за столика, едва не перевернув фужер с лимонной водой, и, спотыкаясь от смущения, направился к сцене.

– Поздравляю! – губернатор крепко пожал ему руку, вручил благодарственное письмо и конверт с деньгами. – Желаю удачи, Пьер!

– Б.. б… благодарю, – Эцио взял конверт, неловко развернулся и, споткнувшись о невидимую преграду, упал на пол, беспомощно обхватив руками ногу бургомистра в начищенном ботинке.

В зале послышались смешки, перерастающие в хохот.

Бургомистр тут же протянул ему руку, помогая встать.

– Не стоит так волноваться, дорогой Пьер, – с отеческой улыбкой сказал он. – Надеюсь, содержимое этого конверта поможет тебе крепче стоять на ногах.

В зале раздались аплодисменты.

– П.. п.. простите п..п..пожалуйста, – Эцио смущенно кивнул и быстро спустился со сцены.

Бал выпускников закончился к полуночи, а рано утром прислуга бургомистра, обеспокоенная непривычно - долгим сном своего хозяина, обнаружила в постели его бездыханное тело.

– Господин бургомистр страдал редким сердечным заболеванием и умер во сне от остановки сердца, – сообщил личный советник Герцога Аквилонского на утреннем совещании ошарашенным сотрудникам аппарата бургомистра. – Дайте объявление в газетах и помогите семье с похоронами.

 

Пишет Ксанф. 27.01.2017

Ксанф смотрел вслед удаляющемуся Вику и почти физически ощущал, как наливается в груди свинцовый шар из отчаяния.

- Вик, - хрипло позвал он, но парень уже не мог его услышать. Проглотив непонятно откуда взявшийся ком в горле, Ксанф крикнул, что было сил: - Вииик!

Молодой человек остановился. Он понимал, что вполне может уйти сейчас, сделав вид, что не слышал ничего, и никто не упрекнёт его. Но сам про себя он знал, что Ксанф ранен и скорее всего нуждается в помощи. Пусть и пришёл вместе с предателем, скинувшим его с обрыва. Вик развернулся: этот момент явно нужно было прояснить. Взгляд упал на серебряные нити под кожей на запястье. "Нет, - тихо, сквозь зубы сказал он сам себе, - не хочу я ничего прояснять. Пусть так будет". И снова пошёл прочь. Снова остановился. Доктора было жаль. "Хотя он и скотина порядочная, - всё так же зло, сквозь зубы процедил Вик, - к тому же занудная". Снова пошёл в сторону берега." Ладно, Алкарин далеко не уйдёт теперь, - махнул рукой на предыдущий план, - всё равно найду. Куда денется?"

Ксанф видел, что Вик всё-таки не услышал его зов. Понимая, что если попробовать встать, то колено просто разорвёт, и, наплевав на это, он объяснил себе, что должен догнать Вика, а потому поспешно оперся на здоровую ногу, оттолкнулся от земли руками и резко поднялся. И действительно всё бедро прострелило так, что Ксанф на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве и повалился на холодный камень, по-животному взвыв от бессилия и боли. Из глаз брызнули слёзы. Доктор инстинктивно уцепился, как мог, за шершавую поверхность валуна и замер в единственной возможной позе, обхватив камень обеими руками. Глаза застилала пелена, Ксанф попытался стереть её плечом, но из-за неудобного положения и огня в ноге он смог только размазать грязь по лицу. Стоять так дольше тоже было невозможно, и в какой-то момент ему стало всё равно, что будет дальше. Сглотнув слёзы, он набрал побольше воздуха в грудь и разжал руки, назло себе ещё и оттолкнулся посильнее. Следующий огненный шар взорвался где-то в районе головы, и на землю Ксанф приземлился уже без сознания.

Вик рванул вперёд, услышав крик доктора и появился как раз вовремя, чтобы вытащить его, потерявшего сознание из нахлынувшей волны. Он встряхнул доктора за плечи, пытаясь привести в сознание. Ксанф не открыл глаз, но из груди вырвался невнятный клёкот. Вик несколько раз ударил его по лицу. Доктор замотал головой и попятился назад, подтягиваясь на руках, чтобы избегнуть очередной пощёчины.

- Не надо, - промычал он.

Вик остановился, но при этом продолжал поддерживать доктора за ворот рубашки спереди, чтобы он не упал снова в воду.

- Лучше? Подняться сможете?

Вместе с сознанием к Ксанфу вернулась и боль в ноге. Она дала ему небольшую передышку и теперь навёрстывала упущенное. Доктор помотал головой и сквозь стиснутые зубы просипел:

- Нога.

Вик перехватил его подмышки и поднял так, чтобы помочь сесть на ближайший камень.

- Шина нужна, наверное, - он с удивлением посмотрел на свои руки: лёгкость, с которой он поднял взрослого человека, поразила его не на шутку.

Голос Вика доносился как сквозь вату в ушах.

- Не смогу дойти, - с усилием выдыхал слова Ксанф. Его начинало знобить. - Там. Лошадь. Поворот. Можешь помочь?

- Сначала надо нам отсюда уйти, - Вик с тревогой посмотрел на потемневшее море.

- Нет, - упёрся Ксанф. Ему жизненно необходимо было время, чтобы прийти в себя. Мысль о предстоящем движении вызывала у него судороги в спине.

- Хорошо, - Вик бегом отправился на поиски лошади.

В одиночестве действительно стало немного легче, пульсирующая боль улеглась в покое, доктору удалось собраться и справиться с паникой, он был уверен, что Вик не бросит его здесь. Спустя полчаса он действительно вернулся, но ни с чем. Лошадь как сквозь землю провалилась.

Ксанф с ужасом посмотрел на Вика, когда тот сообщил ему новость. Лошадь была взята в долг, и отдавать за неё доктору было совершенно нечего. А о том, чтобы добраться теперь до города, можно было вообще не мечтать.

- Я же оставил её там, у поворота, - Ксанф всё ещё надеялся, что Вик её просто не заметил или не нашёл нужное место. - Поворот в гору. Я искал вас с Каем и не мог подняться туда верхом. У подъёма привязал, - механически повторял он.

Вик развёл руками.

Доктор замолчал и уставился на море. Некоторое время он собирался с духом. Ужасно хотелось просто лечь и больше не шевелиться, захныкать по-детски и расколотить что-то, запустить тяжёлым в воду, но в присутствии Вика было стыдно так себя вести, и Ксанф постарался хоть сейчас сохранить лицо. Он попробовал подняться, опираясь на валун рядом, и даже смог выпрямится, стоя на одной ноге, но, чтобы двигаться дальше, можно было только скакать. Вик подошёл и, поднырнув под руку, обхватил другой рукой Ксанфа за талию, потом ему двинуться вперёд.

- Нам нужно найти повозку. Мы не доберёмся так до деревни.

- Спасибо, - просипел Ксанф, с трудом отдирая засохший язык от нёба.

Не так много времени, доктор старался как мог, им потребовалось для того, чтобы уйти от воды и гальки под ногами и добраться до более-менее твёрдой почвы. Но здесь Ксанфу потребовалась передышка, иначе он имел все шансы снова отключиться на глазах у Вика. Пришлось остановиться ненадолго. Дальше дорога за скалой разделялась: налево уходила к деревне, направо - в город. Узкая тропинка поднималась круто вверх в скалы, откуда вышли Кай с Ксанфом несколько часов назад. Примерно здесь Ксанф оставлял лошадь, как ему казалось. Или чуть дальше по дороге вверх. Доктор обшаривал взглядом голые кусты и камни, надеясь заметить хоть какой-то след коня, но всё было напрасно. Ксанф расклеился окончательно.

- Думаю, будет лучше, если я дойду один до деревни и приведу помощь, - сказал Вик, оценив ситуацию.

- В деревню нельзя, - покачал головой Ксанф. - Я от них еле вырвался. Если к ним не привести Аюго, они растерзают нас на части. И потом, как объясните зрение?

- И что предлагаете, доктор?

- Вы отправитесь в город и узнаете, не вернулась ли лошадь домой сама. Я пойду за Вами, просто чуть медленнее. - Доктор натолкнулся на полный скепсиса взгляд Вика. - Пожалуйста. Аюго там одна, я должен был уже давно вернуться и вернуть лошадь. Я не знаю, что сделает хозяин, если коня не будет.

- Тогда сначала устроим Вас на ночлег, - предложил Вик. Ксанф кивнул.

Вик оглянулся по сторонам, но ничего подходящего поблизости не заметил, поэтому решил обследовать окрестности. Через час он вернулся.

- Я нашёл небольшую расщелину, где Вы сможете переждать ночь и день, если моё путешествие затянется.

С помощью Вика Ксанф допрыгал до места за полчаса. Вик во время первой вылазки сюда, успел натащить в пещеру хвороста.

- Устраивайтесь. Я постараюсь вернуться скорее. Только есть ещё кое-что...

- Да?

- Нам надо поменяться одеждой, - показал на свои лохмотья Вик, - от меня нормальные люди шарахаться будут, помощи не допрошусь никогда.

- Да, конечно, - без раздумий согласился доктор и начал стягивать с себя рубашку.

Только после того, как Вик ушёл, Ксанф понял, что даже не объяснил ему, как найти Аюго. Ещё через час, когда после длительного сидения без движения и в достаточно удобной позе ногу немного отпустило, а в голове просветлело, доктор осознал, что оказался один вдали от дороги, в совершенно раздетом виде и без особой надежды на помощь. То ли от наступающего вечера, то ли от надвигающейся грозы, но снаружи быстро темнело, а в укрытии становилось прохладно. Тем не менее, Ксанф настолько устал, что сил для принятия какого-то решения у него уже не было, и он, на секунду закрыв глаза, провалился в сон.

Проснулся доктор от того, что за шиворот ему (если можно было назвать одеждой те обрывки тряпья, в которые он завернулся, надеясь согреться) капала вода, одновременно с этим Ксанф почувствовал, что ему катастрофически не хватает свежего воздуха, чтобы глубоко вздохнуть. Он резко сел, но тут же сжался в ожидании прострела в ноге, однако, боль была вполне терпимой. Выжидать дальше не было смысла, тем более, что парень чувствовал, как подкатывает тошнота, поэтому он торопливо переполз ко входу в расщелину. После дождя на полу скопилось приличное количество воды, которая смешалась с грязью, и теперь под руками противно хлюпала жижа. Ксанф царапал руки о мелкие острые камни. Он еле успел выбраться наружу, прежде чем его вывернуло несколько раз подряд. Только отдышавшись хорошенько, доктор прочувствовал, как на ветру немеют от холода пальцы и щиплет лицо. Машинально засунув грязные руки в карманы, Ксанф решил вернуться обратно в укрытие. До самого вечера Ксанф надеялся, что Вик всё-таки вернётся за ним или пришлёт помощь, но никто так и не появился. Кое-как расчистив себе место посуше, он прилёг и долго пытался заснуть. Нестерпимо хотелось пить. Выбирая из-под руки и головы наиболее крупные осколки породы, он складывал их одну кучу рядом с собой и размышлял о том, что делать дальше. Внезапно один из кусков породы отскочил и отлетел в дальний угол, звонко ударился об пол и исчез, оставив после себя громкое эхо. Ксанф запустил в стену ещё одним осколком, и тот тоже провалился куда-то, вместо того, чтобы отскочить обратно. Постреляв так некоторое время камнями в пустоту, доктор от нечего делать, решил разобраться, в чём фокус. Оказалось, что у самой земли под каменной стеной была ещё одна расщелина, открывавшая ход в гораздо бОльшую пещеру, чем его собственная.

Ксанф подполз под чашеобразный выступ и оказался в кромешной темноте. Тут же захотелось вернуться обратно и наплевать на всё. Доктор замер на минуту или две, прислушиваясь к звукам - где-то вдалеке слышалось неприятное цоканье. На расстоянии вытянутой руки Ксанф стены не чувствовал - лаз продолжался и расширялся дальше, поднимаясь вверх. Но и отпустить камень, за который держался доктор, было страшно - легко можно было потерять ориентир и потом не найти выхода. Убедив себя, что вернуться он всегда успеет, Ксанф решил двигаться вдоль стены. Дышать здесь было легче, чем в старой расщелине, а когда глаза привыкли к темноте, доктор всё-таки смог отличить еле заметный свет на полу, к которому следовало ползти, чтобы выбраться наружу. Продвинувшись вперёд ещё на пару метров он, как назло, вспомнил и живо нарисовал себе размеры всей скальной породы, что сейчас висела над головой, и новый приступ паники не заставил себя ждать. Энергично перебирая руками и ногами, как краб, Ксанф тут же вернулся на прежнее место и с облегчением нащупал выход. Вылезать сразу расхотелось.

- Ау! – негромко позвал доктор. Звук отскочил от стен, примерно обрисовав размеры убежища. «Да, в конце концов, чего мне тут бояться?» - внезапно рассердился сам на себя Ксанф и снова двинулся вдоль стены. Ему показалось, что он полз целую вечность, прежде чем руки нащупали изгиб, а через некоторое время он уже отчётливо различал стены и потолок своего чёрного ход. Когда за очередным плавным поворотом появился дневной свет, Ксанф выдохнул со свистом и на несколько секунд упёрся лбом в холодную землю - раньше он не знал, что может бояться закрытых пространств. Выход действительно оказался совсем рядом. Ослеплённый в первые минуты, он не сразу понял, что оказался на приличной высоте, видимо, по другую сторону скалы. Но то, что с первых секунд захватило внимание Ксанфа, были мелкие двигающиеся фигурки лошадей и людей вдалеке.

Эге-ге-геееей! - что было мочи закричал Ксанф. Не было уверенности, что его кто-то услышал, а вглядываясь дальше, он боялся потерять драгоценное время. – Эээээй!!! Помогиииитееееее!!! – надрывался он. В полном отчаянии кое-как стянул с себя остатки разодранных лохмотьев и, размахивая ими как флагом, снова завопил, призывая на помощь.

Его увидели. Долго наблюдали за ним и переговаривались, наконец, от группы отделилась пара человек с лошадью и двинулась в направлении Ксанфа. Доктор опустился на землю и с надеждой следил за путниками всё время, что они поднимались к нему. Он даже боялся закрывать глаза и моргать слишком часто, зато впервые за последние дни улыбался.

 

Пишет Алина. 27.01.2017

- Благодарю, - соседка отсчитала Алине 2 аргента, деловито забрала коробку с готовым платьем и закрыла дверь.

Алина вздохнула, развернулась и пошла обратно по садовой тропинке.

- Еще одного мертвеца нашли на том берегу реки, слышала? – женщины за низкой изгородью сметали снег с дорожек.

- Да. Но я больше переживаю, что Вансен из дома напротив исчез уже два месяца назад.

- Подруга рассказывала о похожем в соседнем городке. Люди просто исчезают. И никаких следов. Это длится уже почти год.

- Это все ЦРУ, - прошептала вторая.

Алина пыталась развести огонь в камине. Но ветки были сырые и отказывались от тепла.

Она никогда не спрашивала Ларса о работе, о семье, о том, что было за зеркалами. Она не знала его до работы в ЦРУ. Его идеальный дом, любовь к опере и стихотворные томики в его комнате в Эйзоптросе – все, что ей было известно о Ларсе-нецрушнике. Он пресекал разговоры о своем прошлом, сразу надевал эту жуткую ледяную маску, с которой вербовал ее и приходил на явки, и тогда у нее потели ладони и откуда-то со дна поднимался старый животный страх за себя и близких.

И теперь разговоры, которые ходили по городку, производили на нее тот же эффект.

Кремень выпал у нее из рук и с грохотом покатился по полу. Алина резко встала и отошла к окну.

Ларс зашел в комнату, услышав шум.

- Что такое?

- Не могу зажечь, - ответила она с раздражением, не оборачиваясь. – Они не горят.

Ларс подошёл, оценил ситуацию, чуть нахмурился, но ничего не сказал и вышел из дома.

Алина видела в окно, как он выбирает самые сухие дрова из тех, что были сложены аккуратно под навесом во дворе.

Всё так же, не говоря ни слова, он вернулся, убрал сырые дрова из камина, заменил их сухими и разжёг огонь.

Она обернулась.

- Ларс, мне страшно.

- Почему? - бесцветно спросил он.

- Я ничего не знаю о том, чем ты занимаешься, когда уходишь. В чем заключается твоя работа.

- Мусор уничтожаю, - пожал он плечами.

- Ты убиваешь людей?

- Ты действительно хочешь об этом поговорить сейчас? - он подошёл совсем близко к ней и посмотрел сверху вниз.

- Да, - она смотрела ему в глаза.

- Правильный ответ - нет, - усмехнулся он.

- К Мраку правила. Ты убиваешь людей?

- А что у нас сегодня на ужин? - ответил он вопросом на вопрос.

Она сжимала и разжимала пальцы, пытаясь почувствовать онемевшие руки.

- Люди на улицах говорят, что стали пропадать целые семьи. На том берегу реки находят мертвецов. Все уверены, что это дело рук ЦРУ. И длится это с прошлой осени, - она поднесла ледяные руки к губам и попыталась согреть их своим дыханием. - С прошлой осени, Ларс.

- Видимо, ты не хочешь меня слушать сегодня, - холодно оборвал её Хоод, - хорошо. Я дам тебе время, чтобы обдумать всё и настроиться на осмысленный диалог.

Он забрал чересседельную сумку у входа и вышел из дома.

Она бросилась за ним и преградила дорогу.

- Я прошу, выслушай меня, а потом делай, что хочешь. Я ничего про тебя не знаю, мы почти не разговариваем, - она смотрела на него, ледяного и отстраненного, совершенно чужого и жестокого, но всё ещё до боли любимого, и от этого несоответствия ее разрывало на части. Алина невыносимо хотела обнять его, но страх перед црушником намертво встал в горле комом, ее всю трясло, она едва выговаривала слова, - ты не доверяешь мне. Когда любят – доверяют. Я живу точно в клетке. Я не чувствую, что нужна тебе, я только чувствую, что ты отталкиваешь меня, что вся твоя жизнь проходит не рядом со мной. Зачем я тебе?

- Я могу отвезти тебя, куда скажешь. Хочешь - отвезу домой к твоим родителям, раз здесь со мной ты как в клетке.

- Я поняла тебя, - она вдруг совершенно четко осознала всю бессмысленность своих попыток поговорить с ним. - Знаешь, - она отступила на шаг, - раньше я хотела всего тебя, я не хотела делить тебя с той черной бездной, - она сделала глубокий вдох, - я говорила себе: я не отдам его ей. Но я ошиблась. Теперь я вижу, что ты всегда хотел быть ее частью больше, чем моей.

- Ты не доверяешь мне, - процитировал он её, - ты спрашиваешь, убиваю ли я людей. Какой смысл мне отвечать на это? Если ты так не думаешь, зачем спрашиваешь? Если думаешь, опять же зачем спрашиваешь?

- Я не хочу отвечать за тебя на свои вопросы. Какая разница, что я думаю? Главное, что происходит с нами на самом деле. Убиваешь ты людей или нет. Любишь меня или нет. У нас есть будущее или нет. Ты хочешь жить или нет.

- Мне лучше быть с бездной, - усмехнулся холодно Ларс.

- Чем лучше?

- Вопросов меньше.

Она долго смотрела на него.

- Раньше ты никогда не хотел сделать мне больно.

- Тебе не надо быть рядом со мной. Я плохой для тебя выбор, - пожал он плечами.

- Ты такой - плохой выбор и для самого себя, - она подошла к нему совсем близко и положила руку ему на сердце, - отдай мне всю эту черноту и пустоту, которая у тебя здесь. Я не боюсь. Я с ней справлюсь.

Он сжал её руку в своей и отвёл в сторону:

- Нет. Это - моё.

- Это не твое, Ларс! - она высвободила руку и ударила его кулаком в грудь в бессилии, точно пыталась достучаться до него. - Это вообще не человеческое. Это надо вернуть Ему. Ему, понимаешь?

Ларс побледнел смертельно и сжал зубы.

Дрожащими руками она достала из-за пояса треугольный осколок, который вложила ей в руку нищенка прошлой зимой.

- Милорд, у нас есть что-то, что принадлежит Вам.

- Нет, - прошептал Ларс, от его бравады не осталось и следа, он был напуган до ужаса. Резко отвернувшись, он закрыл лицо руками, чтобы не поймать собственное отражение случайно в зеркале, - убери его!

- Почему? Что происходит? - ничего не понимая, она спрятала осколок в ладони и робко дотронулась до его плеча: - Ларс?

- Я боюсь его, - сквозь зубы прошептал Ларс. Плечи его вздрагивали.

- Почему боишься?

Он резко рванулся в сторону выхода. И уже через мгновение калитка громко захлопнулась за ним.

 

Пишет Никта. 23.02.2017

Бургомистр мог контролировать узкий круг тех, с кем предпочитал иметь дело. Но на общение с бОльшим количеством собственного окружения у него никогда не хватало ни времени, ни самое главное – желания. И этим странно было бы не воспользоваться. После уничтожения её особняка Никта ушла в тень. Руины дома по её приказанию сожгли дотла. Начцеха, в отличие от бургомистра, перестала появляться в обществе, но при этом сосредоточилась на своих прямых обязанностях, что пошло Цеху на пользу. По одному удалось сменить муниципальную стражу на кандидатов в цеховики. Молодые и рьяные, они делали своё дело гораздо эффективнее, да и накал традиционного конфликта между ЦРУ и стражей благодаря такому решению снизился. Всем было дано чёткое указание: при обращении бургомистра делать всё, что ему вздумается приказать, без вопросов и лишних проволочек.

«Мне не нужно было никого пытать, - она аккуратно поставила стул напротив зеркала в центре заброшенного дома, где когда-то допрашивала Кая, - представляете, милорд?

К противоположной от зеркала стене цепью были прикованы Храбрость, Любовь и Нежность.

«Вся Ваша дорогая Триада у меня отразилась, - она бросила на отражения тёмный от злости взгляд, - благодаря Вам исключительно. Поговорим?»

Зеркало молчало.

«Верните мне сына, милорд, - она досчитала до десяти прежде, чем продолжить вынужденный монолог, - Вы не должны были его забирать. Вы это знаете. Вы не должны…» - выдохнула она в отчаянии и бессилии.

Она снова посмотрела на отражения: маленькую, но дерзкую Храбрость с жутким шрамом на шее, хрупкую Нежность с синяками на запястьях и красным следом от заточенного зеркала на щеке и синеглазую Любовь с наклонённой неестественно набок головой из-за неправильно залеченных позвонков. Достала из рукава скальпель. Холодный металл зло отразил закатное кроваво-алое солнце. Из-за пояса вынула верлий и сложенный аккуратно лист с рисунком, который когда-то оставил ей Кай перед смертью. Развернула бумагу. Прикрепила к раме зеркала.

И ещё раз обернулась. Было время, когда она сделала бы то, ради чего сюда пришла, не задумываясь и не испытывая ни малейших угрызений Совести. Но теперь вместо Храбрости она видела Кайни, вместо Нежности – часовщицу, вместо Любви – Вика. Поломанные, покалеченные. Не Хаосом. Было время, она без жалоб переносила пытки и требовала от других не ныть. Даже если невозможно терпеть. Но теперь перед глазами стоял Ларс-костюм и убитый Лабиринтом Тео. Было время, когда она в восхищении хохотала над дерзостью Новой зари, пытавшегося убить Хозяина Мира. Но теперь она вспоминала кожей подушечек пальцев мёртвое тиканье механического сердца.

Никта разжевала во рту кашицу из ордэрских трав и перешагнула раму зеркала…

Здесь было темно и прохладно, ничего не изменилось с того времени, как она в последний раз была в гостях у Хозяина Мира. Никта медленно двинулась по коридору, всё так же решительно сжимая в руке скальпель.

В зазеркальном полумраке звучали голоса реального мира.

- Ты не мог другой способ найти? – она моментально узнала этот голос. Ксанф! – Обязательно сбрасывать было?

- Я думал, он разобьётся, - усмехнулся его собеседник, узнав которого Никта замерла в страхе от того, что сердце вот-вот выскочит из груди через горло.

- Ты не очень-то похож на самоубийцу, - Ксанф явно злился. - Отлично знал, что из этого получится! Только метод звериный у тебя.

Никта сделала ещё пару осторожных шагов и увидела луч приглушённого света, скользящий по зеркальному полу, за очередным поворотом.

- Да ладно Вам, доктор, спасибо сказали бы лучше. За то, что такую обузу с Вас снял.

- Вик никогда не был обузой, – Ксанф был в ярости. Никта раньше ни разу не слышала в голосе доктора таких сильных эмоций. – Зачем Лорд Хаос отправил его с нами, можешь объяснить?

- Нет, - хмыкнул Кай, - не могу. "С нами". Точно.

Ксанф выдохнул шумно.

Никта сделала ещё пару шагов в сторону голосов и осторожно выглянула из-за поворота. Никого. Скальпель пока можно убрать.

Это была та самая комната, где она много лет назад так отчаянно хотела умереть. Но кровать Хаос убрал. Теперь здесь стоял небольшой круглый стол, кресло и у одной из стен был построен фальшивый камин. На столе – белая фарфоровая чашка с дымящимся чаем и небольшое прямоугольное зеркало в серебряной раме. Голоса теперь звучали отчётливее.

- Да, он здесь из-за меня, но и из-за тебя тоже. Почему? - не унимался Ксанф.

«Где они? – никак не могла понять Никта, - что случилось?»

- Ничего, что я тебе сейчас жизнь тут спасал? – словно специально, чтобы свести её окончательно с ума от беспокойства возмутился отчаянно Ксанф. – Хоть раз можно себя нормально повести, хотя бы из вежливости?

«Кай смеётся! – чуть не крикнула вслух Никта, - о, свет! Как же я по тебе соскучилась, какой же ты гад, Алкарин!»

- Чего смеётесь? – от этого голоса у Никты волосы встали дыбом. Вик?!

- Обсуждаем благодарных пациентов. Кстати, а чего ты меня не сбросил? Хоть логичнее было бы – снова Ксанф.

Забыв всякую осторожность, она бросилась к столу и заглянула в зеркало, потому что именно оно и было источником звука. Но в нём ничего не отражалось – сияющая синева серебра – не больше. Можно было только слушать разговор и самостоятельно достраивать картинку в воображении.

- Эй, ты куда? – Вик – кому-то.

- Ну, нормально?! – опять Вик.

Никта села в кресло и машинально отпила глоток чая из чашки.

- Оставь. Это я перегнул палку. – Ксанф, - Как ты себя чувствуешь?

С Виком что-то случилось явно, хотя по голосу звучал он счастливее, чем всё то время, что служил в Цехе.

- Замечательно, если честно, вообще ничего не болит. Впервые за много месяцев, - Вик подтвердил её ощущения.

- Эй, Ричард, извини, я погорячился, - Ксанф. Значит ушёл Кай.

- Пусть идёт, - Вик.

Ещё глоток. Странный вкус у чая. Терпкий и цепкий как одиночество.

- Может, совесть проснулась. Стыдно стало. Но с обрыва-то, наверное, не спрыгнет, - опять Вик.

-Думаешь, ему действительно что-то будет за этот трюк с обрывом? – Ксанф.

- Кхм, - раздался вежливый кашель со стороны «дверного проёма». Голоса в зеркале смолкли, - добрый вечер, миледи.

Чашка в руках Никты зазвенела о блюдце.

Она медленно обернулась:

- Добрый вечер, милорд, - поставила чашку на стол, встала, отошла к камину, чтобы незаметно достать из рукава скальпель.

- Спасибо, что не тронула Триаду, - тихо сказал Лорд Хаос, - если и меня пощадишь, то у меня сегодня будет удачный день. Пощадишь? – он кивнул на её руку, опущенную вниз.

Никта медленно достала скальпель и положила его на каминную полку.

- Спасибо, - повторил Хаос.

- Не за что, - она пожала плечами. Взгляд упал на каминную полку: здесь было несколько десятков серебряных механических птиц, деревянных, инкрустированных самоцветами лошадок с шёлковой чёлкой, гривой и хвостом, сафьяновым седельцем и серебряными стременами, сапфировых бабочек, золотых белок и изумрудных ящериц. И все поделки явно одной руки. Ощущение неприятного дежавю пронзило её с макушки до пят. На крыле одной из бабочек была гравировка в виде ключа. И Никта этот ключ знала.

- На самом деле мне давно пора забить зеркала фанерой изнутри, - Хаос сел в кресло, - не зазеркалье, а проходной двор какой-то для ордэров и сочувствующих.

Он взял чашку, повернул её и отпил чая ровно там, где фарфора касались никтины губы:

- Натоптали, чай выпили, - судя по торопливости тона, он явно пытался отвлечь гостью от чего-то.

Никта посмотрела в темноту капюшона:

- Знаете, милорд, я ведь шла сюда с намерением силой отбить у Вас сына. Убить, если понадобится.

- Знаю, - он подался вперёд, но не так плавно-призрачно, как это помнила Никта, а рывком, прижав при этом левый локоть к боку, - это у вас семейная традиция с Новой Зарёй Ордэрской секты. Убить, если понадобится.

- Но я поняла, что этим ничего не решишь, - Никта взяла в руки в задумчивости одну из бабочек.

- Поставь на место, - вдруг резко приказал Хаос.

Брови её взметнулись вверх от изумления:

- Вы скучаете по ней?

- Чего ты хочешь? – грубо перевёл разговор на другую тему Хозяин Мира.

- Я согласна, - так же грубо перевела тему Никта.

Хаос озадаченно замолчал.

- На что? – поняв, что объясняться Никта не намерена, спросил он через полуминутной паузы.

- Выйти за Вас замуж, - она подошла к нему и встала за спиной, положив руку на левое плечо.

- Что? – не понял демиург.

- Это было весьма необычное предложение руки и сердца – похитить моего ребёнка и научить его, что если я хочу видеть, как он растёт и иметь возможность быть рядом каждый день, мы должны жить вместе, за зеркалами, - спокойно сказала Никта, чуть сжав пальцами плечо Хаоса, - мне потребовалось немало времени, чтобы понять Ваши матримониальные намерения. Но я здесь. И я согласна.

Хаос осторожно высвободился из её цепкой хватки и встал. Теперь тьма смотрела на герцогиню из капюшона сверху вниз.

 

Пишет Алина. 26.02.2017

Она сидела за столом и смотрела на зеркальный осколок.

Хотя на нем уже давно не было следов ее крови, по странной причине зеркальная поверхность отливала рубинно-красным.

Она закрутила осколок на столе. Наблюдала, как в зеркале кружились окна, двери, как полоток путался с полом, она – с отражением.

После сцены во дворе Алина чувствовала лишь леденящее оцепенение – то, которое сковывает у края бездны, когда единственное, что ты знаешь о мире – что она, эта бездна, есть. И все остальное – жизнь, смерть, вечность – растворяются в ней, перестают иметь какое-либо значение, стираются в пыль.

Ей хотелось стряхнуть с себя это чувство, как тяжелую сумку с плеча, разогнать руками туман, выбраться на поверхность, глотнуть воздуха.

Она ужаснулась, осознав, что именно это Ларс чувствует каждую секунду.

Осколок медленно остановился и указал на дверь.

Идти и искать было бессмысленно. Ларс вернется только тогда, когда сам захочет этого.

Захочет ли?..

 

Она не считала, сколько прошло дней. Деньги от последнего проданного ею платья заканчивались. Шить новые она не могла – руки дрожали.

Алина пыталась найти работу в городе, но ей все отказывали. Соседи смотрели на нее недобро, особо любопытные интересовались «куда же хозяин делся, совсем не видать его».

Однажды утром в дверь постучали стражники. Начали спрашивать, кто она, зачем здесь, чей дом, почему и с кем здесь живет.

- Я не знаю, - Алина впервые подумала, насколько безрассудно доверилась Ларсу, отправляясь с ним в это странное путешествие к морю, - но дом арендован и все оплачено.

Стражники переглянулись.

- Пойдете с нами, разберемся.

- Зачем? Я ничего не сделала. Спросите у соседей.

- Они и так уже все рассказали, - хмыкнул многозначительно один из стражников. – Руки протяни.

Она вздрогнула. Словно снова услышала голос того самого црушника, который «расстрелял» всю ее семью много лет назад. Внутри все сжалось, и она точно вновь стала тем ребенком, оглохнувшим от свиста арбалетных болтов.

Ее привезли в отделение стражи на западе городка. Втолкнули в камеру и повернули в замке ключ.

Прошло три дня, три миски баланды.

Алина почти физически ощущала, как внутри рос жесткий ком, клубок кладбищенского чертополоха, с шипами наголо, готовый к бою в любую минуту, ожидающий нападения, боли и всего того црушного набора, который был ей так хорошо знаком.

На четвертый день дверь камеры распахнулась, и Алину выволокли на улицу.

- Мы не любим чужаков. Тем более таких. У тебя час, чтобы убраться.

 

Она остановилась в какой-то придорожной таверне.

- Есть комната на ночь? – быстро оглядела общий зал таверны: было тихо и спокойно.

- Есть, – хозяйка улыбнулась радушно.

- Этого хватит? – Алина высыпала на стол все, что у нее было – семь никсов и крохотную жемчужинку, не подошедшую для отделки последнего платья.

- Хватит, девочка. 

***

Он стряхнул с волос воду резким движением руки, потянулся к чистой рубашке, висевшей на суку дерева. И в этот момент ткань рубашки между его указательным и большим пальцем пробила короткая арбалетная стрела с характерным оперением. Он медленно поднял руки, не оборачиваясь.

- Далеко ты от места службы забрался, бригадир, - усмехнулся Ларс.

- Ляг на землю и руки за спину, - приказал ему негромкий голос нападавшего.

Ларс подчинился.

Николас подошёл к нему, аккуратно связал ему руки за спиной и, приподняв за плечо, усадил спиной к дереву.

- Тебя приказано вернуть в город, - бригадир был явно не в восторге от задания, которое ему навязали.

Кто? Начцеха? Кто же ещё?

- Я не собираюсь доставлять лишних хлопот. Это, - Ларс повёл связанными руками, - ни к чему.

- До нас дошли слухи о том, что в этих местах завёлся массовый убийца, - Николас посмотрел на него внимательно, - зачем рисковать понапрасну.

- Здесь завелась банда массовых убийц, - Ларс чуть наклонился вперёд, - которые совсем страх потеряли в итоге, потому что ЦРУ или Гвардию в этих местах никто годами не видел.

- И ты всё зачистил? – спросил Николас.

- Конечно, - с вызовом бросил ему Ларс, - я же псих, не слышал, что в цехе говорят?

- На зеркале поклянёшься? – Спросил бригадир.

- И об этом ты тоже, похоже, знаешь, - констатировал Ларс с горечью. – Хорошо. Если это нужно, чтобы ты мне поверил, поклянусь.

Николас достал из-за пояса зеркальце.

- Клянусь, что уничтожил банду убийц. Всю. До последнего человека, - произнёс над серебрёной поверхностью Ларс, чуть прикрыв глаза, чтобы не видеть собственное отражение.

Бригадир немного подождал и, поняв, что возмездия за ложь не последовало, развязал Ларса:

- Выдвигаемся сегодня.

- Нет, - резко возразил ему Ларс, надевая рубашку, куртку, собирая вещи и оружие, - сначала в город. Нужно забрать кое-кого.

- Ну ты, пёс, - рассмеялся Николас, - уже и даму сердца себе здесь заимел?

- Я не хочу больше слышать от тебя ни слова в таком тоне о моей невесте, ясно, бригадир? – теперь голос Ларса звучал угрожающе.

- Ясно, - пожал плечами Николас, - это всё та же твоя бывшая информаторша что ли?

- Ты знаешь, что меня казнили за покушение на своего начальника и посадили за нападение на другого? – спросил в ответ Ларс.

- Закрыли тему, - усмехнулся Николас, но было видно, что угрозы «сумасшедшего Ларса» на него особого впечатления не произвели.

- Мы идём за ней, а потом уезжаем в столицу, - заключил Ларс.

Но дома девушки не оказалось. Николас выяснил у соседей, что девушку не видели уже несколько дней, а также то, что забрала её с собой городская стража. Разговор в горсовете, к сожалению, мало, что дал. Никто из стражников не запомнил, в каком именно направлении ушла девушка. Поэтому црушникам пришлось серьёзно поработать, прежде чем они снова напали на след Алины. И они не упустили возможности донести до властей города то, что нужно больше внимания уделять борьбе с организованной преступностью, а не с законопослушными арендаторами жилья.

***

За полночь в дверь её номера кто-то аккуратно постучался.

Она инстинктивно схватила стоявший на тумбе подсвечник.

- Кто там?

- Алина, открой, это я, - услышала она знакомый голос Ларса.

Она не поверила. Все еще сжимая подсвечник в руке, подошла к двери и едва приоткрыла ее.

Он рассмеялся, увидев её, грозно замахнувшуюся подсвечником на него:

- Тебя ни на день нельзя одну оставить, чтобы ты не нашла на свою голову очередное приключение, да? Это я. Честное слово.

- Ты? - она отступила в испуге, точно увидела не человека - костюм. - Здесь? - смотрела на него изучающе, не зная, что теперь ему говорить, не понимая своих чувств к нему, шипы царапали грудь, уже не давая открыться. - Как ты меня нашел? - спросила так, будто собиралась сбежать, и тут же похолодела от своего вопроса. Разве не самое важное сейчас - что он здесь, рядом, живой?

- Я вообще-то в ЦРУ работаю, если ты забыла, - Ларс чуть толкнул дверь, - может, лучше поговорим внутри номера?

- Заходи, конечно, - она отступила вглубь комнаты.

Он был не один.

- Доброй ночи, - улыбка его сопровождающего была неприятно масляной. И память подсказала ей, что этого человека она когда-то уже встречала.

Ларс закрыл за ними дверь.

- Это бригадир Николас, - представил незнакомца Ларс, - он приехал за мной, мне разрешили вернуться в столицу. Я сказал, что без тебя не поеду.

Она молча кивнула.

- Давай не будем возвращаться за вещами, - предложил Ларс, - начнём с чистого листа?

Алина мельком взглянула на бригадира.

- Давай.

- Вы не хотите вниз в таверну спуститься? Поужинаем, отметим, - вмешался в разговор Николас.

Она посмотрела на Ларса.

- Идём, конечно, - Ларс взял её за руку, чтобы она не последовала сразу следом за бригадиром. И когда они остались одни, спросил, - ты голодная, да?

Алина пожала плечами неопределенно.

- Ну, тогда просто посиди с нами, ладно? – он приобнял её, и они вместе пошли ужинать.

 

 

 
 
 
 
 
 
 
 
  © 2006-2007 www.umniki.ru
Редакция интернет-проекта "Умницы и умники"
E-mail: edit.staff@yandex.ru
Использование текстов без согласования с редакцией запрещено

Дизайн и поддержка: Smart Solutions


  Rambler's Top100