Пишет Эцио. 23.10.14
Прошло несколько недель после того, как Эцио вернулся домой.
По словам доктора, он уже был совершенно здоров. Однако по-прежнему оставался равнодушным ко всему, что происходило вокруг.
Чувство вины не давало ему спать, есть, читать книги, заниматься фехтованием. Он был словно парализован. Только не внешне. Внутренне.
Он почти не разговаривал с Констой, а из своей комнаты выходил только для того, чтобы погулять по саду. Он часами бродил под деревьями, собирал каштаны, желуди, орехи. Набивал ими большие плетеные корзины, в которые дворник обычно ссыпал упавшие листья. Это монотонное занятие будто лечило его душу.
Конста не находила себе места от того, что не могла отвлечь племянника от мрачных мыслей. Он вежливо выходил из комнаты, как только она заводила разговоры на философские темы о судьбе и воле Хаоса. Он ничего не рассказывал про жизнь у мавров. И груда подарков, которые были приготовлены к его дню рождения, оставались не распакованы.
Доктор советовал Консте перестать излишне заботиться о мальчике, например, заставлять его выполнять простую работу по дому.
***
Эцио подошел к развесистому каштану, под которым лежало множество колючих плодов.
- Эцио, – послышался голос Консты, которая стояла у него за спиной, - сегодня наведешь порядок в своей комнате.
- Почему? – в недоумении спросил Эцио.
- Служанка заболела.
- У нас что, только одна служа…
- Я сказала, сегодня в своей комнате уберешься ты, - отрезала Конста.
- Ладно, - вяло согласился Эцио и поплелся в дом вслед за тетей.
В подсобке Эцио взял швабру и одноразовое фазанье перо для вытирания пыли.
- А мне пора, – тетя открыла шкаф в прихожей, сняла с вешалки плащ, – я еду в новое ателье, хочу заказать себе платье. - Поправив прическу перед зеркалом, Конста поцеловала Эцио в макушку и вышла в прекрасный солнечный день.
Эцио вздохнул и, взглянув на себя в зеркало, пошел в свою комнату.
Он монотонно раскладывал вещи по местам, разглядывая многие из них, будто видел впервые.
Открыв дверь дубового шкафа, он увидел гору подарков, которые были аккуратно запакованы в разноцветную бумагу.
Эцио опустился на пол и стал равнодушно вскрывать коробки.
Книжки с золотым переплетом, о которых он когда-то мечтал, новые костяные шахматы, роскошная серая шляпа с красным, синим, желтым и черным страусиными перьями, чернильница, инкрустированная рубинами…
- Отличная трата денег, - равнодушно сказал Эцио вслух.
Последняя коробка отличалась от других – она была в форме параллелепипеда. Под бумагой оказался футляр из черного дерева. Внутри, на бордовом бархате, лежала зеркально-блестящая белая казолетта с толстым темляком. Оружие мечты! Эцио аккуратно взял шпагу за обмотанную позолоченной проволокой рукоять. И тут же положил ее обратно, захлопнул футляр.
- Какой во всем этом смысл? Зачем мне все это? – Эцио принялся быстро складывать подарки обратно, ощущая как привычный ледяной панцирь снова сковывает грудь, мешает дышать.
Вдруг в дверь комнаты постучали.
-Открыто,- сказал Эцио.
На пороге стояла Конста с большой клеткой. В ней сидел темно-бурый птенец, который с интересом смотрел по сторонам.
- Мне пообещали, что этот малыш вырастет в прекрасного беркута,- сказала Конста, улыбаясь. Она протянула клетку опешившему Эцио, - он твой.
Пишет Сильвия. 26.10.2014
Когда человек счастлив, ему кажется, что несчастье теперь будет обходить его стороной, что это никогда больше его не коснется. И каждый раз, когда это случается, мы задаемся вопросом, почему так произошло и что мы сделали не так, а потом, не найдя ответов, начинаем бороться за то, чтобы вновь обрести счастье. Для Сильвии борьба с собственными эмоциями всегда была тяжелым испытанием; в этот раз она чувствовала, что начинает сдаваться, но всегда находила в себе силы и не опускала руки. Теперь очень многое зависело от нее: Кристобаль по-прежнему с трудом передвигался, ему ежедневно требовалась помощь, надо было соблюдать особый рацион питания и режим приема лекарств, делать специальные упражнения. Только при точном выполнении всех рекомендаций его состояние должно было улучшиться.
Сильвия взяла на работе отпуск, чтобы постоянно ухаживать за мужем. Временами ей казалось, что нет никакой надежды, но она старалась об этом не думать. Каждый день, просыпаясь утром, она готовила ему завтрак и необходимые лекарства, и тихонько садилась рядом с ним, ожидая, когда он проснется.
- Доброе утро, любимый, - едва только он открывал глаза. - Как тебе сегодня спалось?
- Хорошо, милая, - для Кристо каждое утро становилось пыткой: он каждый раз осознавал заново, что стал ущербным и слабым.
Сильвия видела, что за его внешним спокойствием скрывается боль и страдание, как бы он ни старался это скрыть от нее.
- Вот и отлично, - улыбнулась она. - Твой завтрак уже готов, не забудь выпить все лекарства. А я сейчас вернусь.
- Ладно, - он подождал, пока она уйдёт и обернулся к зеркалу. - Милорд, освободите меня от этого.
- От чего именно? - написалось на стекле.
- От такой жизни, - ответил Кристобаль.
- Нет, - ответ был подчёркнут два раза красной, как порез от лезвия, полосой.
Сильвия вернулась в комнату. В руках она держала несколько свежих газет, только что извлеченных из почтового ящика.
- Кристо, я подумала, тебе будет интересно почитать о том, что происходит в городе, - она на ходу просматривала содержание какого-то журнала. - Ты уже так давно ничего не...
Она подняла глаза и увидела последнюю кроваво-красную надпись на зеркале. Все внутри нее перевернулось, она сложила как мозаику весь пропущенный диалог. Она не могла притвориться, что не заметила надписи.
- Что хотел Лорд? - спросила первое, что пришло в голову.
- Ничего, - Гато взял у неё газету и сделал вид, что сосредоточился на чтении.
- Можешь не отвечать, если не хочешь. Я сама у него спрошу, - Сильвия повернулась к зеркалу.
- Сильви, не надо, - Гато едва удалось скрыть боль в голосе.
- Хорошо, я не буду, - она снова села рядом с ним. - Я ведь и так знаю.
Она помолчала некоторое время, потом добавила:
- Ты не представляешь, как мне больно все это видеть, - едва сдерживая слезы, она указала рукой на зеркало. - Почему ты не хочешь бороться? Почему так быстро сдался? Ты ведь никогда таким не был. Тот Кристобаль, которого я знала и в которого влюбилась, был смелым, храбрым, бесстрашным; он не привык сдаваться. Почему же сейчас ты выбираешь самый легкий путь - просто опустить руки?!
- Я не хочу так! - Гато задохнулся почти моментально, как только ярость, злость на себя и обида ударили в слабое после болезни сердце.
- Раз не хочешь, то почему, стоит мне на минуту отвлечься, как ты тут же бежишь к нему? - Сильвия говорила и одновременно делала все, чтобы приступ удушья у Кристо быстро прошел.
- Я не бежал! - в ярости крикнул Гато и тут же зашёлся в кашле.
- Ну все, успокойся, иначе будет только хуже, - Сильвия была зла на саму себя за то, что не сдержалась.
- Уйди! - крикнул ей он..
- Нет, не уйду, - Сильвия поправила подушку у него под головой.
- Уйди! - повторил он, на глазах выступили слёзы бессильной ярости.
- Я никуда не уйду, пока ты не успокоишься, - спокойно произнесла Сильвия.
- Оставь меня в покое!!!!!!!!
Сильвия ничего не ответила. Она села в кресло и притворилась, что читает газету, в то время как на глазах у нее были слезы, и газета нужна была для того, чтобы их скрыть.
Гато отвернулся и сжался в комок от боли и ярости. Ему было унизительно ощущать себя беспомощным. Он не мог встать и уйти.
Сильвия не выдержала:
- Хорошо, я уйду, - она встала, но на полпути остановилась и добавила: - Я не понимаю, почему ты так ко мне относишься. Ты можешь быть зол на себя сколько угодно, но я чем перед тобой провинилась? Мрак, я уже не знаю, как только облегчить твои страдания, а в ответ получаю...
Она не договорила, сдерживая подступившие слезы.
Он промолчал упрямо.
- Подумай, пожалуйста, о своем поведении, - произнесла Сильвия.
- Подумаю, когда ты оставишь меня в покое, - процедил сквозь зубы Гато.
Сильвия ничего не ответила и вышла из комнаты.
Сильвия в отчаянии выбежала из дома и направилась в больницу за Ксанфом. Она боялась оставлять Кристобаля одного и в то же время понимала, что ему стало хуже и требуется помощь врача. Она почти бежала по улицам города.
- Госпожа Рейес! - окликнули её.
Сильвия была погружена в себя и не обратила внимание на то, что кто-то ее зовет.
Кристиан догнал её и аккуратно дотронулся до руки, чтобы привлечь к себе внимание:
- Сильвия!
- Да, - ответила она на автомате. - О, здравствуйте!
- Куда Вы пропали? - он с тревогой смотрел на неё, - я не знал уже, что и думать. На работе сказали, что Вы взяли отпуск по семейным обстоятельствам. Что случилось?
- Извините, Кристиан, но я правда не могу сейчас говорить, - Сильвия была раздражена тем, что приходится тратить время на объяснения. - У меня серьезно болен муж, я сейчас иду за доктором. На работе должны были передать ваш проект другому работнику.
- Не прогоняйте меня! Я могу помочь, - Кристиан последовал за девушкой, - с врачами, лекарствами, чем угодно. Не прогоняйте!
- Почему вы решили, что я вас прогоняю? - удивилась Сильвия. - Мы ни в чем не нуждаемся. Просто я действительно не могу сейчас терять время.
- Я могу проводить? - Кристиан сложил руки в умоляющем жесте.
- Не стоит, я хорошо знаю дорогу до больницы, - настойчивость собеседника начинала ее раздражать.
- Извините, - расстроился Кристиан.
- Это вы меня извините, но я действительно не могу задерживаться. До свидания!
Кристиан догнал её на карете:
- Может, я хотя бы довезу Вас?
- Хорошо, - после пары секунд раздумий согласилась Сильвия. Так она быстрее добралась бы до больницы.
- Если хотите, я могу не ехать с Вами, чтобы не раздражать и не смущать лишний раз, - сказал аккуратно Кристиан.
- Вы меня не смущаете, - возразила Сильвия.
- Спасибо! – просиял Кристиан.
Они в несколько минут домчались до больницы.
Сильвия вышла из кареты.
- Спасибо вам огромное, Кристиан!
- Пожалуйста. Пойти с Вами? – предложил Кристиан. – Вдруг понадобится что-то. У меня есть связи.
- Спасибо, не стоит. Кристобаля лечит прекрасный доктор.
- А деньги на лекарства и лечение есть? Вы же не работаете и он – тоже, раз болеет, - встревоженно спросил Кристиан.
- Об этом нет нужды беспокоиться, - сухо ответила Сильвия. - Еще раз спасибо и до свидания!
Она развернулась и бегом побежала в здание больницы.
- Дурак! – выругался на себя Кристиан.
Сильвия нетерпеливо постучалась в кабинет Ксанфа.
- Войдите, - послышался холодный голос доктора.
Он сидел за столом и разбирал бумаги. Увидев, кто к нему пришел, Ксанф тут же согнал с лица весь напускной хмурый вид.
- Добрый день, Сильвия! - он улыбнулся, приветствуя ее.
- Добрый день! Ксанф, нам опять нужна ваша помощь, - начала она с места в карьер, - Кристобалю сегодня стало хуже, он задыхался.
- Насколько хуже?
- Он задыхался, - повторила Сильвия. - В какой-то момент я подумала, что ему совсем не хватает воздуха. Вы не могли бы сами его посмотреть?
- Да-да, конечно! - Ксанф стал поспешно убирать документы со стола. - А приступ что-то спровоцировало?
- Н-нет, - неуверенно ответила Сильвия. - Вообще-то да, у нас была с утра ссора.
Она посмотрела на стопку бумаг в руках у Ксанфа. Тут только она подумала, что, возможно, мешает ему работать.
- Простите, доктор, я, может быть, отвлекла вас от важной работы?
- Все в порядке, - Ксанф подхватил свой чемоданчик с лекарствами. - Мы уже можем идти.
- Отлично! - Сильвия была рада, что смогла так быстро его уговорить.
- Не обращайте внимания на его слова, - сообщила Сильвия, пропуская доктора в дом. - Он очень расстроен из-за этой болезни...
Ксанф кивнул, но то, что он увидел в гостиной, заставило его усомниться в рассказе Сильвии.
Гато выглядел лучше, чем в последний раз, когда доктор его видел: цвет лица из серого превратился в нормальный розовый, дыхание было свободным, в неторопливых движениях чувствовалась сила. На полу, рядом с диваном стояла открытая бутылка вина.
- Добрый день, Кристобаль, - доктор подошел ближе. - А я вот встретил Сильвию, решил зайти Вас проведать. Как Ваши дела?
- Прекрасно, разве не видно? - нагрубил Гато.
- Кристо, откуда вино? - спросила Сильвия, удивленная тем, что он смог встать с постели и найти себе выпивку.
Гато проигнорировал её.
-Сильвия, - молодой человек повернулся к девушке, - Вы не оставите нас на некоторое время, пожалуйста.
- Да, конечно, - она вышла из комнаты.
- Что происходит, Кристобаль? - доктор без приглашения расположился в кресле рядом.
- Ничего не происходит, - огрызнулся Гато.
- Вы не можете без повода так разговаривать и вести себя с любимым человеком, тем более в присутствии постороннего. Для этого должна быть веская причина.
- Вы доктор. Не надо из себя воспитателя строить, - буркнул Гато, - будет ещё меня какой-то сопляк учить, как мне жить.
Ксанф улыбнулся удовлетворенно.
- Отлично. Самоуважение и гордость на месте. А как насчет стремления выздороветь?
- Я не буду здоровым никогда, самодовольный Вы хлыщ, - продолжил оскорблять врача Гато.
- Кто Вам это сказал? - Ксанф пропустил выпад мимо ушей.
- Тот, кто распоряжается по своему усмотрению, - Гато ещё больше разозлился, не получив от врача нужной реакции.
- Мрак! Почему? - доктор, казалось, не поверил его словам.
Гато медленно взял полупустую бутылку за горлышко и запустил ею в стену.
Они несколько минут сидели молча, рассматривая как ковер впитывает вино и темнеет на глазах.
- У Вас есть возможность что-то исправить?
Гато начал задыхаться.
Ксанф подлетел к нему за секунду, помог присесть удобнее и подложил подушку. Хотя и понимал, что в данной ситуации пытаться облегчить состояние лекарствами бессмысленно, но все же быстро набрал шприц и ввел лекарство.
Дыхание Кристобаля постепенно становилось ровнее. А доктор вспоминал пока похожий эпизод удушья несколько недель назад, когда Гато бредил и умолял Хаоса убить его.
- Это закончится однажды. В бесконечности такого урока нет никакого смысла, - тихо заметил доктор, когда мужчина окончательно восстановил дыхание и откинулся на спинку дивана.
- Есть. Смысл, - медленно произнес Гато.
Ксанф снова задумался на некоторое время, но спрашивать дальше не решился, опасаясь нового приступа. Вместо этого он попытался снова успокоить Кристобаля:
- Вы человек, и неминуемо умрете однажды. Даже если он отказывается помогать умереть Вам сейчас, не в его власти продлевать жизнь бесконечно. Это если только ...- доктор внезапно почувствовал испарину на своих ладонях и машинально постарался стереть ее.
- Да. Если только... - прорычал в бессильной ярости Гато.
- А как же...- Ксанф с непониманием уставился на руки Гато, но потом повернулся к двери, за которой пару минут назад скрылась Сильвия. - Чтобы она не знала?
Гато кивнул.
- А Вы не думаете, что в этом и есть львиная доля Ваших мучений? - Он снова посмотрел на Кристобаля. - Вам надо рассказать ей все, Вы же понимаете. - Доктор понизил голос. - Или пусть будет любая другая причина, по которой она уйдет, только бы не узнала, за что Вы на самом деле так жестоко наказаны?
- Замолчите, доктор.
- Простите. На секунду мне и правда показалось, что Вы способны такую трусость. Значит, речь всего лишь о том, чтобы защитить ее?
- Или Вы прекратите этот разговор сейчас, или я Вас убью, доктор, - угрожающе прошипел Гато.
- Я сам положу голову на плаху, если Вы мне как-то иначе объясните свое поведение, - ответил доктор, выдержав яростный взгляд собеседника.
- Я не обязан Вам ничего объяснять! - взвился Гато. - почему Вы считаете, что Вам позволено лезть в чужую жизнь? На каком основании?
- Потому что однажды я Вам эту жизнь спас. Простите, что пришлось напомнить, - Ксанф был по-прежнему вызывающе спокоен.
- Знал бы, что потребуете вот так вернуть долг, отказался бы тогда, - бросил Гато.
- А я надеюсь, что не зря все-таки поступил тогда так, - доктор поднялся и закрыл свой чемодан, выложив предварительно какие-то ампулы и шприцы. - Если Вы действительно хотите защитить супругу, Вам нужно начать с того, чтобы изменить свое поведение. Иначе Ваш обоюдный кошмар продолжится. На этом, позвольте откланяться. Если я смогу чем-нибудь помочь лично Вам, Вы знаете, как меня найти.
- Нет, спасибо, - ответил Гато и отвернулся демонстративно.
- Передайте, пожалуйста, супруге, что я Вам прописал вот эти лекарства. Создадим видимость лечения для нее, - Ксанф аккуратно упаковал ампулы и положил их на столик у двери. - Всего доброго и...Я не враг Вам Кристобаль.
Сильвия ждала в соседней комнате, пока доктор и Кристобаль разговаривали. Она слышала, как разбилась о стену бутылка, но не стала вмешиваться, так как помнила состояние Кристобаля и надеялась на спокойствие и сдержанность Ксанфа. Она не слышала, как ушел доктор. Только случайно бросив взгляд в окно, она увидела, как он удаляется от дома. Сильвия удивилась, что Ксанф не зашел к ней и не дал дальнейших указаний.
Она вошла в комнату к Кристобалю. Увидев разбитую бутылку и алое пятно на светлом ковре, она едва смогла сдержать свое негодование, ведь убирать все предстояло ей самой. Но сейчас важнее всего было здоровье мужа. Сильвия тихонько села рядом с ним и взяла за руку. Ее взгляд упал на ампулы, которые, видимо, оставил доктор.
Он схватил её за руку крепко, как утопающий хватается за соломинку.
Сильвия почувствовала силу, с которой он схватил ее руку: отчаяние, борьба, надежда. Ей стало невыносимо жалко его, но сейчас нельзя было показывать свою слабость. Она просто не отпускала его руки и молча сидела рядом, пытаясь подобрать нужные слова.
- Ксанф ушел, даже не попрощавшись, - произнесла она.
- Разозлился.
- Это он оставил? - она кивнула на ампулы, которые лежали на столе.
- Да.
Она глубоко вдохнула и выдохнула. В голове у нее кружились самые разнообразные фразы, но она не знала, что сказать. Меньше всего ей хотелось новой ссоры.
- Все будет хорошо, я в этом уверена, - произнесла она после долгого молчания.
- Конечно, - безнадёжно согласился он.
Сильвия устроилась рядом с ним поудобнее. Сейчас ей не хотелось ни о чем думать, просто хотелось быть рядом с любимым человеком. Она продолжала держать его руку в своей, не зная, как его поддержать.
Состояние Кристобаля было плохим, она это прекрасно понимала. Еще больше ее огорчало его упрямство, гордыня и нежелание продолжать лечение. Однако в последнее время все чаще ей приходила в голову мысль, что, возможно, современная медицина бессильна, а раз она бессильна, значит, помощь можно найти только в одном месте.
Сильвия печально посмотрела на зеркало. Можно было не сомневаться, что Хаос попросит ее свободу за излечение Кристобаля. Сильвия готова была пойти на это, лишь бы ее самый близкий человек выздоровел, но она прекрасно понимала, что самому Кристобалю от этого не станет легче - вместо физической боли он станет страдать морально... Оставалось только ждать и надеяться на лучшее.
- Я не хочу тебя потерять, Кристо. А сейчас мне кажется, что ты где-то далеко, хотя я сижу рядом с тобой. Что надо сделать, чтобы этого не было?
- Я не знаю, Сильви, - Гато отвёл взгляд, - я мучаю тебя, вижу ведь.
- Но почему ты себя в этом винишь? Конечно, я очень переживаю за тебя, но для меня это не мука, пойми. Наоборот, мы сейчас столько времени проводим вместе, как никогда раньше, - улыбнулась она.
- Я слабый и ни на что не годный, - сказал Гато, - и хорошего ничего уже у тебя со мной не будет.
- Но без тебя тоже не будет ничего хорошего.
- Не уверен, - покачал головой Гато, - ты у меня замечательная.
Сильвия улыбнулась в ответ.
- А ты - лучшее, что есть в моей жизни.
- Ох, Сильви, если бы, - он совсем погрустнел.
- Но почему? Это же мой выбор, и я выбрала тебя.
- На что мы будем жить? - спросил он её, - я не смогу работать. Может быть никогда уже не смогу.
- Почему ты уверен, что останешься инвалидом? Доктор Ксанф верит в твое выздоровление. Да и в самом худшем случае, если такое произойдет, не ты один окажешься в такой ситуации. Сколько людей искалеченных и инвалидов живут обычной жизнью, они не погибают от недостатка средств.
- Я не хочу так жить.
- Значит, жизнь потеряет смысл и для меня.
- Не говори так!
- Но это правда! - Сильвия едва сдерживала слезы. - Я тоже человек, как и ты, и у меня есть то, без чего я жить не смогу! Без тебя моя жизнь не будет иметь смысла.
- И без тебя - моя.
- Тогда нам надо вместе бороться, только так мы сможем победить болезнь, - Сильвия ближе придвинулась к нему. - Иначе погибнем мы оба, понимаешь?
- Я тебя не заслуживаю, милая моя девочка, - сокрушенно пробормотал Гато.
- Ты можешь найти Тьерри для меня, пожалуйста, - попросил Гато.
- Конечно, - согласилась Сильвия. - Где мне его найти?
- В доме баронессы Эквус могут сказать точно, где он, - ответил Гато. - Помнишь, мы бывали там?
- Конечно, помню, - ответила Сильвия. - Я завтра же отправлюсь туда и найду его.
- Спасибо.
На следующий день Сильвия отправилась выполнять поручение Кристобаля. Она боялась оставлять мужа одного дома, так как вчерашний приступ мог повториться снова, пока ее не будет дома. Ее мать согласилась посидеть с ним, пока Сильвия будет в городе.
Добравшись до дома баронессы, она позвонила в колокольчик и стала ждать, когда ей откроют.
Ей открыл один из людей баронессы.
- Что Вы хотели?
- Здравствуйте, - произнесла Сильвия. - Мне нужен Тьерри Дюваль.
- Его здесь нет. В последнее время он редко сюда заглядывает, - ответил ей человек, - попробуйте поискать его на Да Винчи.
- А вы можете сказать, где именно на Да Винчи можно его найти?
- В каком-то из кафе, - пожал плечами человек, - ищите самое дорогое.
- Его можно найти только в кафе? Неужели никто не знает, где он живет? - Сильвию нисколько не радовала перспектива гулять по всему Да Винчи в поисках неуловимого, как ветер, Тьерри.
- Нет, - ответил человек, - он переезжал несколько раз.
- Тогда скажите хотя бы один адрес, где он проживал. Извините, если я слишком много расспрашиваю и занимаю ваше время, - добавила она, подумав, что такой допрос о человеке может быть расценен как нарушающий нормы приличия.
- Я не могу Вам дать его адрес, - ответил человек, - мы не записываем их. Видели его на Да Винчи. Идите туда.
- Спасибо, - ответила Сильвия. - Всего доброго.
Она пошла в сторону Да Винчи, про себя негодуя из-за того, что Кристобаль долгое время не будет находиться под ее надзором. Поиски Тьерри, похоже, могут затянуться.
Сильвия зашла в первое кафе, которое ей попалось на Да Винчи. На первый взгляд ей показалось, что оно не выглядит достаточно респектабельным для Тьерри, но все же решила попробовать.
- Извините, среди ваших посетителей нет Тьерри Дюваля, - спросила она у официанта.
- Нет, - отмахнулся от неё официант, - не знаю таких.
- Понятно. Спасибо, - Сильвия повернулась, чтобы уйти.
Она зашла в другое кафе, на вид очень дорогое и рассчитанное на узкий круг привилегированных посетителей. Задала тот же самый вопрос.
Распорядитель зала промолчал высокомерно.
- Это вопрос жизни и смерти, - продолжала настаивать Сильвия. - Его друг Кристобаль Рейес в опасности и нужна его помощь. Мне сказали, что именно у вас можно его найти, - она решила использовать все возможные средства, пусть даже для этого надо было соврать.
- Сильвия? - из-за распорядителя показался удивлённый и обрадованный Кристиан, - я услышал знакомую фамилию и Ваш голос...
- О, добрый день, Кристиан. Рада вас видеть, - на этот раз она действительно была рада встретить кого-нибудь из знакомых в этом месте.
- Что случилось? - он с легкостью отстранил распорядителя и провёл Сильвию внутрь кафе.
- Ничего не случилось. Вы же знаете, что мой муж сейчас болен, и вчера он попросил меня найти его друга. Там, где я рассчитывала найти Тьерри, его не оказалось. Мне сказали, что его можно найти на Да Винчи, но где именно, неизвестно...
- Тьерри Дюваля? - удивился молодой человек.
- Да, - в свою очередь удивилась Сильвия. - Вы его знаете?
- А откуда ваш супруг может знать столь высокородного господина? - в свою очередь спросил Кристиан.
Сильвию удивило неожиданное высокомерие, которое угадывалось, в его вопросе.
- Простите, но они друзья. Я не вдавалась в подробности их знакомства.
- Вы сказали, что вопрос жизни и смерти, - вспомнил Кристиан, - что всё-таки случилось?
- Я сказала так, надеясь, что кто-нибудь мне поможет. Не поверю, что у Тьерри так мало знакомых.
- Я могу Вам помочь найти его, - с готовностью отозвался Кристиан.
- Спасибо, я буду очень вам благодарна, если вы скажете, где мне его можно найти, - с облегчением произнесла Сильвия.
- Сейчас точно не знаю. Но я поищу его по нашим общим местам встречи. И дам Вам знать. Подождете в этом кафе?
- Может, вы лучше скажете, к кому я могу обратиться. Понимаете, я не хочу, чтобы Тьерри знал, что я к кому-либо обращалась за помощью. Поймите, это касается моих личных отношений с мужем.
- Именно поэтому я предложил Вам подождать в кафе, - растерялся Кристиан, - чтобы мы не вдвоём его искали. Я найду, вернусь и скажу Вам, где он. Если позволите, отвезу. И сразу исчезну, чтобы не компрометировать Вас.
- Вы обещаете, что при поиске ни мое имя, ни имя моего мужа не будет упоминаться?
- Если Вы тоже мне кое-что пообещаете, - ответил Кристиан.
- Что именно?
- Что Вы покушаете и выпьете чай в этом кафе, пока ждёте, - сказал Кристиан, открыто улыбнувшись, - и не будете скромничать. Потому что кафе - моё. И Вы как моя дорогая гостья должны получить все самое лучшее.
Последняя фраза была обращена к распорядителю зала.
Тот кивнул согласно.
- И никаких денег, пожалуйста, - снова обратился он к Сильвии, - а я пока найду для Вас Тьерри.
- Вы думаете, что таким образом не скомпрометируете меня? У моего мужа много друзей в городе. Если кто-нибудь увидит, как я пользуюсь вашим расположением, то это может показаться еще более подозрительным.
- Никто об этом не узнает, - Кристиан помрачнел, - я бы не стал предлагать в обратном случае. И нет ничего в том, чтобы Вы дождались новостей в тепле с чашкой чая, а не на улице в мороз.
- Хорошо, - согласилась Сильвия. - У вас есть в ресторане место, где бы меня никто не смог увидеть?
- Конечно. Здесь только закрытые кабинки везде. Никто не войдет. Не беспокойтесь.
- Спасибо, - улыбнулась Сильвия. - Тогда я принимаю ваше приглашение.
Кристиан проследил, чтобы девушку хорошо устроили и стремительно вышел из ресторана, чтобы начать поиски Тьерри.
Сильвия устроилась в уютной кабинке, предварительно убедившись,что не видела никого из знакомых. Меню, которое ей принесли, действительно включало невероятно аппетитные блюда, большую часть которых Сильвия ни разу в жизни не пробовала. Но и цены были соответствующими. Сильвия в итоге заказала пасту с морепродуктами, кофе, а на десерт выбрала шоколадный капкейк с ванильным кремом.
Кристиан вернулся через два часа. За это время Сильвия не только успела съесть всё заказанное, но и дать уговорить себя на фирменное шоколадно-ванильное мороженое.
- Я его нашёл, - Кристиан с трудом переводил дыхание после бешеной гонки по городу, - поедем?
- Вы же обещали, что не будете со мной появляться! Где он? - Сильвия тут же вскочила с места, забыв про мороженое, которое было съедено только наполовину.
- Это далеко. Я довезу и исчезну. Доверьтесь мне!
- Нет! Я хочу поехать одна. Пожалуйста, - она умоляюще посмотрела на Кристиана. - Скажите, где он?
- Хорошо, - согласился Кристиан, - сейчас распоряжусь насчет кареты для Вас, вернусь и всё расскажу.
Кристиан вышел, не дожидаясь возражений со стороны Сильвии.
Вскоре Кристиан вернулся.
- Тьерри в закрытом клубе сейчас. Вам туда не проникнуть. Это мужской клуб. Но Вы можете подождать его в карете, чтобы не замерзнуть. Ладно? А потом Вас отвезут домой, если разговор с Дювалем пойдёт не так.
- Я поняла, - Сильвия поднялась, чтобы попрощаться. - Спасибо вам огромное за помощь. И за великолепное угощение. Все было очень вкусно!
- Пожалуйста, - Кристиан открыто улыбнулся.
В карете Сильвия обнаружила соболью шубу, корзинку со снедью и бутылку вина. В небольшой букетик, воткнутый в корзинку же, был вставлен маленький свиток.
"Не хочу, чтобы Вы замерзли и проголодались, пока ждёте".
Сильвия с досадой посмотрела на новые подарки от Кристиана. Хорошо, что он уже ушел и не видел ее раздражения. Она же просила просто о помощи, а теперь получается, что он ее осыпает подарками, которые не только ей не нужны, но и ставят в неловкое положение прежде всего перед ним самим. И зачем ей еще еда? В ресторане она съела столько, что голод не даст о себе знать до вечера.
Пока карета везла ее к месту назначения, она думала о сложившейся ситуации. Кристиан, конечно, воспитанный, интеллигентный и предусмотрительный мужчина, но порой он становится слишком обходительным и явно перегибает палку. Это ей больше всего в нем не нравилось.
Тем временем кучер остановил лошадей напротив богато украшенного входа, вывеска рядом с дверью дала Сильвии понять, что поездка закончилась. Это был тот самый закрытый мужской клуб, о котором говорил Кристиан. Сильвия украдкой посмотрела по сторонам и увидела на противоположной стороне улицы, как раз напротив клуба, небольшое кафе с домашней кухней. Судя по всему, посетителей в нем было очень мало. Сильвия поспешно достала из сумки ежедневник, аккуратно вырвала страницу и написала Кристиану записку: "Еще раз спасибо, что помогли мне". Она прикрепила эту записку к его маленькому свитку и обе бумажки положила на соболью шубу. После этого Сильвия забрала корзинку с едой, бутылку вина и букет, вышла из кареты и сообщила кучеру, что ждать ее нет необходимости, так как она увидела в кафе свою подругу и решила к ней присоединиться.
Дождавшись, когда кучер скрылся за поворотом, Сильвия подошла к нищенке, сидевшей около входа в кафе, и отдала ей всю корзинку с едой и вином:
- Спасибо, - нищенка была поражена таким неожиданным подарком. - Удачи вам, сударыня...
- Это тоже возьмите себе, - Сильвия протянула ей букет цветов и скрылась за дверью кафе.
Внутри было уютно и тепло, обстановка действительно была домашней, без того пафоса, который чувствовался в ресторане Кристиана. Сильвии определенно здесь нравилось. Она выбрала столик у окна, где хорошо был виден выход из клуба, заказала себе горячий чай и стала ждать.
Тьерри не появлялся.
Хозяйка кафе вежливо попросила девушку уйти, потому что кафе закрывалось в девять вечера.
Сильвия оказалась на улице. Все остальные кафешки и ресторанчики поблизости тоже закрылись на ночь.
А Тьерри всё не было.
Пробило полночь. Потом час ночи. Два.
Сильвия не могла больше ждать. Надо было возвращаться к Кристобалю и матери, которая уже, наверно, сильно волновалась из-за ее отсутствия. Но упускать возможность, ради которой она потратила весь день, Сильвии не хотелось. Тьерри мог просидеть там всю ночь (если не ушел до того, как Сильвия подъехала к клубу). Звонить в дверь было бесполезно - она понимала, что ее даже не будут слушать. Оставалось только одно - попытаться оставить записку с сообщением о том, что Тьерри срочно нужен своему другу. Не может быть, думала Сильвия, чтобы их никак не информировали о чрезвычайных происшествиях. Она наскоро написала записку, в которой просила сообщить Тьерри Дювалю, что его друг Кристобаль Рейес болен и должен срочно с ним поговорить. Затем она просунула записку под дверью, убедившись, что та нигде не застряла. Конечно, не самый надежный способ, но она сделала все возможное, на что только была способна. Сильвия нажала на кнопку дверного звонка и сразу же исчезла в темном переулке.
До дома было недалеко, но темной ночью идти по безлюдным улицам было страшно. Сильвия перешла на бег и вскоре благополучно добралась до дома. Мать открыла ей дверь:
- Ну что, как он? - сразу же спросила Сильвия о состоянии Кристобаля.
- Уже спит, - ответила мать.
Сильвия тихонько прошла в спальню, переоделась и тоже легла спать.
По каким-то причинам Тьерри так и не пришёл на зов друга ни на следующий, ни на другой день.
- Сильви, - Гато был расстроен, - почему он не пришёл?
- Я же тебе говорила, - устало ответила Сильвия. - Он мог к тому времени уже уйти из клуба. И не факт, что мою записку заметили.
- Хорошо, - согласился Гато, - извини.
- Вспомни, может быть можно еще к кому-нибудь обратиться. Я хочу еще раз попробовать найти его.
- Мне нужен Тьерри. И только он, - ответил Гато, - но мне не хотелось бы снова беспокоить тебя его поисками.
- Если ты не хочешь, чтобы этим занималась я, тогда скажи, кто сможет помочь тебе.
- Не надо ничего. Забудь.
- Нет, как я могу забыть! Если он тебе нужен, значит его надо найти...
- Я устал. Посплю немного, ладно?
- Хорошо, сладких снов, любимый, - она слегка коснулась своими губами его губ, поправила его одеяло и села в кресло около окна читать книгу.
Пишет Алина. 01.11.2014
Алина закрыла за Ларсом дверь и вернулась на кухню.
Кофе был еще горячим и пах корицей. Она отломила кусочек сыра. Он таял во рту, и вкус был настолько чистым, что мир вокруг растворялся в нем.
Она сделала еще один глоток кофе в задумчивости. Черная капля сорвалась с края чашки и упала на белоснежный квадратик сыра, застыв.
Девушка встала, прошла в комнату, быстро оделась и, достав с антресолей все листы бумаги, которые только были, стала рисовать.
День-ночь. Люди такие разные в зависимости от времени суток.
Строгие и сдержанные, как вкус терпкого шираза, теплые и настоящие, как корица или козий сыр.
Она рисовала наброски платьев на тонкой желтоватой бумаге. Бордовый пастельный мелок крошился в руках, и крошки летели прямо на ковер, пачкая длинный бежевый ворс, оставляя на нем запись непонятными мелкими знаками.
Платье из плотного бархата с широким кринолином и жестким воротником, тугие манжеты, прозрачные рубины и тяжелые складки для званого обеда, день, солнце высоко, приличия обязывают и долг зовет, мысли роятся, говоришь то, что надо, и чувствуешь то, чего нет, «надеюсь, тебя проводят», «это невозможно», «плохая идея».
А вот ночь, все совсем иначе, ветер в окно, лунный свет на полу, тихо и страшно, не говоришь ничего, но чувствуешь все, невидимые нити опутывают тебя, связывают с темнотой, и ты – только ты, никто не видит, никто не узнает, никто не поверит. Тонкий шелк струится вниз бесшумным ручьем, нежно обнимает плечи, спускается по рукам и обволакивает пальцы перчаткой. Ларс сжимает крепко во сне, не давая пошевелиться, не отпуская от себя ни на дюйм, шепчет имя, улыбается, дышит на щеку.
Солнце встает, и ты тоже вставай, все остынет, мне пора, но вот тебе омлет и кофе, от тебя пахнет молоком, ты такая смешная и глупая, мне пора в день, отдай мой воротник и тугие манжеты.
Немного помедлив, она смело пририсовала к одному из платьев галстук-бабочку, такую же, как та, что не давала Ларсу дышать, когда они встретились в ателье.
Солнце жжет, нужно защищаться от мира, твердый корсет будет броней, маленькие шляпки с точными контурами и зонтики спасут от лучей и глаз, молочный драп обтянет талию, острый треугольный вырез на груди пронзит каждого, кто попытается проникнуть в сердце.
Но снова ночь, и все, что нужно – перчатки, чтобы не оставлять следов, и крепдешин, чтобы чувствовать воздух. Он зацепится за плечи широкими полосами и устремится к полу, напрямую, свободно падая вниз. Но забываться рано, нужно повременить еще минуту, остановить его тонким поясом, шелковым шнуром.
Так неудобно и темно, нужно зажечь свечу.
Огненно-желтый атлас сольется с кожей, поглотит правую руку, всю, до кончиков пальцев, и упадет на пол в бессилии.
Снова кто-то стучал в дверь, но все было неважно, важно только дорисовать эту линию, вывести ее вниз, направить складку чуть вправо, затянуть ворот потуже, опустить вырез чуть ниже.
Стук не прекращался, становился громче, кто-то звал ее.
Она, точно вдруг вспомнив что-то, вскочила, выбежала в коридор, распахнула дверь, думая, что это Ларс.
На пороге стояла Марисия.
- С тобой все в порядке? Почему не открываешь дверь?
Алина очнулась.
- Все в порядке, - вздохнула разочарованно, жестом приглашая ее войти.
- Ты не появилась сегодня в ателье, - продолжала женщина, перешагнув порог и украдкой взглянув на кухню, - после вчерашней премьеры пришло столько людей, столько высокопоставленных особ, чтобы сделать заказы, а тебя не было весь день.
- Весь день? – только сейчас она заметила, что за окном темно и короткая свеча в комнате вот-вот погаснет.
- Ты здесь живешь? – Марисия огляделась, - ужасный район, если честно. – Не дожидаясь приглашения, она прошла в комнату, задержала взгляд на исчерканных листах, покрывавших весь пол, и шагнула в спальню, дверь которой была открыта.
Постель не прибрана, платье горит на полу.
Марисия перевела строгий взгляд на Алину.
- Мне жаль, если ты можешь получать вдохновение только таким способом.
Девушка пожала плечами, ей хотелось сгореть прямо здесь, или нет, ей надо дорисовать, пусть сгорит Марисия, мрак принес ее сегодня сюда.
Женщина присела в кресло в гостиной.
- Алина…
- У меня появилась идея для новой коллекции, посмотрите, - девушка будто не слышала ее. – День и ночь. Люди в разное время суток. Вы никогда не замечали, что они такие разные, днем искусственные, ночью настоящие? Смотрите, - она собрала около десяти листов бумаги с пола и отдала их Марисии, - эти платья будут олицетворять мир днем, они строгие и роскошные, а вот эти, - другой десяток листов, - ночь, они свободные и открытые, искренность в каждой линии, никаких корсетов, кринолинов, воротников.
Марисия бегло просмотрела наброски.
- Красиво и интересно, - она положила листы на колени и взглянула на девушку.
- Вам не понравилась коллекция?
- Понравилась, даже слишком, поэтому я хочу поговорить с тобой.
- О чем?
- Сегодня ты поставила меня в весьма неудобное положение. Ты подвела меня, понимаешь? Клиенты пришли, ждали весь день, но тебя не было, ты не открывала дверь моим людям, ты выпала из реальности.
Алина виновато опустила глаза.
- Простите.
- Я беспокоюсь о тебе, - Марисия смягчилась. - Ты хорошо знаешь этого человека?
- Да.
- Это тот самый мужчина из оперы?
- Да.
- Ты понимаешь, как это все вчера выглядело?
- Нет, но мне все равно.
Марисия покачала головой.
- А где он сейчас?
- Не знаю.
- Если бы ему было до тебя дело, он бы сейчас был здесь.
- Это неважно.
- Не злись, - Марисия взяла ее за руку, не побоясь запачкаться бордовой пастелью. – Я не хочу, чтобы ты портила свою жизнь из-за кого-либо.
- Я не порчу. Я делаю то, что хочу.
- Хорошо, - кивнула женщина примирительно. – Расскажи мне о нем.
Алина посмотрела на нее удивленно.
- Я не знаю, что рассказывать.
- Знаешь, я многое видела в жизни и немного знаю людей. И, - Марисия тщательно подбирала слова, сомневаясь в уместности этого разговора, - в опере вы выглядели, как люди из совершенно разных миров, со стороны невозможно представить, о чем вы в принципе можете разговаривать друг с другом.
Алина задумалась на секунду и, пролистав в памяти все разговоры с Ларсом, поняла, что – ни о чем. Почти каждый раз ее слова разбивались об его ледяной тон, или тонули в его нежном «глупая пуговица», или растворялись в грустном взгляде.
- Разве разговоры так важны? – спросила она, наконец.
- Они важны, - уверенно ответила Марисия, но встретившись с беспомощным взглядом Алины, тут же добавила, - хотя лично я думаю, что гораздо важнее, когда у людей просто совпадает уровень сумасшествия.
- Как это?
- Это когда вдохновляют одни и те же вещи, у которых зачастую даже нет названия.
Алина улыбнулась.
- Да. У нас так.
К концу недели все благородные дома Эйзоптроса получили приглашения на модный показ, организованный ателье «Пуговица», который должен был состояться через месяц в огромном особняке госпожи Ла Гуэртто. Коллекция платьев называлась «День и ночь».
Пишет Эцио. 15.11.2014
Все дни напролет Эцио проводил с Арне - так он назвал беркута, подаренного Констой.
Он досконально изучил каждое перышко, клюв, повадки своего друга. Орленок выглядел как взрослый, только любопытный взгляд выдавал его возраст.
Эцио во всем следовал книжке «Уход и дрессировка орлов», которую купил в книжной лавке . Вдвоем с Тайком они соорудили в дальнем углу сада небольшую пристройку, что-то вроде сарая, чтобы Арне было удобно и просторно. Заказали томого и перчатку для дрессировки.
Эцио часами разговаривал с Арне, поглаживая его по голове, клюву и спине. Орленок стал единственным живым существом, которому Эцио рассказал про Орсо и про все, что произошло с ними после похищения . Арне внимательно выслушивал все, что говорил ему хозяин. Лишь изредка беркут подклекивал, прося мяса.
Наконец, первый этап дрессировки подошел к концу: как только Эцио открывал дверь пристройки, Арне тут же оживлялся и громко приклекивал, не сводя с мальчика любопытных глаз.
На следующий день Эцио отвязал орленка от жерди, посадил на перчатку и опустил Арне на землю. Мальчик еще даже не успел отойти и приманить беркута кусочком сырого мяса, как Арне весело запрыгал к Эцио. Он удивленно отошел назад – орленок опять подошел к мальчику. Эцио отбежал в другой конец пристройки – Арне тут же подлетел к нему.
Это было странно, ведь в книге было написано, что для этого потребуется гораздо больше времени.
- Арне, ты самая умная птица на свете! – воскликнул Эцио, обнимая своего друга. В охристых глазах беркута он увидел свое отражение.
Впервые за долгое время после возвращения домой Эцио почувствовал себя счастливым.
Пишет Хаос Мира Зеркал. 20.11.2014
Эцио
БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ меняется на ЛИКОВАНИЕ
Пишет Хаос Мира Зеркал. 29.11.2014
Он наблюдал за ней украдкой с другой стороны улицы: за тем, как она морщила носик смешно, когда ей что-то не нравилось в собственном эскизе, как в азарте творчества высовывала кончик языка, как откидывала тонкой изящной ручкой спадающие на глаза волосы и перехватывала их с задумчивым выражением обрезком ленты, лежавшей здесь же на столе среди волн тканей, сеток и кружев.
Серая замёрзшая улица согревалась единственно прямоугольным алым отсветом из витрины ателье, где творила его пуговица, милая добрая девочка. Он шептал и шептал слова, которые радовали её, когда они оставались наедине, в надежде, что они станут ещё защитой, когда он исчезнет.
Внутри до сих пор оставался неприятный металлический привкус от разговора с бригадиром и бургомистром. И теперь на морозе этот металл, как настоящий, стал ледяной, звенящей от ещё понижающейся температуры пикой в груди. Он подул на руки, чтобы согреться и отогнать жуткий ужас небытия. Но дыхание было даже не тёплым, как если бы он действительно замёрз изнутри.
Он вновь бросил взгляд на прекрасную девушку в медного цвета парчовом платье в витрине напротив. Она весело щебетала с кем-то в глубине ателье. Засмеялась. Махнула рукой, мол, перестань, неправда! Покачала головой неодобрительно, но с улыбкой на милых мягких и пахнущих малиной с молоком губах.
«Алина, - он произнёс её имя, чтобы схватить это ускользающее воспоминание о поцелуе собственными губами, - Алинка».
Боль внутри немного отступила. Теперь было тепло. Даже несмотря на то, что пошёл снег: крупные белые хлопья, которые покрыли улицу в считанные минуты. Но алый прямоугольник света перед ателье и не думал сдаваться: он по-прежнему согревал улицу и притягивал завистливые взгляды замёрзших прохожих, спешащих домой.
Он стянул зубами перчатку и протянул руку к девушке, как если бы хотел коснуться её волос, плеча, спины. «Красавица, - прошептал себе, - какая же ты красивая».
И ладони, развёрнутой к свету стало вдруг очень тепло. Алый впитывался в неё и проникал в сердце. Хорошо.
Она обернулась и посмотрела прямо на него. Почувствовала? Увидела?
Нет, он хорошо умел прятаться, когда хотел этого. Но взгляд поймал, чтобы ещё раз почувствовать, как внутри разгорается жаркий огонь.
Подождав, когда она скроется за ширмой в дальнем углу ателье, он аккуратно выскользнул из своего укрытия и исчез за одним из домов в проулке.
Пишет Ксанф. 30.11.2014
Совместно с Никтой
В дверь постучали.
Это был не панический стук соседей, у которых что-то случилось в очередной раз: палец порезал дитёнок или бабушка ногу подвернула, когда спускалась в подпол за банкой варенья для внучка. Это был не рассеянный стук коллеги, который пришёл в гости распить бутылочку красного вина под разговоры о начальстве, пациентах и растущих к новому году ценах.
Это был не чёткий сухой стук почтальона, который принёс очередной номер «Новостей Эйзоптроса», альманах «Миропутешествие» или журнал «Вести медицины».
Он в смятении приблизился к двери. Подождал, пока гость постучит ещё раз, но так и не разобравшись, кто бы это мог быть, открыл.
- Привет, - это была Никта, с корзинкой, накрытой белым льняным полотенцем.
- Никта! - Ксанф улыбнулся счастливо, не веря собственным глазам. - Ты вернулась!
- Можно войти? - она, не дожидаясь ответа, шагнула внутрь.
Доктор засмеялся и закрыл за ней дверь.
- Тебе всегда можно! Проходи вот сюда, - и он, нарушив все правила вежливости, проскользнул в комнату вперед нее и принялся быстро раскидывать по углам вещи.
- Уютно, - она окинула дом быстрым цепким взглядом.
- Ну, так все дело в хозяине! - Ксанф ногой затолкал под диван коробку и плед. - Присаживайся!
Она поставила корзинку на стол.
- Я соскучилась, - она посмотрела на Ксанфа так, как не смотрела раньше, - очень.
- И я. Безумно, - он забыл обо всем вокруг и тут же оказался рядом с Никтой, естественно и как-то по-домашнему вдруг обнял ее.
Она обняла его в ответ:
- Ты знаешь, я была на юге. Надо было спасти двух мальчишек, совсем маленьких, - она чуть задержала дыхание, - и я не смогла… Представляешь? Я… Не смогла…
Ксанф отстранился немного, но все еще держал ее в объятиях и даже крепче прежнего сжал за плечи.
- Что случилось? -теперь он с беспокойством посмотрел на нее.
Она уткнулась ему в плечо:
- Он умер. Мы не успели.
Ксанф обнял ее бережно, укачивая, как ребенка.
- Ты постаралась сделать всё, что могла, - он заботливо гладил ее по голове. - Расскажешь подробности?
- А вдруг нет? – она осторожно высвободилась из его объятий и присела на краешек стула.
Из корзинки достала бутылку вина и пару бокалов.
- Выпьешь со мной?
Доктор откупорил бутылку и наполнил бокалы.
- Если расскажешь, сможем это обсудить и выяснить это точно. Если хочешь, конечно. Что со вторым ребенком?
- Дома, - она сделала большой глоток. – Но я не знаю, как на нём это всё отразится в будущем. Он весь избитый, в шрамах, худющий, и глаза потухшие. Как у старика, - она вздохнула и сделала ещё один глоток.
Ксанф нахмурился.
-Давай я посмотрю его. Он в городе?
- Не думаю, что его родственники будут счастливы от такого предложения, - Никты хмыкнула мрачно.
- Во мне дело? Ну наверняка можно другим врачам показать. И раз есть родственники, мальчик не один, его отогреют, вот увидишь. У детей все быстро забывается. - Молодой человек присел рядом так, чтобы можно было дотронуться до девушки и в тоже время видеть ее лицо. - Расскажи про второго.
- Не хочу, - она отклонилась: воспоминания о произошедшем на юге были слишком яркими.
Ксанф кивнул, ласково погладив тигриным взглядом, потом достал из шкафа рядом теплый плед.
- Держи, у меня тут и замерзнуть недолго! - он накрыл ее ненавязчиво, предоставляя право, укутаться самой или откинуть слишком теплую шерсть. - Подброшу дров в камин и сделаю нам горячего какао. Будешь какао?
- Нет, - она укуталась в плед и взяла в руку бокал с вином.
- А чего тебе хотелось бы?
- Можно я у тебя переночую сегодня? – спросила она.
Ксанф, ворошивший в этот момент угли в камине, от неожиданной просьбы Никты поднялся слишком быстро и ударился головой о полку.
- Конечно, - потирая ушибленное место, ответил он. - Я могу постелить тебе в комнате для гостей. Есть еще спальня, но там своеобразная обстановка...
- Наслышана, - фыркнула Никта то ли на то, что Ксанф ударился головой, то ли на упоминание своеобразности обстановки, - меня не смущает. Спасибо.
Молодой человек несказанно удивился.
- Откуда? Там у меня гостей не было! - с обидой в голосе сообщил он.
- Птичка на хвосте принесла, - вновь фыркнула Никта, - забыл с кем встречаешься?
- А мы встречаемся? - тут же улыбнулся Ксанф, забыв о своем возмущении.
- Мне казалось, что да, - пожала она плечами, - но раз у тебя это вызывает вопросы, я, видимо, поторопилась с выводами.
- НЕТ! - слишком поспешно воскликнул доктор. - Совсем не поторопилась!!! И остаешься ночевать! - он принялся доставать из шкафа подушки, стараясь скрыть свою бьющую через край радость. - Я пускаю к себе ночевать только девушек, с которыми встречаюсь! Алина не в счет! Она была с Ларсом! - Ксанф обернулся. -Значит, спальня? Там удобнее, но сильно своеобразно. Если передумаешь или не заснешь, только скажи.
Никта покачала головой:
- Доктор, язык Ваш – враг Ваш.
- Главное, что ты меня правильно понимаешь, - он улыбнулся обезоруживающе.
- Я тебя давно знаю, - ответила Никта, допивая вино.
- Это да. Пойдем, покажу тебе комнату, - Ксанф взял подушки подмышку. - Кстати, насчет новых знакомств и моего языка - хотел с тобой посоветоваться. Ко мне недавно наш новый бургомистр приходил.
- Надеюсь, по поводу того, что ему череп проломили, приходил, - зло процедила сквозь зубы девушка.
- Нет, Ларсом интересовался, - Ксанф с удовлетворением отметил про себя, что Никта разделяет его антипатию к этому человеку. - Спрашивал о его психическом и физическом состоянии, и сможет ли он работать охранником. Даже карту Хоода раздобыл.
- Понятно, - заключила Никта.
- Он правда охранником будет работать?
- Видимо, - нехотя ответила Никта.
- Он может не вполне справиться с этой ролью, как я ее себе представляю, - осторожно заметил доктор. - Хотя физически и психически на мой взгляд, он совершенно здоров.
- А бургомистру ты что сказал? – спросила девушка, остановившись у двери в спальню.
- Честно сказал, что считаю его совершенно здоровым, - пожал плечами Ксанф.
- Ну и хорошо.
Доктор кивнул неуверенно. Больше чем Ларс, его беспокоил тот вопрос, что бургомистр связывал его имя, Ксанфа, с именем Никты по вопросам работы. Вдруг истории часовщицы или Ричарда или еще кого могут как-то навредить девушке, если в них начнет копаться этот неприятный тип?
- Ты знаешь, он забирал все истории, с которыми я работал, - как можно беспечнее заметил он.
-Не удивлена, - пожала она плечами.
-Да? - снова ему не удалось справиться с удивлением. - Тогда это хорошо. – Ксанф, наконец, открыл дверь в спальню, - проходи.
- Мило, - она сразу посмотрела на потолок.
- Подарок, - точно не с гордостью в голосе заметил Ксанф.
- Не сомневаюсь, - хихикнула Никта.
- И еще тут всегда холодно, - уже серьезнее сказал доктор. - Может, передумаешь все-таки?
- Нет, - резко ответил Никта, - я не боюсь… холода.
- Дело не в зеркале, - объяснил Ксанф. - Здесь просто нет камина. А оно, - молодой человек указал на потолок, - иногда больше согревает, чем одеяло.
- Звучит соблазнительно, - усмехнулась Никта.
- Так! - Ксанф закатал рукава рубашки. - Из пары зеркало-одеяло согревать тебя тут будет последнее! Раз уж другие варианты не рассматриваются. И вообще, спать лучше на животе! - он с недоверием посмотрел на потолок.
- Ты сам здесь хотя бы раз ночевал? – Никту забавляло то, как сердился Ксанф на её шутки.
- Да, но я тут исключительно спал! - сообщил доктор и тут же попытался исправиться. – Ну, в смысле, ни с кем не общался!
- Это не может не радовать, - рассмеялась наконец Никта.
Доктор махнул рукой и засмеялся в ответ.
- Спокойной ночи, Никта, - он с теплотой посмотрел на девушку. - Сладких снов тебе.
- Спокойной ночи, мой защитник, - она обняла его и поцеловала в колючую от двухдневной щетины щёку.
Пишет Лека. 05.12.2014
Бургомистр проснулся прекрасном расположении духа. Ночь обещала быть замечательной. Необходимые приготовления к его гениальному плану были сделаны накануне, и теперь оставалось самое простое – завершить начатое.
Он подъехал к больнице, когда из неё уже начали выносить коробки с бумагами, документами и картами. Повсюду шныряли мрачные и молчаливые люди в чёрных плащах с капюшоном и в факелами в руках. К зданию начали подтягиваться подводы, повозки, кареты.
Новый телохранитель немного раздражал Анлафа отсутствием обычных человеческих реакций на происходящее. Радовали только больные, которые щедро стонали и рыдали навзрыд, когда их выносили на улицу и оставляли лежать на тротуаре, пока не подъедет карета.
«Быстрее, - Анлаф поймал за воротник одного из пробегавших мимо стражников, - надо всё закончить до рассвета».
«Есть!» – стражник отсалютовал начальнику и с удвоенным энтузиазмом бросился в здание за новой порцией больных.
«Господин бургомистр! – к ним подскочил один из тех, кто управлял спешным выселением больницы на улицу, - мы вряд ли успеем всё сделать за 5 часов, как планировали. Не хватает людей».
«Лучше вам успеть, - негромко прошипел Анлаф, - и зеркала не забудьте снять все аккуратно».
«Хорошо», - даже при тусклом свете от факелов было заметно, как побледнел охранник.
К утру от больницы остался только каменный остов: окна были выбиты, двери выломаны, а пламя пожара уничтожило всё, что в спешке побросал персонал и пациенты.
Пишет Алина. 21.12.2014
Совместно с Эцио
- Повернись, пожалуйста, - Алина сделала несколько шагов назад.
Стоявшая перед зеркалом девушка выполнила просьбу.
- Они не опадут, пока я буду идти? – спросила она с тревогой, осматривая подол.
- Нет, - Алина взяла со стола отрез алого тюля, подошла к модели и обернула ей талию, завязав сзади бант. – Подожди, сейчас прихвачу нитками.
- Все готово? – Марисия заглянула в комнату. – Гости начинают съезжаться.
- Чуть-чуть осталось, - Алина обрезала нить, - остальные модели уже готовы.
- А как же ты? – Марисия оглядела ее рабочее платье и небрежно собранные волосы на затылке, - ты не успеешь к началу.
- Значит, Вы начнете, - Алина заставила модель сделать несколько шагов, желая убедиться, что все идеально. – Готово. Не забудь, ты выходишь в самом конце.
Отдав все необходимые распоряжения, Марисия вышла встречать гостей. Первой к крыльцу подъехала карета ее давней подруги графини Жентили.
- Конста! Как же я рада тебя видеть! – Марисия обняла ее. – Совсем меня забыла.
- Ну что ты, милая! – Конста улыбнулась. – Год выдался очень непростым, и я счастлива, что ты решила устроить такой восхитительный вечер. Спасибо за приглашение.
- Спасибо, что ты приехала.
- Я не одна, - Конста сделала шаг в сторону. - Это мой племянник, Эцио, помнишь его? - из кареты выпрыгнул мальчик лет двенадцати.
- Не могу поверить своим глазам! Вы стали совсем мужчиной, господин Инделикато! – Марисия пожала руку чуть смутившемуся мальчику. – Проходите, прошу Вас.
Дом Марисии был с шиком украшен к Новому году, высокая ель в серебряных и алых шарах в центре залы, бордовые портьеры с богатой бахромой, золотые канделябры, лакеи в сверкающих ливреях.
Марисия поднялась на несколько ступеней по парадной лестнице. Гостей было больше, чем она рассчитывала. Многие из них никогда не посещали частные новогодние балы, не были лично знакомы с хозяйкой дома, не интересовались модой. Приехали из чистого любопытства.
После ночного пожара в больнице Марисия была готова отменить бал, но затем все же решила, что провести его нужно именно сейчас. Ибо в связи с последними событиями - превращением Ратуши в крепость, демонстративным усилением нового бургомистра - люди как никогда нуждались в празднике.
- Думаю, самое время начать наш модный вечер, дамы и господа, - Марисия улыбнулась гостям.
Алина пыталась убрать волосы наверх, но шпильки упорно выскальзывали из рук и, звякая, падали на полированную поверхность стола. Внизу уже около получаса играла музыка.
Дверь открылась и в комнату стремительно вошла Марисия.
- Надо торопиться, – она подошла сзади, забрала шпильки и распустила ей волосы, которые едва касались плеч. – Так лучше, - достала из верхнего ящика трюмо бархатный мешочек и положила его перед Алиной. - Надень это.
- Что это?
- Новогодний подарок.
Модели спускались вниз по парадной лестнице, медленно, ступень за ступенью, и растворялись в толпе гостей.
Настоящий фурор произвели простое крепдешиновое платье свободного покроя с изображениями павлинов и платье из молочного драпа с галстуком-бабочкой.
Алина стояла наверху, отправляя моделей одну за другой вниз в определенном порядке, стараясь увидеть в настенном зеркале реакцию гостей.
Наконец, осталась последняя девушка.
- Подождем минуту, пусть решат, что уже все, - Алина посмотрела на часы.
- Оно точно не рассыплется? – девушка хотела поправить подол.
Алина перехватила ее руку.
- Оно не рассыплется ни за что, - сказала твердо, - и не думай об этом, пожалуйста, твое платье – гвоздь программы, я хочу, чтобы ты гордилась тем, что оно сейчас на тебе.
Девушка кивнула неуверенно.
- Пора.
Это было платье с кринолином, лиф из белого кружева, пояс из алого тюля.
Юбка же – из живых еловых веток, которые переплетались в беспорядке, перетекали одна в другую, шуршали тихо.
Марисия затаила дыхание, это был сумасшедший и рискованный ход, на котором настояла Алина, и реакция на него могла быть только да или нет, без вариантов, сомнений и компромиссов.
Гости замерли. Модель медленно спустилась вниз и прошла между расступившейся публикой. Ее пристально рассматривали, следили за каждым шагом, пытались коснуться шишек на подоле платья.
Алина наблюдала за событиями в зале через отражение в настенном зеркале.
- А почему Вы не спускаетесь? – мальчишеский голос отвлек ее.
- Еще рано, - Алина перевела взгляд на мальчика в красивом фраке с крохотной алой розой в петлице. – А ты что здесь делаешь? Разве ты не должен быть внизу среди гостей?
- Там скучно, - ответил мальчик. – Госпожа де Ла Гуэртто разрешила мне почитать в библиотеке, если я захочу.
- Зачем же ты приехал, если здесь скучно?
- Тетя считает, что я не должен все время сидеть дома.
- Как тебя зовут? – спросила Алина, повернувшись к зеркалу, чтобы поправить прическу.
- Эцио Инделикато, - гордо ответил мальчик. – А Вас?
- Алина, - торопливо проговорила девушка. – Мне пора спускаться, Эцио, если хочешь, можешь пойти со мной.
- Нет, я лучше почитаю, спасибо.
Алина спускалась по лестнице, глядя сверху на гостей. Не отдавая себе отчета, она искала глазами Ларса, но узнавала только своих клиенток, видела лишь улыбку Марисии, моделей в толпе.
Гости зааплодировали.
Алина поклонилась, чуть улыбнувшись. Ее узкое шафрановое платье с воротником-стойкой оттеняли серьги из потемневшего золота с тигровым глазом в форме виноградных гроздьев – подарок Марисии. Высокие шоколадные перчатки и короткие волосы такого же цвета придавали образу строгость и изысканность.
Заиграл вальс, пары закружились вокруг елки.
Пишет Лека. 08.01.2015
После того, как врачи, медсёстры и пациенты комфортно расположились в здании Восточного корпуса стражи, прошло две недели. За это время новые подрядчики бургомистра сравняли с землёй остов сгоревшего здания и поставили высокий забор, так чтобы никто не видел, что будет происходить на месте бывшей больницы.
Анлаф постоянно встречался с людьми. И его безмерно раздражало постоянное присутствие Хоода при этих встречах. Из-за решения начцеха его блестящий план оказался под серьёзной угрозой, а надежды на обнаруженное в карте Хоода профессиональное несоответствие его выполняемой работе растаяли как дым, ибо црушник проявлял ясность сознания и хладнокровие просто нечеловеческие. Перед самой ответственной встречей Анлаф решил прогуляться с телохранителем по городу. Как-то незаметно для Ларса они оказались напротив небольшого магазинчика-ателье. Анлаф знал такие улочки и переулки, о существовании которых Ларс и не подозревал.
Анлаф опёрся спиной о кирпичную стену в проулке и закрыл глаза.
Ларс с недоумением посмотрел на него, но ничего не сказал.
Так прошло несколько минут.
Тихо падал тёплый и мягкий снег, на город опускалась постепенно зимняя глухая ночь, на главных улицах зажигались огни.
Нежно зазвенел колокольчик над входной дверью.
Анлаф открыл глаза и, поправляя со зловещим скрипом кожаные перчатки, даже не глядя в сторону ателье, сказал тихо, но отчётливо:
«Такая красивая девочка. Улыбается сладко. Будет обидно, если кто-то сделает ей эту улыбку от уха до уха. Правда?»
Ларс одним резким движением впечатал Анлафа в стену, придушив предплечьем. Анлаф попытался вырваться, но Хоод был в гораздо лучшей физической форме, поэтому продолжал его душить хладнокровно.
«Помогите! – едва сумел выдавить Анлаф, сделав рывок вправо, чтобы оказаться в круге света от фонаря,- кто-нибудь! Помогите!»
Ларс ещё чуть сдавил ему горло.
Выйдя из ателье, Алина услышала сдавленные крики, доносящиеся из темного проулка напротив.
Она замерла в нерешительности, но уже в следующую секунду бросилась на помощь. В тусклом свете фонаря она отчетливо разглядела, как один мужчина душил другого, явно превосходя противника по силе.
Она огляделась по сторонам, но улица была пустой.
Подбежала к ним, схватила нападавшего за плечи, пытаясь оттащить, и вдруг осознала, что держится за црушный мундир. Поняла, что это Хоод еще до того, как разглядела его лицо.
"Ларс!" - Алина задохнулась.
Хоод выпустил жертву, когда услышал ужас в голосе той, кто была дорога ему больше жизни.
Анлаф, потеряв равновесие, неловко взмахнул руками и упал в снег, едва не ударившись лицом о край мостовой. Но в мгновение ока он перевернулся на спину и закричал во всё горло:
"Помогите! Спасите! Убивают!"
Лицо его при этом не выражало никаких эмоций.
Из домов напротив повыглядывали люди, на улицу выскочило несколько мужчин из соседнего кабака.
"Бежим!" - Алина потянула Ларса в темноту переулка.
Ларс застыл на месте: "Нет, мне нельзя. Уходи. Немедленно!"
Она бросила взгляд на Хоода и, поняв, что спорить бессмысленно, вернулась к человеку, звавшему на помощь.
«Не кричите, все в порядке, - склонилась над ним. - Вы ранены? Вам нужна помощь?»
«Црушник, - заметил мундир кто-то из свидетелей происшествия, - ну-ка кликните стражу! Опять беспредельничают серые крысы!»
Анлаф тем временем успел подняться на ноги: верхняя одежда, брюки, обувь были в грязи, порваны.
Сделав вид, что он теряет сознание, герцог повалился на Алину. Она не смогла удержаться на ногах и упала вслед за ним.
Ларс попытался оттащить его от девушки, подняв аккуратно под руки.
Увидев подбежаших людей, Алина что есть силы завопила:
"Пусти! Помогите! Он напал на меня! Маньяк! Он все врет! Спасите! Кто-нибудь!"
Удивительно, но легендарно медлительная стража подоспела буквально через минуту после того, как за ней послали.
«Что здесь происходит?» – суровый стражник с нескрываемым раздражением окинул «поле боя».
«Я бургомистр этого города, - поднялся вновь на ноги, как ни в чём ни бывало Анлаф, - этот человек только что покушался на мою жизнь, – он показал на Ларса, - взять его!»
Стражники явно были готовы к такому повороту событий, поэтому без лишних расспросов подскочили к Ларсу и скрутили его.
"И её заберите, - Анлаф с брезгливым выражением кивнул на Алину, - она свидетель того, что произошло".
"Нет, - Ларс попытался вырваться, - нет, пожалуйста. Не трогайте её. Я сделаю всё, что скажете, господин Анлаф. Только оставьте её в покое".
«Сама пусть решает», - Анлаф, отряхивая стянутой с руки перчаткой брюки от снега, выжидающе посмотрел на Алину.
«Я пойду с ним», - ответила она, не задумываясь.
Ларс сжался, как от удара, и отвёл взгляд.
«Забирай обоих»,- распорядился Анлаф, усмехнувшись холодно.
Стражники развели их в стороны и посадили в две разные кареты. Алину отвезли в западный корпус стражи, где она провела ночь. А на утро её просто выпустили, не опросив и не предъявив объявлений.
***
Утро было ранним и изрядно морозным, в последнюю неделю каждый день шел снег, и теперь по обе стороны у домов были навалены гигантских размеров сугробы, позволившие отвоевать пешеходам значительную часть дороги у повозок и карет. Ксанф, который еще три дня назад был крайне обеспокоен по этому поводу и с неудовольствием отмечал, что попасть под экипаж стало значительно проще, сегодня по дороге на работу примеривался, где бы поинтереснее было залить горку для ребятишек, так, чтобы на ней дух захватывало, и сам при этом не упускал случая время от времени прокатиться по замерзшей дорожке. Но уже через два дома сугробы стали стремительно уменьшаться в размерах, кое-где появились прогалины и грязные лужи, обугленные поленья и камни рисовали черные следы на снегу, а в воздухе витал запах гари. Ксанф ускорил шаг, утренняя беспечность вмиг улетучилась.
Столкнувшись на повороте с коллегой из хирургии, он прочитал тоже недоумение и испуг на лице. Вместе они почти бегом бросились к больнице. Предчувствия не обманули доктора, да и ошибиться было практически невозможно: от здания остался лишь остов – огонь обглодал все безжалостно. Неизвестные рабочие в потертой форме флегматично возводили забор, невзирая на то тут, то там еще видимые всполохи пламени. Ксанф ловко поднырнул под нитку ограждения, схватил полой собственного пальто обожженную стойку для капельниц, а другой рукой попытался вытянуть тлеющий с одного края чемодан с инструментами. Оттащив все это на безопасное расстояние, он только тогда заметил, что примерно тем же занимались все медработники вокруг. Здесь были и совершенно посторонние люди, придирчиво выбиравшие себе матрас или тумбочку. Ксанф еле успел вытащить из ящиков стола чудом уцелевшие бумаги и книги, сам стол отвоевать, увы, не удалось. Так продолжалось еще очень долго, до тех пор, пока пожарные не разогнали, наконец, всех с пепелища.
Ксанф слышал от коллег, а потом и своими глазами видел объявление с информацией, куда перевезли всех пациентов и основное имущество. В красках ему описали и то, как происходил переезд. Больше всего настораживало и вызывало недоумение спокойствие главного и его отношение к решениям нового бургомистра. Как будто все шло по плану. Закончив помогать грузить на телегу спасенные вещи, доктор отправился по новому месту службы.
- Да-да, - услышал Ксанф и распахнул широко дверь в кабинет начальства. Главный врач еще не устроился в новых стенах, кругом были рассыпаны ворохи бумаг. Кажется, он зашел в кабинет только на пять минут раньше Ксанфа, и теперь не знал, за что браться. Сурово посмотрев на доктора, он начал разбирать книги на столе.
- Что Вы хотели? - Недовольно, словно его отрывали от стола операционного, а не письменного, спросил он.
- Вы слышали о том, что это по приказу бургомистра больницу подожгли сегодня ночью? – доктор бросился с места в карьер.
- Что за бред? – мужчина резко развернулся. – Да только благодаря ему мы так быстро смогли найти место, куда перевезти пациентов! Кто Вам такое вообще сказал?
Доктор пожал плечами:
- А Вам не кажется странным, что казармы именно сегодня так кстати оказались пустыми и готовыми к приему больных? Или как прибывшие на место раньше начала пожара пожарные позволили зданию сгореть дотла? – Ксанф тут же пожалел о том, что спросил, потому что главный побледнел смертельно и закусил нижнюю губу.
- Вы забываетесь, Вам не кажется? Выдвигать такие безумные, беспочвенные, безосновательные теории. Бред! Или, может быть, Вы сменили профессию и подались в инспекторы? Ваше дело – проследить, чтобы всех пациентов разместили как полагается. И утихомирьте коллег! Я не позволю распускать гнусные слухи в моей больнице!
- Казарме, - еле слышно заметил Ксанф. Позиция главврача по отношению к администрации не менялась ни при каких обстоятельствах. - Люди хотели бы узнать, в каком режиме мы будем работать сейчас, и насколько долго мы в этих условиях. – Уже громче добавил Ксанф. Любому хватило беглого взгляда, чтобы понять, что разбираться и располагаться доктора и пациенты на новом месте будут с большим трудом.
- Скажите спасибо, что нам это место предоставили! Вы как будто недовольны! – еще больше вспылил главный. – Вы же видели, что произошло, от больницы ничего не осталось!
- Там уже строится что-то теперь, Вы знаете? Невероятная находчивость со стороны бургомистра, – снова наглел Ксанф.
- Я знаю, что у меня сейчас сто шестьдесят коек размещаются в новом здании, вот что я сейчас знаю! И мне совершенно некогда выслушивать Вас здесь. И Вам тоже некогда, доктор Ксанф.
- Говорят, это будет новая больница. Странно, что Вы об этом ничего не знаете только, - молодой человек еще уточнил несколько вопросов, касающихся работы непосредственно, а затем ушел, все-таки зародив в голове начальства мысли о шаткости и ненадежности своего высокого положения.
Прошло около трех недель с тех пор, как больница переехала в казармы. Никто не мог сказать, что переезд прошел очень удачно, но главное, что обошлось без жертв и значимых материальных потерь. В целом, все постепенно налаживалось: под палаты были отданы просторные, светлые комнаты, где не было сквозняков; операционные и процедурные были чистыми и достаточно изолированными, кабинеты врачей – удобными; ходячие больные могли совершать прогулки в уютном дворе, куда поставили несколько скамеек. Горожане по привычке еще приходили по старому адресу, особо любопытные пытались найти щели в заборе, чтобы подсмотреть за строительством и потом посплетничать об увиденном. До Ксанфа неоднократно доходили слухи, что на месте старого здания будет новая больница – больше и лучше предыдущей, но доктор с сомнением относился к этому и не особо рассчитывал, что надежды жителей столицы оправдаются. Да и раздумывать было некогда – работы как всегда хватало, ведь все нужно было настроить на новый лад, чтобы уже через день после пожара отделения работали в привычном режиме.
***
Освободившись от навязанного в телохранители црушника, Анлаф уже без лишних волнений и опасений несколько раз встретился с Кристианом Сэйером и Аннабель Дюваль. Переговоры прошли как нельзя лучше.
Сэйер был готов на всё, чтобы не потерять возможность ухлёстывать за смазливой замужней бабёнкой, а графиня Дюваль, известная своей благотворительной деятельностью, хотя и возмутилась методами бургомистра, но проект его поддержала.
Стройка за высоким забором шла споро. Был укреплён фундамент, возводились стены, перекрытия, были установлены окна и двери.
Когда собранные средства закончились, Анлаф провёл стремительную и жёсткую операцию по захвату заложников. Несколько влиятельных даков и шакалов оказались в камерах стражи. Выкупили их достаточно быстро, что позволило восстановить прежнюю скорость строительства. На новеньком побеленном здании появилась красивая черепичная крыша и там же наверху открытая площадка с тентом и резными перилами. Оставалось сделать ремонт внутри и очистить территорию от строительного мусора.
Остатки средств пошли на планирование территории, закупку мебели и тканей. Всё остальное было закуплено заранее и его достаточно было просто завезти в особняк тайком, чтобы закончить проект. Последним был возведён высокий каменный забор, и глухие ворота, чтобы слухи о строительстве перестали будоражить умы горожан, наконец.
Прошёл ровно месяц с момента пожара и уничтожения больницы. Анлаф дождался вечера, взял ключи и под покровом ночи отправился к своему дорогому во всех отношениях новострою.
Он потихоньку открыл калитку массивных дубовых двухметровых ворот, закрыл её за собой на засов, неторопливо, наслаждаясь морозной погодой и новогодним снегопадом, прошёл по аккуратной мощёной ровными шершавыми плитками дорожке до широкой, двустворчатой раздвижной двери. Вошёл внутрь, втянул носом запах свежей ещё краски и стерильной чистоты, прошёл по широкому и светлому днём (судя по количеству и размеру окон) коридору на второй этаж. Подошёл к одной из множества здесь белоснежных с блестящими латунными ручками и аккуратными табличками дверей, открыл её, не боясь подцепить какую-нибудь заразу, и заглянул внутрь: белая новенькая мебель, пустые новые книжные полки, ширма с шёлковой тканью, чистая скрипящая кожей кушетка, кресло, на котором можно было не только сидеть комфортно, но и дремать, если запустить хитрый механизм, окно с вертикальной белой льняной шторой, несколько светильников. Анлаф закрыл дверь и протёр перчаткой табличку с гравировкой «Ксанф, доктор медицины», отразившую его ухмылку.
Бургомистр также заглянул в новые палаты, которые теперь были на 4 человека, а не на 10 как раньше, в новые операционные с неиспользованными ещё ни разу инструментами, мебелью и устройствами, в процедурные и перевязочные, в просторную ординаторскую и удобные комнаты для сестёр, где всё теперь было устроено по уму, а не по традиции, как раньше – всё-таки в задумке и планировании принимали участие профессиональны врачи из Аквилонской академии медицины и госпиталя при ней.
Наконец, он поднялся на крышу, где теперь был устроен зимний сад с возможностью для пациентов отдыхать на свежем воздухе, гулять и заниматься спортом.
С крыши были видны отдельное здание кухни, конюшня и несколько хозяйственных построек.
Анлаф удовлетворённо вздохнул. Оставалось только передать ключи главному врачу, что и сделали его помощники рано утром следующего дня.
Пишет Эцио. 17.01.2015
Карета с шумом мчалась по мостовой. Перед глазами Эцио проносились старинные здания, прозрачные лужи талой воды, отражавшие холодный янтарь январского солнца, бездомные животные, которые угрюмо бродили между суетливыми прохожими, голые деревья, качавшиеся на ветру.
За месяц домашнего обучения Эцио прошел все, что его ровесники - за год. И теперь ехал в школу. Он старался настроиться на учебу, потому что пообещал Консте, что все будет хорошо.
Но в памяти по непонятной причине всплывали исключительно раздражавшие его вещи.
Например, девочки, которые каждую свободную минуту причесывали волосы и заплетали косички друг другу. Некоторые из них выглядели лет на двадцать, окуная свое лица в тонны косметики. Или мальчики, которые не могли вымолвить ни слова на уроке, а на переменах превращались в драчунов с плоскими шутками, которых мог остановить только фингал…
Карета плавно остановилась перед желто-белым зданием Эйзоптросской школы. Деревянная дверь с мерзким скрипом открывалась и закрывалась, впуская поток детей и взрослых.
В ужасном настроении Эцио вышел из кареты и влился в толпу. Гул голосов и криков оглушил его. Ему хотелось сжечь все, что его раздражало.
Эцио поднялся на третий этаж и вошел в свой класс.
- Всем привет, - буркнул он себе под нос для приличия и пошел на свое место, которое, как это ни странно, было занято. Эцио не хотел, чтобы его кто-то заметил, не хотел попасть под град бессмысленных вопросов. Ничего не говоря, он сел за последнюю парту. На деревянном столе стояла большая стеклянная чернильница, в которой Эцио увидел свое отражение. Рядом лежало белое гусиное перо.
Прозвенел звонок. Все сели на места, в класс вошел учитель. Он был все в том же костюме и том же галстуке, что и год назад. Даже его прическа была такой же, словно он ни разу не посетил цирюльника за это время.
-Открываем тетради, - сказал он бесцветно.
Эцио едва дождался окончания уроков и почти выбежал на улицу, оставляя позади крики, пинки, визги и хохот.
-Эцио Инделикато? - услышал он чей-то голос над своей головой.
Незнакомый мужчина протягивал ему маленький сверток, - Возьмите.
-Что это? – спросил Эцио, разглядывая подарок.
Когда он поднял голову, незнакомца уже не было.
Сев в карету, Эцио развернул сверток. В ворохе коричневой бумаги лежал перстень с большим синим камнем.
У Эцио перехватило дыхание.
Пишет Хаос Мира Зеркал. 21.01.2015
- Доброе утро, Ларс, - в его камеру зашёл незнакомец в мундире стражника.
Хоод бросил взгляд на крохотное окошко под потолком. Кроваво-красные лучи заката стекали по прутьям решётки.
- Скорее уж добрый вечер, - саркастически усмехнулся он.
Гость поцокал языком неодобрительно и вышагнул медленно из тени:
- Тц-тц-тц-тц-тц… Давай попробуем ещё раз…
Ларс сжался от ужаса: каждая клеточка его тела взорвалась болью, в глазах потемнело. Он соскользнул со стула и отполз в угол камеры, чтобы быть как можно дальше от пришельца. Тот усмехнулся криво:
- Доброе утро, Ларс.
- Доброе утро, милорд, - пересохший язык прилипал к нёбу, и простые слова застревали в горле.
- Умница, - похвалил его «стражник», - я присяду? – он указал на лежак неуклюжим жестом.
Ларс кивнул: сил на то, чтобы ответить гостю у него уже не осталось.
- Ты не хочешь спросить, зачем я здесь? – «стражник» привалился к стене и грубо вытер кровь, появившуюся в уголке рта.
Ларс сглотнул нервно.
В воздухе повисла мёртвая тишина.
- Подойди, - в голосе гостя зашелестела ржавая металлическая стружка.
Ларс замотал головой отрицательно.
- Ларс? – голос стал острым как северная сталь, - не заставляй меня повторять.
- Я не могу, - прошептал Хоод сквозь сжатые челюсти, сведённые ужасом.
- Подойди и сядь рядом.
Ноги отказывались его слушать, пот лился по спине рекой. Но он всё же попытался выполнить приказ: страх наказания перевесил ужас оказаться рядом с Бездной.
Ларс был уже на полпути, когда случайно встретился с пустым чёрным взглядом мёртвых глаз. Хоод упал на колени перед гостем и уже не мог двинуться ни на сантиметр.
«Стражник» схватил его за волосы и, запрокинув ему голову, силой заставил посмотреть себе в глаза.
Ларс закричал от боли и панического ужаса: тело вспоминало прикосновение хаоса и содрогалось в конвульсиях. Он попытался вырваться.
- Не двигайся, слышишь? – очень тихо и очень угрожающе прошипел «стражник», - замри.
Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы подчиниться.
Дальше была темнота.
Когда он пришёл в себя, «стражник» по-прежнему сидел на лежаке и внимательно смотрел на пленника.
Боль, как ни странно, ушла. А с ней исчезла паника и животный неконтролируемый ужас.
- Нужно было, чтобы ты вспомнил меня, моё прикосновение, - терпеливо и почти мягко объяснил «стражник», - теперь мы сможем поговорить.
- Да, милорд, - Ларс посмотрел на свои ладони, как тогда, в первый момент возвращения к жизни. Сжал и разжал пальцы. Выдохнул незаметно в облегчении.
- Ты не хочешь спросить, зачем я здесь? – повторил свой вопрос гость.
- Я не смею задавать Вам вопросы, милорд, - Ларс опустил голову, выражая полную покорность.
- Хочу, чтобы ты убил для меня своего нынешнего работодателя, - сказал «стражник», усмехнувшись его смирению.
- Анлафа? – забыв осторожность, Ларс вскинул на «стражника» полный огненной ярости взгляд.
- Ага, - кивнул неловко его собеседник и достал из-за пояса маленькую чёрную шкатулку, - достаточно просто отдать ему вот это.
Ларс взял её, повертел в руках:
- А если я откажусь…
- Ты знаешь, что произойдёт… Всё верно.
- Дежавю…
Ларс снова посмотрел на шкатулку, затем на «стражника». И когда начал говорить, стало ясно, что от прежнего Хоода мало что осталось в этом теле. Голос его звучал холодно и чётко. Как у Хаоса обычно он звучал за зеркалами:
- Знаете, Лорд Хаос, а я ведь должен поблагодарить Вас.
- За что? – «стражник» подождал, прежде чем задать этот, по сути, риторический вопрос.
- За то, что вылечили меня от страха, - улыбнулся сдержанно Хоод.
- Вряд ли это называется излечение, раз такие рецидивы, как несколько минут назад по-прежнему случаются, - фыркнул презрительно его собеседник.
- А я ведь не сказал, что не боюсь вовсе, - пожал плечами Ларс, - я избавился от трусости, что мешала мне жить. Я перестал бояться людей. По сравнению с ужасом от Вашего присутствия любая драка, пытка, смерть – ничто.
- Какой изысканный комплимент, Ларс, - усмехнулся Лорд Хаос, - всё это очень мило, но я жду ответа на своё предложение.
- Нет, - Ларс поднялся на ноги и теперь смотрел на хозяина мира сверху вниз, - мой ответ - нет, милорд.
- А как же «ужас от моего присутствия»? – притворно удивился Хаос.
- В моей камере напротив меня сидит сейчас человек, - пожал плечами Ларс, - нет, - поправил он сам себя, - даже не человек. Костюм. Мешок с костями. Сам таким был. Поэтому нет.
Он отдал шкатулку её хозяину.
Тот хмыкнул то ли презрительно, то ли разочарованно, достал из-за пояса зеркальце, закинул в него шкатулку и снова посмотрел на Хоода.
- Как знаешь, храбрец, - ощерился зло, - надеюсь, ты сможешь им это объяснить, - приложил зеркальце к сердцу.
Ларс знал, что произойдёт дальше: он подскочил к начавшему уже заваливаться на бок стражнику, выдернул из раны стеклянный кинжал, в который превратилось зеркальце, и попытался зажать её рукой. Кровь хлынула сквозь пальцы.
- Не будет лёгкой смерти для тебя больше, Хоод, - прошипел с последним выдохом «стражник».
- Обойдусь, - без малейшего сожаления ответил Ларс.
- Посмотрим, - раздалось уже из зеркальца в руке.
- Что здесь происходит?! – дверь камеры распахнулась с треском, и в неё влетели охранники.
Ларс застыл над остывающим телом стражника с зеркальцем в руке.
Пишет Алина. 22.01.2015
Совместно с Ксанфом
Алина узнала Ксанфа издалека.
- Добрый вечер, доктор, - она улыбнулась приветливо, когда они поравнялись.
- Добрый вечер, - по инерции кивнул молодой человек, явно собираясь пройти мимо. Осмысленный взгляд в глазах Ксанфа девушка заметила лишь через пару секунд. - Алина? Это правда Вы? - он улыбнулся в ответ.
Она кивнула:
- Как Вы? Весь город обсуждает пожар в больнице. Это ужасно.
- Да, - сдержанно ответил Ксанф. - Но мы не виделись, кажется, целый год! Как Ваши дела?
- Спасибо, все хорошо, - Алина отметила про себя непривычную жёсткость в глазах доктора и добавила неуверенно: - У меня есть небольшой опыт работы в больнице. Если вдруг что-то нужно, я могу помочь.
Ксанф улыбнулся теперь уже привычно широко и тепло.
- Спасибо Вам огромное, Алина! Я непременно воспользуюсь Вашим предложением при первой необходимости!
- Договорились, - Алина улыбнулась в ответ. - Можно спросить у Вас? Все вокруг только и говорят, что больницу подожгли по приказу бургомистра, Вы думаете, он на такое способен?
- Честно говоря, у меня с этим переездом думать о чем-то ещё не получается, - махнул рукой доктор. - А почему Вы спрашиваете?
- Просто немного не по себе: пожар в больнице, эти разговоры на улицах, мимо Ратуши страшно ходить... - Алина поёжилась, не закончив фразу.
Ксанф нахмурился недовольно и огляделся по сторонам: улица была пуста, но в самом конце квартала, доктор это точно знал, было уютное кафе с восхитительными шоколадными пирожными.
- Сегодня достаточно прохладно. Может, поболтаем недолго за чашкой вкусного чая? Все-таки мы давно не виделись.
- Хорошо.
- У Вас что-то случилось, Алина? - спросил Ксанф, когда они расположились в уголке кафе и получили свой заказ. В этот час они оказались здесь единственными посетителями.
- Я очень волнуюсь за Ларса, - осторожно сказала девушка.
- Почему?
- Он в беде, - Алина отняла дрожащие ладони от чашки, боясь расплескать чай. - Я не знаю, как ему помочь.
- Может быть, Вы расскажете мне, и мы попробуем помочь ему вместе? - доктор подвинул к девушке тарелку с пирожными.
- Боюсь, все слишком серьёзно, - чуть подавшись вперёд и понизив голос, Алина рассказала Ксанфу о случившемся в переулке напротив её ателье. - Утром меня выпустили. Молча, - она на секунду закрыла руками глаза и потом снова посмотрела на Ксанфа, - простите, я не знаю, зачем Вам все рассказываю, понимаю ведь, что Вы не сможете никак помочь, но я должна что-то делать.
- Вы правильно сделали, что все рассказали, - молодой человек некоторое время в задумчивости барабанил пальцами по столу, затем ободряюще улыбнулся Алине. - Теперь вместе мы обязательно придумаем что-нибудь. Давайте начнём с того, что попробуем передать ему известие, что с Вами все в порядке, согласны?
- Но как это можно сделать? - Алина непонимающе взглянула на доктора.
- Я попробую, и как только что-нибудь узнаю, сразу же Вам сообщу. Где Вы сейчас живете?
- Цветочная, 6. Это на севере, за парком. Но проще в ателье на да Винчи. "Пуговица". Я там с утра и до самой ночи, - она с благодарностью посмотрела Ксанфу в глаза. - Спасибо Вам, доктор.
- Алина, я не могу ничего обещать, но постараюсь сделать все, что смогу.
- Я понимаю. Если Вам когда-нибудь потребуется помощь друга, я всегда рада помочь, - она встала, - боюсь, мне уже пора. Спасибо Вам ещё раз. До свидания, доктор.
Рассказ Алины озадачил доктора: многое было непонятно и неясно в путаном повествовании девушки - кто кого в итоге бил и за что, как и почему бургомистр оказался с охранником именно у ателье Алины, действительно ли она ничего не знала или все-таки чего-то недоговаривала и почему сейчас так переживает, если, доктор знал это точно, уехала и оборвала все связи с Ларсом год назад. Тем не менее, отмахнуться от этой истории и не помочь Ксанф не мог. Нельзя было сказать, что они близко сошлись с Ларсом, и он по-прежнему практически ничего о нем не знал, помнил о своём прошлом недоверии к нему, но где-то в глубине все же считал его своим товарищем, и в невиновности Хоода в данной ситуации был уверен почти на сто процентов. Вкупе с события последних дней и растущей антипатии к бургомистру, доктор настроился самым решительным образом для того, чтобы разобраться во всем.
- Милорд, - Ксанф обратился к зеркалу на рабочем столе, - Вы можете мне помочь?
- Добрый день, доктор, - проступили на зеркале кроваво-красные буквы, - чем могу помочь?
- Вы, вероятно, знаете, что с Алиной Д’Эллиги произошла странная история некоторое время назад, – подбирая слова, начал Ксанф, но, вспомнив, что осторожничать у него никогда не получалось, дальше стал излагать свободнее. – Словом, мне бы хотелось понять, действительно ли в беде сейчас Ларс Хоод. Мне нужно с ним увидеться и поговорить, но я не знаю, где он и не представляю, как могу это узнать. Вы можете мне помочь?
- Не понимаю, зачем Вам это, доктор.
Ксанф несколько удивился, но поспешил объяснить свою просьбу:
- Если Ларс действительно в беде, я хочу помочь ему. И Алине, конечно, - он сделал паузу. - И потом, мне кажется, его могли подставить.
- Вам кажется.
-То есть это не могло быть подстроено? - уточнил Ксанф.
- Это не имеет значения.
- Для имеет некоторое значение на самом деле. Я бы хотел понять роль нашего бургомистра во всём. Но это второстепенно. В первую очередь Ларс. Скажите, он жив?
- Несомненно.
- Отлично, - на лице доктора отразилось облегчение. - Мне бы очень хотелось успокоить Алину, разузнав о нем чуть побольше. Ему ничто не угрожает? Можно ли с ним увидеться? Мне достаточно просто оценить его состояние внешне, перекинуться парой слов, я бы передал всё это девушке, и ей стало бы гораздо легче.
- Теперь моя очередь задавать вопрос, доктор.
- Да, конечно, милорд, - в замешательстве ответил Ксанф.
- Почему она обратилась к Вам?
Доктор пожал плечами.
- Я не стал спрашивать. Обычно на такие вопросы люди теряются, смущаются и редко говорят правду. И потом, я же все равно постараюсь помочь, вне зависимости от причины. Или Вы хотите услышать моё мнение?
- Ваше мнение.
- Наверное, потому что я ей уже помогал однажды, когда Ларс был в больнице. – Доктор помолчал немного. – Хотя, знаете, она ведь и не просила. Я сам предложил ей помощь. Она только сказала, что она в растерянности и не знает, что делать.
- Пусть так.
- Вы считаете, здесь могут быть какие-то более серьёзные причины? – не сдержался и полюбопытствовал Ксанф.
- Женское сердце, а тем более ум - загадка.
- Мне хочется надеяться, что здесь больше замешано сердце, - улыбнулся молодой человек и вновь попытался вернуться к прежней теме. - Вы позволите увидеть Ларса?
- Я его не арестовывал.
- Но Вы ведь знаете, где он?
- Да.
- Если бы Вы согласились просто показать мне его и позволили обменяться парой слов, - Ксанф немного смутился, но продолжал твёрдо, - я был бы Вам очень благодарен. Пожалуйста. Мне важно передать ему, что с Алиной все в порядке.
- Это к начальнику стражи.
- Значит, Ларс в тюрьме сейчас?
- Он напал на бургомистра.
- Из-за чего? - схватился за крупицу информации Ксанф.
- Алина Вам этого не рассказала?
- Она говорит, что не знает. Видела только, как один напал на другого. Ларс защищался? Защищал Алину?
- Стало быть были причины, если один напал на другого, находясь в статусе телохранителя этого другого.
Доктору пришлось несколько раз перечитать эту фразу, чтобы понять её запутанный смысл.
- Какое наказание его теперь ждёт? – через некоторое время спросил он.
- Вопрос к бургомистру, доктор.
- Разве не могло быть так, что Хоода спровоцировали на эту драку, на нападение? Сам бургомистр, например. И несправедливо будет, если бургомистр же потребует наказания для охранника за это, правда?
- Это риторический вопрос - раз. Он не по адресу - два.
- Согласен, что не по адресу. Простите. Но у меня нет возможности задать эти вопросы самому Ларсу. Если бы Вы только согласились мне помочь увидеться с ним…
- Я не думаю, что это разумно - вмешиваться в данную ситуацию, доктор. - Спросите, почему она обратилась именно к Вам.
- Хорошо, - кивнул Ксанф. - Спасибо, что согласились поговорить со мной.
- Пожалуйста.
На следующий день Ксанф пришел в ателье Алины.
- Доктор? - девушка вышла к нему через минуту. - Добрый день! Как я рада Вас видеть! Добро пожаловать в ателье "Пуговица", я бы провела Вам экскурсию, но, боюсь, Вам будет неинтересно, потому что мы шьем исключительно женские платья, - Алина изо всех сил попыталась изобразить светскую улыбку, которая вышла усталой и искусственной. - Мы можем поговорить в ресторанчике напротив. Там готовят лучшие в мире завтраки, - сердце кольнуло больно при этих словах.
- С удовольствием, - согласился Ксанф. – У Вас очень уютно! Как же так получилось, что Вы теперь владеете целым ателье? – он попытался поддержать разговор, оглядываясь по сторонам, пока девушка собиралась.
- Я стала шить, пока была в отъезде. Эскизы увидела одна влиятельная дама, предложила открыть ателье в столице. Я бы Вас с ней познакомила, но, боюсь, сегодня ее не будет, - Алина одела берет, - идемте?
Ксанф открыл Алине дверь.
Когда они уже подошли к тому самому ресторанчику, Алина резко развернулась в другую сторону.
- Лучше в ту кофейню, - сказала коротко.
Ксанф непонимающе уставился на нее, осторожно взял под локоть и предложил просто прогуляться по улице.
- У Вас есть какие-то новости? - спросила Алина через некоторое время.
- Да, я кое-что узнал и сразу поспешил сообщить Вам. Пожалуй, самое главное, что меня беспокоило больше всего после Вашего рассказа, и теперь успокоит Вас, я надеюсь. Он жив. Жив и пока его жизни, кажется, ничего не угрожает, - Ксанф улыбнулся, наблюдая с интересом за реакцией девушки.
- Ох, Свет, спасибо-спасибо Вам! - Алина обняла доктора порывисто и тут же отстранилась. - Вы даже не представляете, какие это новости для меня!
- Я рад, - ответил доктор, явно наслаждаясь произведенным эффектом. – А могу я теперь за принесенную новость спросить Вас кое о чем?
- Конечно, доктор.
- Почему Вы именно мне рассказали всё и попросили помочь в этой истории?
- Потому что Вы знаете Ларса. И, боюсь, в этом городе мне больше не к кому обратиться за помощью.
- А почему не в ЦРУ? Они же серьезная организация. И Ларс там работал.
- Я боялась сделать хуже.
- Хуже кому? – удивился доктор, - Почему стало бы хуже?
- Ларсу, конечно. Я же не знаю, что там произошло.
- А как Вы думаете, из-за чего была драка в тот вечер?
- Я не знаю, - Алина покачала головой.
- Но предположения-то есть. Вы же лучше всех его знаете. За что он мог убивать человека?
- Убивать? - переспросила Алина. - Не верю, что он действительно хотел его убить.
- А чего он хотел?
- Не знаю.
Ксанф кивнул и больше не стал задавать вопросы.
- Что с ним теперь будет? - спросила Алина, обращаясь скорее к самой себе.
Доктор промолчал.
Оставшийся путь они разговаривали о какой-то ерунде, уже на пороге ателье Ксанф пообещал сообщить, если ещё что-нибудь узнает и попрощался.
Работы было много, она вышла из ателье около двух часов ночи.
Дорога шла через парк, узкая тропинка терялась в глубоких сугробах. Алина остановилась. Возвращаться домой вдруг показалось бессмысленным. Идти, говорить, думать, спать, шить – тоже.
Она пробралась через сугробы на небольшую полянку и легла прямо на снег, раскинув руки.
Смотрела, как меркнут звезды, блекнет ночная синь, розовеет небо.
Какая-то нищенка прошла мимо. Остановилась, развернулась, подошла к Алине и, не говоря ни слова, растянулась на снегу рядом с ней, словно делала так уже сотню раз.
- Вы гадаете прохожим? – спросила Алина, не двинувшись.
- Иногда.
- Скажите, что все будет хорошо.
- По пятницам я не гадаю.
- А если я денег дам?
Женщина повернула голову в ее сторону.
- Откуда у тебя деньги? Лежишь тут всю ночь в снегу.
- У меня есть десяток никсов.
- Лучше бы бутылку вина предложила, - она стала шарить в ворохе тряпья, что служило ей платьем, шубой и головным убором одновременно. Наконец, достала замызганную сигарету. – Есть спички?
- Нет, - Алина смотрела в небо, думая о том, что не испытывает ни капли брезгливости, хотя запах был такой, что хотелось зарыться в снег и умереть в вечной мерзлоте.
- Это все Жан, - сказала нищенка убежденно, - это он забрал мои спички. И две бутылки вина, которые я у Хамдана выпросила на прошлой неделе. Жан просто крыса.
- Кто этот Жан? – спросила Алина.
- Крыса, говорю же тебе. Весь мешок картошки забрал, и вино. Еще и спички мои утащил, - она снова стала рыться в тряпье, делая неловкие резкие движения. – Скоро шесть, на углу Сен-Бар бесплатные супы будут раздавать. Ты любишь супы на углу Сен-Бар?
- Да, бывают неплохи.
- Они просто дерьмо, - согласилась нищенка, придя в неожиданный восторг. – А я тебя там не видела никогда.
- Я прихожу очень рано.
- Везет тебе, - фыркнула нищенка. – Жана никогда не поднимешь в такую рань.
- Погадаешь мне?
- Сначала достань вино.
Они дошли до какой-то забегаловки, и нищенка послала Алину за вином, сказав, что она лучше одета, и Хамдан, наверняка, сжалится и даст ей целых две бутылки в долг, а может, даже лишнюю порцию супа или омлет с салатом из репы.
Вскоре Алина вышла из закусочной Хамдана, держа в руках три бутылки вина, не больше тридцати никсов за каждую.
Они вернулись в парк, сели на скамейку, и нищенка откупорила бутылки с таким видом, точно перерезала шелковую ленту, открывая новый Дворец Правосудия. Протянула одну Алине и подняла свою:
- За новое утро! – она припала к горлышку жадно. - Почему не пьешь? – нищенка отерла капельку вина с подбородка.
- Я не буду. Вам больше достанется.
- Пей! – приказала она. – Или ты не рада новому утру?
Алина, держа бутылку двумя руками, осторожно сделала глоток, скривившись от отвратительно-кислого вкуса.
- Больше! Иначе замерзнешь в снеговика! – нищенка улыбнулась черными зубами, явно довольная случайной метафорой.
- А теперь ты мне погадаешь, - сказала Алина уже совсем смело, когда ее бутылка была почти пуста.
- Давай сюда руку, - женщина подвинулась ближе.
У Алины закружилась голова от вони и алкоголя.
- Вижу свет, - загадочно начала нищенка, - счастливой будешь.
- Это предсказание старо как мир, - ответила Алина. – За три бутылки вина можно постараться получше.
Нищенка нахмурилась, вглядываясь в линии на ладони девушки, точно действительно что-то читала в них.
- В его сердце звучит смертельная барабанная дробь, - вдруг сказала она. – И не тебе ее останавливать.
- А кому же?
- Никому, - женщина вернулась на свое место. – Зеркало носить с собой надо.
- Какое зеркало?
- Красное, - оскалилась нищенка.
- Мне пора, - Алина осторожно встала, держась за скамейку. – Уверена, Жан вернется вместе с картошкой и вином.
- Уж вино он все выхлещет, поверь мне, - усмехнулась нищенка, глядя, как она неуверенно пытается сделать шаг. – Давай я тебя провожу.
Алина не помнила, как они дошли до дома, как она открыла дверь, или отдала ключи нищенке, чтобы та открыла, как ее уложили на диван и чем-то накрыли сверху почти заботливо.
Когда она проснулась на следующее утро, квартира была совершенно пуста, только дощатый пол и выцветшие обои на стенах. В расцарапанной ладони был зажат осколок зеркала, теплый и красный от крови.
Пишет Эцио. 02.02.2015
Эцио сидел за столом и вертел в руках кольцо, думая, что с ним делать. Вдруг внутри что-то щелкнуло, и камень выпал на стол. Он оказался полым, в углублении лежал крошечный, плотно сложенный клочок бумаги. Эцио взял из хрустального стаканчика с серебряным ободком позолоченную лупу. Мельчайшая надпись являлась адресом, рядом был нарисован циферблат, стрелки которого указывали на восемь часов.
***
Экипаж остановился на окраине Эйзоптроса. Из кареты вышагнул высокий человек в серой широкополой шляпе. Кожаные сапоги со шпорами, рейтарский меч, скрывающийся за плащом. Неслышно шагая, он вошел в полусгоревший заброшенный дом.
Через полчаса к этой же развалине подъехал Эцио на гнедом коне. На его поясе висел маленький нож, который он решил взять на всякий случай. Эцио привязал коня к перилам соседнего дома и осторожно шагнул внутрь.
В бывшей прихожей стояло зеркало, покрытое инеем. Боковым зрением Эцио увидел в нем свое нечеткое отражение. Потолок первого этажа частично сгорел. Вдоль стен были нацарапаны какие-то знаки. Эцио, дрожа то ли от холода, то ли от страха, прошел в другую комнату, слабо освещенную лунным светом, который клочками пробивался через многочисленные дыры в стенах.
Он замер, едва переступив порог. Но, выдохнув, понял, что перед ним стоит всего лишь восковая фигура улыбающегося клоуна с кривым ножом. В углу - заиндевевший сундук, из которого вываливались куклы. В другом – детская кроватка, на которой лежала восковая фигура ребенка, его застывшие глаза смотрели прямо на Эцио.
Ему стало не по себе. Он сделал глубокий вдох и быстро прошел в другую комнату. На старом диване сидел человек в плаще и шляпе. Рядом с ним лежал меч в ножнах. Он резко поднял голову, увидев Эцио. Но тот в слабом лунном свете не мог разглядеть лица сидящего, хотя догадывался, кто он.
- Ну, здравствуй, Эцио! – мужчина встал, снимая шляпу.
- Франческо Лепаж? – Эцио узнал врача с корабля пиратов, того человека, который шесть лет назад спас ему жизнь. – Это Вы?
- Да, это я.
Эцио уже приготовился осыпать его градом вопросов, но Франческо начал первый:
- Я приехал сюда, чтобы вернуть тебе то, что принадлежит тебе по праву.
- Но как Вы меня нашли? И как сюда попали?
- Я начну по порядку. Скорее всего, ты не помнишь меня до встречи у пиратов.
- Я Вас помню, - нетерпеливо перебил Эцио. - Вы меня вытащили из Алцеона, когда…
- Именно. Это не было случайностью. Будучи вашим семейным врачом, я должен был ехать с вами в карете в тот день. Но так вышло, что я задержался с выездом, а когда догнал вас, было слишком поздно. Я опоздал всего на несколько минут. Проезжая по мосту Алцеона, я увидел тебя в воде. То, что ты выжил, было чудом. Я отвез тебя в ближайший госпиталь и оставил записку с адресом твоей тети.
- А почему Вы исчезли тогда?
- Нам обоим надо было затеряться. Я нанялся врачом к пиратам. В разных портах я собирал сведения о компании твоего отца. Вернее о том, что от нее осталось. Однажды в одном трактире я встретил человека, который был адвокатом твоего отца и занимался твоим наследством. Он передал мне документы, согласно которым ты являешься единственным законным владельцем судостроительной компании ландграфа Этоны Сальвио Инделикато.
- Но я только год назад ездил за этим самым наследством в Этону.
- Нет, тебе передали лишь дом и небольшую часть денег. Таким образом, эти люди пытались по-быстрому закрыть вопрос о твоем наследстве. Но ты не получил самого главного - земли, основную часть капитала и компанию.
- Почему этот адвокат сам не нашел меня? – спросил Эцио.
- Он неоднократно встречался с Констанцией, но она не хотела даже слышать об этом. Она боялась вспоминать прошлое, а, возможно, просто не поверила ему. Когда я узнал об этом, то вызвался помочь, поскольку хорошо знаю тебя. Вот эти бумаги, - Франческо протянул Эцио несколько листов. Тот внимательно прочитал их.
- И что я должен теперь делать?
- Заявить о себе. Остальное выяснит суд.
Пишет Никта. 15.02.2015
Совместно с Лекой и Ксанфом
Необходимо было решить этот вопрос как можно скорее. По глубокому убеждению Никты, бургомистр был немного не в себе, а потому жизнь Хоода висела на волоске. Обвинения в нападении телохранителя из ЦРУ на своего нанимателя были явно высосаны из пальца, но она абсолютно чётко понимала, что без торга за его жизнь здесь не обойдется. И это выбешивало её несказанно.
Крыло секретариата бургомистра было пусто, Никта чуть ускорила шаг, предчувствуя, что произошло что-то из ряда вон выходящее, раз вооружённая до зубов охрана покинула свои посты.
Около дверей кабинета собралась внушительная толпа, все с интересом рассматривали что-то лежащее на полу.
- Пропустите! – Никта расталкивала людей, не стесняясь время от времени заехать кому-либо кулаком или локтем, - ЦРУ, пропустите, говорю вам!
В центре лежал бургомистр. Он был без сознания. И, судя по землистому оттенку лица, дело было дрянь.
- Что произошло? – она развернулась к толпе, - кто-нибудь видел, что здесь случилось?
- Рука, - шёпотом подсказал ей референт, - правая… - Глаза у него были совсем безумные.
Секунды растянулись в бесконечность. Никта очень медленно наклонилась к бургомистру (ни одного следа раны, пореза она не обнаружила), кровь была только между пальцами правого кулака. Она осторожно разжала его, и из ладони на пол прямо перед ней выкатился покрытый чёрно-алой кровью бриллиант.
- Разойдитесь, - она инстинктивно отпрянула назад, - всем отойти на безопасное расстояние. Закрыть двери! – крикнула страже, - никто не выйдет отсюда, пока мы не найдём убийцу. – затем обратилась к чиновникам и посетителям, - ничего не трогать и не двигаться. Это яд.
Референт явно разрывался на части между желанием помочь начальнику и не приближаться к нему ни при каких обстоятельствах, страх в итоге возобладал и он сделал пару шагов прочь от тела.
- Кто это принёс? – Никта указала ему на бриллиант.
- Это пуговица, - едва смог выдавить из себя референт, - видите нитки?
- Проверьте всех! Сейчас же! – крикнула страже Никта, - все, у кого на костюме недостанет одной пуговицы, наши подозреваемые.
Стража быстро выполнила приказ, но у всех находящихся в комнате с одеждой было всё в порядке.
- Он дышит, - референт кивнул на Анлафа, - он ещё жив.
Никта проверила пульс у пострадавшего. Сердце билось.
- Надо срочно доставить его в больницу, - Никта продолжала распоряжаться стражей, как своими подчинёнными, и никто возмутился против такого самоуправства, - Вы, - она обратилась к референту, - поезжайте с ним, расскажете доктору, что случилось. Важна каждая деталь.
- Конечно, - согласился тот.
Как только дверь за ними закрылась, Никта распахнула двери в кабинет и заставила всех присутствовавших войти внутрь и сесть на пол.
- А теперь по порядку, - Никта встала в центр круга, - что произошло?
Слово взял старший из присутствовавших:
- Мы видели только, как господин Анлаф упал на пол и забился в конвульсиях.
- Давайте по порядку, с того момента, как он вошёл в холл. Кто-нибудь заметил что-то необычное?
- Нет!
- Нет!
- Всё было как обычно!
Наперебой загалтели свидетели.
- Он вошёл в холл, поздоровался со всеми и пошёл в свой кабинет, но вдруг упал, и его начало трясти, а потом он потерял сознание.
Никта вышла из кабинета. Нужно было обследовать весь путь бургомистра: от входа в ратушу до холла.
Ей помогали два црушника из особистов.
- Будьте осторожны, - предупредила она их, - Анлафа отравили, яд быстродействующий, а он точно ничего не пил и не ел по дороге, значит, это может быть какой-то предмет, что-то, что ему передали здесь.
- Нашёл! – один из особистов окликнул её через пролёты лестниц с первого этаже спустя полчаса после начала поисков, - здесь.
- Не трогай! Не прикасайся руками ни к чему! – Никта стремительно, перескакивая через ступени сбежала вниз.
Особист вытряхнул на пол содержимое урны у входа. Внимание сразу привлекал новенький, дорогой бумаги цвета топлёного молока конверт с надписью «г-ну Анлафу лично в руки», сделанной красными чернилами.
Рядом же валялся смятый листок точно такой же бумаги. Никта аккуратно распрямила его кончиком и лезвием кинжала:
«Больше денег не будет, бургомистр»
***
За пару недель после открытия больницы хлопот докторам прибавилось в разы больше, чем во время переезда в казармы. Многое, из того, что делалось на благо по задумке архитекторов, пользы никакой, увы, не принесло. Так, большие проблемы доставляли тяжелые ворота на въезде на территорию, в итоге их пришлось целиком снять, а проезд расширить, разломав часть стены. Новые замки кое-где дали сбой, и после того, как не открылась одна из ординаторских, главный дал распоряжение сменить их все на старые и проверенные. Зато все доктора сияли, проходя под табличками с их именами, каждый день на несколько секунд задерживались, любуясь сверкающими надписями на дверях. Ксанф совсем не удивился, увидев издалека длинную очередь у входа в больницу - такое в последнее время случалось здесь часто - любопытство жителей не знало границ. Только в приемном отделении доктор узнал "по секрету" от старшей сестры, что в больницу с утра доставили самого бургомистра, в тяжелом состоянии с сердечным приступом от переутомления. И теперь им занимаются все ведущие специалисты больницы, а главный врач лично контролирует весь процесс. Хмыкнув неодобрительно на такой ажиотаж, Ксанф отправился к себе переодеваться и затем собрался помочь докторам приемного, раз уж из-за бургомистра забросили других пациентов. Откровенно говоря, в глубине души он и сам надеялся одним глазком взглянуть на переутомившегося бургомистра, но только потом. Сначала - дела.
Ксанф спустился в отделение через пятнадцать минут, а переполох все еще продолжался. Оказывается, бургомистра действительно привезли в тяжелом состоянии, без сознания, едва дышащего. Врачи даже засомневались, жив ли он. Раскланиваться было некогда - счет шел на минуты, поэтому бургомистра осматривали дежурные врачи. Главный появился в отделении через секунды и лично взялся за дело: выкинув из ближайшей смотровой дедушку с гангреной ноги, он с ног до головы обследовал бургомистра сам. Чуть позже подоспели вызванные врачи отделений, и Анлафа, по-прежнему без сознания, перевезли в лучшую палату больницы.
Уже совсем под вечер Ксанф нашел время для того, чтобы заглянуть к бургомистру. На самом деле он, как дежурный за день, должен был описать состояние всех поступивших на конец смены и передать все ночному коллеге. Так что для посещения бургомистра у него был вполне законный повод.
Доктору было интересно посмотреть вблизи на человека, который так безжалостно обошелся с пациентами при переезде и на которого, по слухам, сваливали всю ответственность за пожар больницы. Удивительно, но бледный, с чуть подрагивающими веками и полуоткрытым ртом, в этой непривычно огромной палате, под белоснежной простыней на высокой кровати бургомистр казался совершенно обыкновенным - беззащитным и слабым человеком. Худая рука с капельницей свешивалась с одеяла, и доктор бережно подложил под нее маленькую подушку-валик. Дыхание и пульс были в норме. Неприязнь Ксанфа угасла отчего-то, и он не стал задерживаться в палате, доверив уход за лежачим больным профессиональной сиделке, которую лично прислал сегодня к ночи главный врач больницы.
Пишет Алина. 22.02.2015
Совместно с Лордом Хаосом
Она сидела на полу в пустой комнате, пытаясь собраться с мыслями. В голове пульсировали лишь слова нищенки о смертельной барабанной дроби в сердце Ларса.
Алина попыталась вытереть запекшуюся кровь с поверхности осколка, который все еще держала в руке.
- Милорд, пусть бургомистр освободит Ларса и снимет с него все обвинения. Пожалуйста. Вы же знаете, что он ни в чем не виноват.
Стекло вспыхнуло ярко, и кровь испарилась.
- Он напал на того, кого должен был охранять. Это тяжкое преступление - предать доверие доверившегося, - написалось красными чернилами на поверхности зеркала.
- Я не верю. Он бы никогда так не поступил, была какая-то причина.
- Какой бы причина не была, он это сделал.
- Его казнят?
- Это решит бургомистр. Но такое возможно. И даже вероятно.
- И даже Вы не можете ничего изменить?
- Могу. Но зачем мне это?
- Я выполню любое Ваше поручение. Все, что хотите.
- Не интересно.
- А что интересно?
- Ничего. У меня всё есть.
- Не все. У Вас как минимум отсутствует сердце, - она сжала осколок, не чувствуя, как острое стекло разрезает ладонь.
Рана тут же затянулась от сильного ожога, который заставил Алину положить аккуратно осколок на пол.
- Почему же? И оно у меня есть.
- Тогда помогите мне, пожалуйста, милорд.
- Я не уточнил, чьё сердце у меня, девочка, - резким росчерком усмехнулся Хаос. - Так зачем мне Вам помогать?
- А чье у Вас сердце, милорд?
- Это имеет значение для Вашей просьбы, барышня?
- Вдруг, - в тишине комнаты она отчетливо услышала биение собственного сердца, - мое Вам понравится больше.
- Нет, спасибо, - написал Лорд Хаос, - Ларс мне этого никогда не простит.
Алина прижала руку к горящему лбу и улыбнулась горько.
- Я совсем ни на что не гожусь, да?
- Почему же? Вы на многое годитесь. Но не на то, чтобы пожертвовать своё трепетное сердечко ради циничного и хладнокровного црушника.
- На что тогда я гожусь, если не могу спасти любимого человека?
- Пока ему ничего не угрожает. Бургомистра отравили.
- Как отравили? - Алина задохнулась. - Кто?
- Добрые люди.
- И что теперь будет?
- Это зависит от того, выживет наш градоначальник или нет.
Алина подтянула колени к груди.
- Ужасно желать кому-то смерти.
- Вы только что желали смерти себе и Хооду.
- Не Ларсу.
- Думаете, что он будет жить без Вас? Тогда вы друг друга стоите. Два эгоиста.
Она потерла ожог на ладони.
- Значит, остается только ждать?
- Это Вам решать. И... примите совет - не делайте глупостей.
- Спасибо, милорд.
Зеркало погасло.
***
В ателье она выбрала одно из выставочных платьев и едва успела привести себя в порядок к приходу Марисии.
- Меня обокрали, – сказала просто, набрасывая на плечи накидку, - мне нужно найти новую квартиру к вечеру.
- Нет, - отрезала Марисия, почти не скрывая свое крайнее раздражение очередной проблемой, - я сама тебе найду жилье, не хватало нам снова Мастеровой слободы. Работай, - она решительно направилась к выходу. – И завари себе крепкого чая. С мятой или корицей.
- Это здесь, - Марисия дождалась, пока кучер спрыгнет с козел и откроет дверцу кареты, после чего грациозно ступила на мостовую.
Алина вышла следом.
Это был небольшой особняк, недалеко от Корелли, колонны, белые стены, кованая калитка.
- Это слишком роскошно, - сказала Алина, - у меня нет таких денег.
- Этот дом сдаю я, - ответила Марисия, - для тебя – по специальной цене.
- Это очень великодушно с Вашей стороны, но…
- Тебе нравится ходить по грани или что? – взорвалась вдруг Марисия, - мне надоела твоя, - она пыталась подобрать слово помягче, - нестабильность. Ты то исчезаешь, то попадаешь в беду, то просто выпадаешь из реальности. Будешь жить здесь, мой дом – на соседней улице, я смогу за тобой приглядывать, мне так будет спокойнее.
- Хорошо, - Алина сдалась моментально под таким натиском. – Буду жить здесь.
В этот же вечер Алина устроилась на работу в больницу на ночные смены.
Пишет Эцио. 08.03.2015
Прошло несколько недель после суда. К Эцио перешли все деньги Сальвио, корабли и верфи, все украденное оружие и звание ландграфа. Консте еще надо было встретиться с Франческо Лепажем, которого она попросила следить за работой управляющего и каждый месяц присылать отчет о делах, поэтому они на неделю задержались в городе.
Жизнь в Этоне стала хуже, чем шесть назад. Люди, захватившие власть в городе, совсем не заботились о нем.
Улицы стали похожи на лесные тропы: никто не убирал дороги, центральная мостовая тонула в грязи, которую привозили на своих колесах кареты приезжих.
Фонтаны, которые всего несколько лет назад потрясали своим величием и красотой весь Мир Зеркал, перестали работать и заросли мхом.
Кусты и деревья, из которых садоводы когда-то создавали фигуры животных в реальную величину, превратились в обычные растения.
А старинные каркасные дома стояли наполовину разрушенными: их не реставрировали.
Большая часть населения уехала, а те, кто не захотел уезжать, не могли найти работу.
***
Эцио проснулся. Да, это был тот долгожданный день, когда в особняк должны были привезти оружие! Эцио оделся и достал карманные часы из белого золота. Одиннадцать! Оружие уже час, как в кабинете.
Эцио вбежал в комнату, резко отодвинул позолоченный подсвечник. Книжный шкаф отъехал в сторону…
Эцио осторожно шагнул в потайную комнату. Хоть она была не очень большая по сравнению с другими помещениями особняка, в ней смогло уместиться около полусотни видов холодного оружия. В центре стоял большая витрина, где под стеклом, в котором он увидел свое отражение, лежали ножи и кинжалы. С высокого потолка свисали арбалеты и шлема, а вдоль стен висели копья, протазаны, пики, алебарды, бродексы, топоры, пилумы, клейморы, бастарды, эспадоны, рапиры, секиры, глефы, гладиусы, ксифосы, фламберги, фальшионы, катаны, сабли, ятаганы, палаши, перначи, клевцы, луки…
За оружием практически не было видно стен. По углам стояли доспехи – полный латный, готический, кольчужный и максимилиановский.
Эцио ходил по комнате, снимал оружие, гладил, вешал обратно, снова снимал… Не мог поверить, что все это теперь его…
***
Эцио был очень рад, что справедливость восторжествовала. События последнего года почти убедили его в том, что это бывает очень редко. Он наконец-то чувствовал, что жизнь вокруг приобретает привычные краски, все становится на свои места.
Одновременно с этим Эцио понимал, что не хотел бы посвятить свою жизнь лишь компании своего отца.
Он точно не хотел подстраиваться под жестокость, лицемерие, жадность этого мира. Он хотел изменить его. Сделать лучше. Чтобы работорговцы не смели похищать свободных людей и продавать в рабство. Чтобы на юге и на севере перестали убивать и грабить. Чтобы все подчинялись справедливым законам.
Эцио решил стать политиком.
Пишет Сильвия.10.03.2015
Настало время, когда всю столицу Мира занесло снегом, а холодный, пронизывающий ветер сбивал с ног случайных прохожих, которые заблудились среди узких улочек Эйзоптроса. Владельцы магазинов и кафе первыми стали украшать свои заведения новогодними гирляндами и блестящими шарами, в дворах домов жители наряжали елки – одним словом, в городе чувствовалась атмосфера приближающегося праздника. Каждый раз, когда Сильвия выходила из дома, это непередаваемое ощущение возвращало ее к жизни, как бы напоминая, что все продолжается.
Она все так же ухаживала за Кристобалем, состояние которого медленно, но все же улучшалось. К нему иногда приходили его знакомые и сослуживцы. Сильвия оставляла их наедине, предоставляя им возможность говорить о чем угодно и одновременно занимаясь теми делами, которые не могла сделать ранее. На работе вошли в ее положение, и теперь Сильвия составляла проекты дома, рисовала и чертила рядом с кроватью мужа, одновременно рассказывая ему о своих мыслях и идеях.
В преддверии Нового года она решила украсить весь дом. Раньше они ставили елку, но сейчас Сильвии захотелось сменить их привычный новогодний декор. Она купила на рынке целую охапку пушистых еловых веток и украсила ими весь дом. К каждой ветке она привязала декоративные цветы, приклеила крупные шишки и украсила цветными лентами. Получилось очень необычно, и она решила повесить несколько таких веток в комнате, где лежал Кристобаль.
- Как ты думаешь, это хорошо будет смотреться? – она приложила декорированную ветку к стене прямо напротив него.
- По-моему, очень, - ответил Гато.
- Тебе правда понравилось? - Сильвия бросила на него сияющий взгляд, пока прикрепляла ветку к стене. - Я первый раз такое попробовала. Думаю, стоит всерьез этим заняться.
- Будешь дома украшать еловыми ветками?
Сильвия рассмеялась в ответ:
- Нет, не совсем. Мне кажется, что именно к Новому году люди сами предпочитают украшать свои дома, не доверяя это другим.
- Может, не будем праздновать в этом году?
- Я и не собиралась, - Сильвия спустилась со стула и села рядом с ним, - никого приглашать.
- И сами тоже не будем.
- Я не думала о том, чтобы как-то отмечать Новый год. Ты же сам буквально на днях говорил об этом, а теперь не хочешь. Я чем-то расстроила тебя?
- Нет, ты меня не расстраивала, - Гато покачал головой, - просто не хочу.
- Понятно, - едва заметно вздохнула Сильвия. - Можно я хотя бы не буду убирать новогодние украшения?
- Конечно, не надо убирать. Очень красиво, - улыбнулся Гато.
- Спасибо, - просияла Сильвия.
- Ну что ты! - он протянул к ней руку, - я обидел тебя?
- Нисколько, - она упала в его объятия. - Я очень рада, что тебе понравилось.
Он погладил её по спине:
- Спасибо, что ты рядом...- он чуть помедлили, - и что терпишь меня. Такого.
- Ну, характер у тебя, конечно, не сахар, - притворно вздохнула Сильвия. - Но я люблю тебя таким, какой ты есть.
- Ну, спасибо, жена! - улыбнулся Гато.
- Это тебе спасибо, - Сильвия прижалась к нему, - за то, что ты есть.
***
Накануне Нового года Сильвия и Кристобаль решили все же устроить небольшой новогодний ужин для двоих. Праздничный стол организовали прямо на кровати Гато. Сильвия приготовила их любимые блюда (буженину в медовом соусе, картофель под сметанно-сырным соусом и тирамису на десерт) купила шампанское и зажгла в комнате свечи. Обстановка получилась очень уютная и романтичная.
- С наступающим! – Сильвия подняла свой бокал.
- С наступающим! - Гато слегка коснулся своим бокалом бокала жены.
Не успели они осушить свои бокалы, как раздался стук в дверь.
- Разве мы ждем гостей? - удивилась Сильвия.
- Нет, - Гато насторожился.
- Может, не стоит тогда открывать?
- Нужно посмотреть, кто там.
- Да, вдруг что случилось, - Сильвия поставила на стол свой бокал и вышла из комнаты.
Курьер вручил ей букет роскошных цветов. Внутри она обнаружила записку: "У тебя обязательно все получится. Я люблю тебя и верю во все твои начинания".
Минуту Сильвия стояла в растерянности, потом голос Кристобаля вернул ее к действительности.
- Сильви?! - Гато приподнялся на кровати, чтобы видеть, идёт его жена или нет.
- Иду! - Сильвия быстро побежала на кухню, поставила букет в вазу и вернулась в комнату к Кристобалю.
- Кто это был?
- Не знаю, - пожала плечами Сильвия. - Какой-то человек заблудился, спрашивал номер дома.
Она отвела взгляд в сторону.
- Ясно, - бледно ответил он, заметив, что жена не захотела сказать правду.
- Спасибо за поддержку, - неожиданно произнесла Сильвия.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты никогда не критиковал мои проекты, всегда с пониманием ко всему относился. Для меня это очень важно.
- А почему ты вдруг заговорила про проекты?
- Просто так, - улыбнулась Сильвия.
- Я не верю, - он покачал головой.
- Всё равно не понимаю, почему ты вдруг заговорила об этом сейчас.
- Ты единственный, с кем я поделилась своими планами, так что спасибо за букет и слова поддержки, - улыбнулась Сильвия. - Это невероятный сюрприз!
- Какой букет? - в ушах Гато зашумело невыносимо.
- Который ты мне прислал только что, разумеется, - Сильвия поправила его одеяло и поцеловала в щеку. - Я только тебе одному рассказала о том, что планирую начать новое дело.
- Я по лестнице спуститься не в состоянии, Сильвия! - тихо сказал Гато, - не то, что букет заказать.
- Не знаю, как ты все организовал, но больше никто, кроме тебя, не мог написать таких слов. Я только тебе накануне сказала об этом.
- Видимо, кто-то ещё знает тебя достаточно хорошо, чтобы такие слова написать, - побагровел Гато.
- Не знаю, как ты все организовал, но больше никто, кроме тебя, не мог написать таких слов. Я только тебе накануне сказала об этом.
- Видимо, кто-то ещё знает тебя достаточно хорошо, чтобы такие слова написать, - побагровел Гато.
- Ты ошибаешься, - спокойно произнесла Сильвия. - Я приняла это решение накануне и сразу сообщила тебе. Ты же знаешь, что больше я ни с кем не общалась с тех пор и никуда не выходила из дома.
- Совсем ни с кем?! Так ли?
- Конечно! Ты что, не помнишь? Я все время с тобой сидела в этой комнате. Выходила только для того, чтобы приготовить еду.
- Как скажешь! - зло бросил ей он.
- Кристо! - Сильвия села к нему поближе. - Я не виновата в том, что получила букет неизвестно от кого. Если уж ты отрицаешь свою причастность к этому, - добавила она.
- Так не бывает!
- Сам же видишь, что бывает. А знаешь, что, - решительно заявила Сильвия, - я пойду и выкину этот букет прямо сейчас.
- Это твой Кристиан. Больше, чем уверен.
- Мне все равно, от кого этот букет, если он не от тебя, - с этими словами Сильвия вышла из комнаты. На мгновение она остановилась около букета, наслаждаясь едва уловимым ароматом цветов, потом схватила его вместе с вазой и вернулась в комнату к Кристобалю.
- Смотри, - сказала она, открывая окно. - Мне не жалко его выкидывать.
Алые розы посыпались вниз, на белый снег.
- Это ничего не меняет! - Гато попытался встать, - Ты не понимаешь?! Он водит тебя в кафе, приглашает домой, дарит букеты. А я... - он задохнулся и вновь упал на кровать. Приступ был продолжительным и жестоким.
- Успокойся, - Сильвия попыталась помочь мужу справиться с внезапным приступом, но ничего не помогало. Она уже испробовала все способы, которые рекомендовал врач, пока совсем не отчаялась.
- Кристо, ну почему ты так все воспринимаешь? - от досады у нее на глазах выступили слезы. - Знала бы, ни за что не приняла этот букет!
Гато потерял сознание.
Пишет Алина. 01.04.2015
Алина стояла в оцепенении перед стомиллилитровой бутылочкой с концентрированным раствором хлорида калия. Она точно знала, какую капельницу поставят бургомистру. Главврач лично заряжал ее самой первой, рано утром, тщательно и почти не дыша, сам брал необходимые препараты и растворы из шкафчика, сам взвешивал все порошки, сам подсоединял все трубочки, лишь изредка бросая хмурые взгляды на охрану, наблюдавшую за всем у порога процедурного кабинета.
Алина точно знала, с какой стороны полки он возьмет сосуд с раствором.
Лишь три движения. Открыла, поставила, закрыла. И все. Быстрая и безболезненная смерть. Он ничего не почувствует. А когда он будет уже мертв, некому будет разбираться, кто виноват.
Солнечный луч вырвался из-за облаков и пронзил стеклянный сосуд.
Ларса отпустят. Она почувствовал, как потеплели кончики пальцев, точно это он согрел их своим дыханием.
Мириады песчинок витали в прозрачной жидкости, мерцая едва заметно на солнце.
Убить. Убийца. Она – убийца.
Но ведь боли не будет, все будет быстро.
А потом будет Ларс, теплые кончики пальцев.
Но смерть. Из-за нее.
Тучи вновь скрыли солнце, песчинки погасли.
Алина взяла бутылочку со стола. Она сможет это сделать. Ради Ларса. Она сможет поменять две бутылочки местами. Это ведь не сложно. Не трудно. Не страшно.
Ларс. Она вспомнила его смеющиеся глаза, неловкий жест, которым он взъерошивал волосы на затылке, его голос.
Ларс.
Он будет жить, но их мир рухнет.
Алина вернула бутылочку на место и быстро вышла из процедурного кабинета.
Пишет Сильвия.05.04.2015
С момента их последней ссоры, когда Кристобаль потерял сознание и Сильвии с трудом удалось привести его в чувство, прошло уже много времени. Сильвия по-прежнему ухаживала за мужем, но теперь она больше работала дома и выходила в город только в случае крайней необходимости. О своих профессиональных планах пришлось на какое-то время забыть.
Инцидент с букетом постепенно забывался, хотя Сильвия чувствовала, что это сильно тяготит Кристобаля. Она догадывалась, что, за исключением Кристо, цветы ей мог послать только Кристиан. Они виделись еще до Нового года, и у Сильвии не было возможности спросить об этом у него лично.
Она встретила его в самый неподходящий момент - когда совершала покупки на рынке и едва справлялась с тяжелыми сумками.
- Госпожа Рейес! Вот так встреча! Позвольте Вам помочь!
- Спасибо, - от неожиданности Сильвия забыла о своей осторожности в общении с Кристианом.
- Как у Вас дела? - Кристиан с лёгкостью подхватил её сумки, - на работе сказали, что Вы взяли отпуск без содержания.
- Я сейчас работаю дома. Мне надо за мужем ухаживать, - добавила она.
- Я могу помочь? - нахмурился Кристиан.
- Боюсь, вы можете сделать только хуже, - Сильвия остановилась и посмотрела ему в лицо. - Кристиан, спасибо вам за букет, он был великолепный. Но мы с мужем поссорились из-за него, и ему стало хуже.
- Я не посылал Вам букет, - Кристиан остановился, - я бы не посмел. Домой. Мне дорог Ваш покой и Ваше хорошее настроение. Я бы не сделал ничего, что могло бы вам навредить, поверьте.
- Хорошо, я поверю, - вздохнула Сильвия. - Но это ничего не меняет.
- Почему не меняет? - Кристиан явно расстроился, - я ведь могу помочь. Найти хороших врачей, дать Вам займ на льготных условиях, - он закашлялся от неловкости, - я бы предложил деньги безвозмездно, но ведь Вы не возьмёте их.
- Кристиан, вы не понимаете, - нетерпеливо ответила Сильвия. - Моему мужу неприятно повышенное с вашей стороны внимание ко мне. И к моим проблемам.
- Он не узнает! Обещаю! - Кристиан взмахнул руками, выронив сумку с продуктами, - ох, извините!
- Мы не нуждаемся в деньгах, - Сильвия наклонилась, чтобы помочь Кристиану собрать свои покупки, разбросанные по улице. Лучше бы она сама все донесла.
- Но Вы ведь не работаете. И Ваш супруг болен! - молодой человек неуклюже вскинул голову и ударил девушку в лоб затылком, - ох, простите!
- Ничего страшного, - Сильвия потерла ушибленное место. - Я же говорила вам, что работаю дома. И мы не нуждаемся в деньгах, - повторила она.
Кристиан выпрямился:
- Сильно болит? - и вдруг наклонился и поцеловал девушку в лоб и прошептал, - "у волков дакских боли, у шакалов стони, а у Сильвии - пройди", - и подул на шишку.
- Ой, - увидев изумлённое выражение лица Сильвии, покраснел от смущения он, - я в детстве сестре так делал, когда она ударялась или ранилась. Простите.
- В Эйзоптросе никто так не говорит, - произнесла Сильвия, стараясь отогнать неприятные воспоминания.
- Да... Я... - Кристиан окончательно смутился и замолчал. Он поднял сумки, всем видом выражая готовность идти, куда прикажут.
- Извините, мне не следовало так говорить, - смягчилась Сильвия. Она повернула в сторону дома, жестом приглашая Кристиана следовать за ней. - Все-таки вы не местный.
- Да, - кивнул Кристиан, - и, если честно, чем дальше, тем больше я радуюсь, что я не местный. А Вы здесь родились?
- Да. А почему вам нравится быть приезжим? Мне кажется, это очень ... неуютное состояние.
- Эйзоптрос - очень холодный город, - Кристиан поёжился, - несмотря на то, что сам я с севера страны, здесь я никак не могу согреться. И отражения меня пугают.
- Или зеркала, - добавила Сильвия. - Они здесь повсюду.
- К ним я более или менее привык, - Кристиан бросил украдкой взгляд на своё отражение в зеркале: ему хотелось хорошо выглядеть перед Сильвией.
- Тогда чем же вас пугают отражения? Неужели они настолько ужасны?
- Пустыми глазами, - пожал плечами молодой человек, - иногда ловлю себя на мысли, что они шпионят за мной для Хаоса.
- Никогда не задумывалась об этом. А какие у вас сейчас отражения? - спросила Сильвия, поздно подумав о том, что, возможно, вопрос прозвучал не слишком корректно.
- Зависть, Агрессия и Жадность, - Кристиану стало невыносимо стыдно: когда называешь свои отражения, чувствуешь себя вывернутым на изнанку или голым по крайней мере.
- Это же прекрасно, - улыбнулась Сильвия. - Но вы не обязаны были мне их называть.
- Но Вы же попросили! - в отчаянии воскликнул он, думая, что окончательно загубил все свои шансы стать Сильвии хорошим другом.
- Вам же решать, что говорить мне, а что - нет.
- Я ведь не могу Вам ни в чём отказать, это совсем неловко!
- Почему же? Неужели так сложно сказать "нет"? По работе неужели тоже никому не отказываете?
- Вы - другое дело!
- Но я ничем не отличаюсь от других.
- Это неправда! Вы удивительная! - Кристиан опять опасно взмахнул руками, но на этот раз успел вернуть себе равновесие и ничего не уронил.
Сильвия улыбнулась в ответ.
- Вам так кажется.
- Нет, точно нет, - Кристиан вдруг остановился, - сейчас я Вам покажу, насколько Вы необыкновенная. - И поставив сумки на землю заскочил стремительно в цветочный магазин, который они только что прошли.
Не успела Сильвия заскучать, как из магазина появился Кристиан с огромной охапкой белых роз, за ним два помощника продавца с не меньшими охапками розовых роз и, наконец, сам владелец магазина с корзиной алых.
Все их Кристиан приказал бросить к ногам девушки.
- Вот насколько Вы особенная для меня, - он опустил свой букет на землю перед ней, - понимаете?
Сильвия в растерянности смотрела на целую гору из цветов, которая была буквально брошена к ее ногам. Теперь она понимала, насколько сильно нравилась этому эксцентричному, уверенному в себе уроженцу севера.
- Я... не знаю, что сказать, - произнесла, наконец, Сильвия. - Спасибо....но, честно, не стоило покупать столько цветов...
- Но тогда я не смог бы ответить на Ваш вопрос, - растерялся Кристииан.
- И правда, - согласилась Сильвия. - Никакими словами не передать такой поступок. Вы действительно невероятный человек.
- Да нет. Обычный. Только правда, что теперь с ними делать? - он оглянулся растерянно по сторонам на море цветов.
- Можем раздать их прохожим.
- Поможете?
- Конечно.
Они вместе стали охапками собирать розы и вручать их первым встречным.
Кристиан украдкой наблюдал за Сильвией, как она постепенно забывает свои проблемы и начинает улыбаться счастливо.
Не прошло и получаса, как они раздали все цветы. Любопытно было наблюдать за реакцией людей, которым просто так дарили розы: некоторые не скрывали удивления, другие отмахивались, третьи искренне радовались. Но всем им было очень приятно получить от незнакомцев такой неожиданный подарок.
- Ну все, мне пора возвращаться. Иначе Кристобаль будет волноваться, что меня так долго нет.
- Позвольте мне как-нибудь помочь! - воскликнул Кристиан, - хотя бы подумайте о такой возможности.
- Хорошо, я подумаю, - улыбнулась Сильвия. - Но, поверьте, мы ни в чем не нуждаемся.
- Верю, - улыбнулся он в ответ, - но Вы бы сделали меня счастливым, если бы согласились.
- Вы только о себе говорите. Подумайте, была бы я счастлива, если бы мой супруг узнал о том, что мне помогает посторонний человек. Тем более, мужчина.
- Он не узнает. Обещаю!
- Лучше не обещайте того, что не сможете проконтролировать.
- Поверьте, я смогу это проконтролировать, - улыбнулся краем губ Кристиан, - Вы в полной безопасности.
- Нет, каким бы влиянием вы ни обладали, вы не сможете контролировать мысли моего мужа. А он очень догадливый.
- Я могу его вылечить, - чуть помедлив, предложил Кристиан.
- Разве вы врач? - удивилась Сильвия.
- Нет. Но у меня есть связи.
- У Кристобаля уже есть прекрасный врач, благодаря которому ему стало намного лучше.
- Но он по-прежнему прикован к постели, - бросил в сторону Кристиан.
- Он серьезно болен. В таких случаях лечение занимает много времени.
- Настолько много?
- Сложно сказать. Это зависит от каждого конкретного случая.
- Мне думается, здесь всё не просто так.
- Почему же? - удивилась Сильвия.
- Слишком долго для столицы его лечат.
- Вы же не знаете, что с ним. Как можете так судить?
- Я знаю, что здесь просят о помощи и получают её сразу же, - Кристиан украдкой бросил взгляд на уличное зеркало напротив.
- И очень дорого за это платят, - закончила за него Сильвия.
- Значит, всё серьёзно, если Вы об этом знаете, а муж ещё не здоров, - нахмурился Кристиан.
- О том, что Хаос дорого берет за свою помощь, знают все.
- Плохо быть неместным, - вздохнул Кристиан.
- Ничего, вы привыкнете.
- Не знаю, хочу ли я этого.
- Разочаровались в столице? - Сильвия не была удивлена этому. Многие, приехав испытать удачу в большой город, быстро уставали от его суеты и ритма жизни.
- Я не могу помочь Вам.
- Вы и не обязаны это делать. Но спасибо, что предложили помощь.
- Если всё-таки решите...
- Если решу, то дам вам знать, - они уже подходили к дому Сильвии. - Мой дом за углом, я теперь сама справлюсь. Спасибо, что помогли.
- Конечно, - согласился Кристиан.
- Еще раз спасибо за все, - Сильвия чувствовала себя виноватой перед ним за отказ от помощи. - До свидания.
- До свидания...- Кристиан нехотя отдал ей сумку.
Сильвия улыбнулась ему на прощание и пошла домой.
Через месяц после последнего допроса
День сменял день. Ночь проходила за ночью. О Ричарде, казалось, все забыли. Его больше не водили на допрос, ему не разрешали выходить на прогулку во двор и не разговаривали с ним о будущем в принципе.
Сначала он думал, что Никта просто занята или уехала куда-то, но потом он услышал, как она даёт указание своим людям относительно новых пленников буквально в нескольких метрах от своей камеры и понял, что она просто не считает нужным его навещать. Отчаяние стало злостью.
И тюрьма стала настоящей пыткой.
- Помогите мне сбежать, - Ричард посмотрел на собственное отражение в лужице оттаявшей воды с зарешёченного окна.
- Зачем? – в тёмной воде проявились алые буквы.
- Из справедливости, к примеру. Меня здесь держат незаконно, - усмехнулся Ричард, конечно же он не верил в то, что Хаос ему поможет, но это было единственное существо, которое с готовностью откликнулось на его желание поговорить.
- Считай, что это тебе наказание за пытки Монтеро, - предложил великодушно хозяин мира.
- Я его отбыл в Лабиринте, - возмутился Ричард.
- Нет, в Лабиринте ты расплатился за убийство отражений и покушение на меня, - поправил его собеседник.
- Хорошо, - согласился Ричард, - но мне думается, я принёс бы больше пользы Монтеро, если бы помогал ему теперь жить дальше, а не гнил бы в тюрьме.
- Это ещё вопрос, что бы он выбрал, предложи мы ему, - философски заметил Хаос.
- Как он ослеп? – вдруг спросил Ричард.
- Из-за Ксанфа, который задал вопрос про Вас зеркалам.
- А Вик сказал, что это Ваше решение.
- Любое действие зеркал – моё решение.
- Ладно, - Ричард почувствовал, что сейчас время отступить, - поможете мне сбежать?
- Зачем? – снова повторил Хаос.
- Хочу закончить историю с Никтой и идти дальше. Кажется, время настало.
- Расчёт на то, что она бросится в погоню, а потом вы будете жить долго и счастливо?
- Расчёт на то, что она просто позволит мне уйти. Никта не из тех, кто откладывает решение проблемы в надежде, что всё само собой уладится. А если она ничего не делает, значит, я могу тихо уйти, и все сделают вид, что так и должно быть.
- Но надеешься ты на погоню, Кай.
- Надеюсь.
- Хорошо. Я помогу. А ты помнишь условия?…
- Конечно, милорд.
Пишет Ксанф.13.04.2015
Теперь
Для встречи Ксанф и Кейсан выбрали один многочисленных пабов на окраине Эйзоптроса. Как всегда вечером здесь было столпотворение, от духоты и едкого курительного дыма с непривычки щипало глаза. В середине зала было не протолкнуться, поэтому молодые люди заняли столик у стены. Сразу стало понятно, почему место оставалось свободным - сидеть было неудобно, ноги доктора еле умещались под столом, и вытянуть их не было никакой возможности. Но зато это место вполне подходило для их разговора, услышать можно было только того, кто находится непосредственно рядом. И все равно, чтобы перекричать общий гул полупьяных голосов и грохот деревянной посуды, приходилось наклоняться к самому уху собеседника. Ухоженностью и чистотой паб не сиял: во многих местах на стене облупилась краска, а на шершавой поверхности стола отчетливо проглядывали следы давно въевшегося в некрашеные доски масляного пятна. Ксанф и Кейсан взяли по паре кружек местного кукурузного пива, слишком горького на вкус доктора, но пирата, похоже, все устраивало. К пиву им поставили тарелку мелкой сушеной рыбы.
- Так зачем ты искал меня, табиб? – почти прокричал Кейсан и, придирчиво выбрав рыбину, ловкими пальцами умело разломил хребет. Из брюха тут же показалась икра, и пират самодовольно улыбнулся.
- Мне нужна твоя помощь. В одном не слишком законном деле, - отставив кружку в сторону, как можно четче, чтобы не повышать голос, начал говорить Ксанф.
- И ты обо мне сразу подумал? – усмехнулся одними глазами Кейсан. – Не слишком-то лестно.
- Я о тебе подумал, потому что тебе доверять могу, - без промедления твердо ответил доктор.
На этот раз пират похоже остался доволен ответом.
- Рассказывай, табиб, чего ты хочешь? – повторил он и впился белоснежными зубами в матовую от соли чешую. Ксанф всегда удивлялся этой особенности Хассана и Кейсана – как они сохраняли сверкающую улыбку при своем образе жизни и длительном дефиците витаминов, но пираты только посмеивались над ним и говорили, что это восточный секрет.
- Мне нужно увезти из города тайком одного человека, - Ксанф внимательно наблюдал за реакцией товарища, глядя ему в глаза.
- Женщину, - понимающе кивнул Кейсан и улыбнулся широко, протягивая руку за кружкой с пивом.
- Нет. Нет, - отрицательно замотал головой Ксанф и нахмурился, - это мужчина. Крепкий, сильный, - доктор запнулся на слове «здоровый». – Легко может дать отпор.
Пират, если и удивился, то никак не показал этого. Он раздумывал минуту, ничего не отвечая и неторопливо обгладывая рыбью голову.
- И что ты хочешь с ним сделать потом? – наконец спросил он, и серьезный и изучающий взгляд плохо сочетался с по-прежнему открытой улыбкой на его губах.
- Нет! Ничего такого, о чем ты мог подумать, - доктор поднял ладони вверх и откинулся назад. – Мне просто нужно, чтобы он никогда не возвращался в город. Я останусь с ним, если понадобится, но как можно дальше отсюда.
- Ты хочешь, чтобы мы взяли его на «Жемчужину»? – скорее прочитал по губам, чем услышал Ксанф, и кивнул в ответ.
- Лишний рот на борту не дешево обходится, табиб. Кроме того, он будет знать нас всех в лицо. Что с этим делать?
- Я заплачу за еду и одежду и буду работать как врач, - поспешно заверил Ксанф, но Кейсан тут же прервал его жестом, нахмурившись недовольно.
- Никто с тебя и никса не возьмет на моем корабле. Что будешь делать, если твой человек потом окажется слишком болтливым на суше? - Кейсан с интересом наблюдал за внутренней борьбой доктора, и глаза его смеялись при этом.
Ксанф напрягся, оценивая риск для бывших собратьев.
- У него есть своя тайна уже долгое время. Когда имеешь свою тайну, не очень болтлив становишься, - после некоторого раздумья ответил доктор. – Поручусь, что он не станет болтать. Ну а если что-то все-таки скажет кому-нибудь, я сам решу с ним проблему. - Порядком побледнев, добавил доктор.
- Когда скажет, тогда уж поздно решать будет, - засмеялся искренне Кейсан и похлопал Ксанфа по плечу. – В море всякое случается, и встречи у нас разные бывают. Может, и не сойдет твой человек на берег вовсе, раньше времени отправится рыб кормить. Тогда тебе и беспокоится не о чем будет.
- Нет, - снова замотал головой Ксанф и отвел взгляд. – С ним не должно ничего случиться.
Кейсан нахмурился недовольно.
- Не понимаю я тебя, табиб.
- Мне просто нужно увезти его подальше отсюда, - повторил жестко Ксанф. – Больше ничего.
Пират неодобрительно покачал головой, но дальше расспрашивать не стал.
- Там видно будет, - только и заметил он.
Они условились, что Ксанф даст знать, когда его дела прояснятся, и Кейсан поможет в зависимости от ситуации. Дальше разговоры перешли в привычное и менее опасное русло, и доктор заметно расслабился.
***
Для Ксанфа важно было поговорить с Хозяином Мира без свидетелей, и спокойнее всего он себя чувствовал в этом плане только дома. В пятый или шестой раз измерив шагами кабинет, молодой человек, наконец, вернулся к рабочему месту.
- Милорд? - прежде чем позвать, он ещё несколько секунд отрешенно изучал собственное отражение в зеркале на столе, взвешивал про себя все известные за и против. Стремительно темнеющая в ответ серебрёная поверхность отрезвила его.
- Добрый вечер, доктор, - выступили ярко-красные буквы.
- Я снова с просьбой, - Ксанф постарался отогнать все ненужные мысли и сосредоточиться на разговоре.
- Слушаю.
- Я бы хотел попросить Вас помочь мне с Ричардом…Каем.
Темнота за зеркалом терпеливо молчала, ожидая продолжения.
- Хочу увезти его из города. Насовсем.
- Зачем?
- Нельзя, чтобы он опять причинил кому-то вред. – Выбрав по внутреннему наитию одну точку темноты, Ксанф обращался к ней и говорил ровно и неторопливо, но руки его при этом вцепились в спинку стула. - Он, кажется, всем создает проблемы, в том числе и себе. Так будет лучше. Здесь о нём постепенно забудут, а он там сможет начать новую жизнь. Если, конечно, захочет.
- А если не захочет? - новый росчерк на стекле.
- Значит, моя совесть будет чиста, и я буду знать, что я испробовал всё допустимое. И что он не изменится, - твердо ответил доктор, не отводя взгляда и не мигая. – А он все это время будет далеко отсюда, и Никта будет в безопасности. Я прошу Вас, пожалуйста, помогите мне.
- Что мне за это будет, доктор?
- Чего бы Вы хотели?
- Возьмёте с собой не только Кая, но и Витторио Монтероне.
- Зачем? – удивился доктор.
- Обычно мне не задают вопросы относительно условий помощи, доктор. Давайте не будем нарушать традицию.
- Простите. – Ксанф отпустил стул. – Конечно, возьму, если это Ваше условие. Значит, Вы мне поможете?
- Да.
-Спасибо, - доктор выдохнул облегченно.
***
Ксанф спешил на дежурство - теперь на работу нужно было приходить на два часа раньше, потому что к началу смены уже подтягивалась приличная толпа зевак, жаждущих получить свежие новости и сплетни о здоровье бургомистра, и медперсоналу попасть внутрь больницы без приключений было достаточно сложно.
Это было что-то вроде дежавю: раннее утро, улица рядом с центральной площадью, мойщики и знакомая фигура у зеркал. Доктор не приглядывался никогда и не замечал окружающих, но мойщики с некоторых пор имели для него особое значение, и теперь при случайных встречах он подсознательно искал взглядом знакомое в каждой фигуре и чувствовал предательское облегчение внутри, когда не находил ничего общего. Он уже прошел мимо, бросив оценивающий взгляд на ближайшего работника, мысленно определил его в графу «слишком низкий» и двинулся дальше, когда вдруг понял, что перед ним только что был Монтероне. Ксанф замедлил шаг и вернулся к началу улицы. Ошибиться было невозможно, и доктор уже собрался окликнуть с таким энтузиазмом занятого работой молодого человека, но в этот момент Вик повернулся к нему лицом. Неприятный холодок прошел по спине доктора, и оклик превратился в сдавленный хрип. Монтероне явно услышал или просто почувствовал, что за ним наблюдают, и несколько секунд «смотрел» в сторону доктора, затем повернулся к стоявшему у его ноги ведру и продолжил свою работу. Мойщики быстро привыкали к любопытству случайных прохожих.
***
Ксанф вернулся на следующий день. Теперь найти Монтероне не составляло труда. Доктор не стал наблюдать за ним издалека - подошел сразу, подгадав только, чтобы рядом никого не было.
- Здравствуйте, Вик, – он остановился в нескольких шагах от бывшего пациента. - Это доктор Ксанф.
- Да, доктор, - Вик не обернулся и продолжил работу.
- Честно говоря, увидел Вас еще пару дней назад, но сомневался, Вы ли это.
Монтероне ничего не ответил, но неопределенно повел плечом и расправил спину.
- Что случилось? Ваше зрение, - поинтересовался Ксанф.
- Несчастный случай, - буркнул недовольно парень.
- Можно что-нибудь сделать?
- Нет.
- Хорошо, - как будто обрадовался доктор и замолчал на некоторое время. – У меня есть к Вам предложение, Вик. В ближайшее время я отправляюсь в плавание, что-то вроде экспедиции, и мне нужны работники. Дело довольно опасное и авантюрное, и Вы бы идеально для него подошли: и по физической форме, и по зрению, - он усмехнулся. – Дело в том, что корабль пиратский, и экипаж будет доволен, если Вы потом не сможете разболтать о том, что увидите. Что скажете?
- Что ку-ку, доктор. Это корабль. Я на твёрдой земле спотыкаюсь. И приключений с меня хватит до конца жизни.
- Вам там по мачтам и реям лазать никто не предлагает. А на палубе равновесие потренируете. Если переживаете за свою устойчивость, ну хотите, я Вас привяжу? - доктор старался не замечать раздражения Вика, хотя и иронии не скрывал. - Не прибедняйтесь. Если бы я не был уверен, что справитесь, я бы не предлагал.
- Нет, спасибо.
- Ладно. – Не стал продолжать настаивать доктор. – Вы давно работаете мойщиком?
- Достаточно.
- Знакомы с Ричардом Стеллом?
Монти замер с тряпкой в руке. Высокомерная улыбка сползла с его лица.
- Он пропал давно уже, верно? Хотите, чтобы он вернулся?
Вик со всей силы ударил кулаком с зажатой в нём тряпкой по зеркалу вместо ответа. Ксанф подскочил ближе, чтобы перехватить руку мойщика, если он вздумает продолжить.
- Эй! Что такое?
- Ничего, - зло бросил Вик.
- Не хотите другу помочь?
- Он мне не друг.
- Вот как, - смесь удивления и облегчения появилась в голосе доктора. - То есть лучше бы он не появлялся?
- Мне всё равно.
Ксанф то ли выдохнул, то ли усмехнулся на этот ответ: - Видно, и Вам он немало бед и неприятностей доставил. Тогда оставим. Я надеюсь, я смогу Вам всё объяснить однажды. – Судя по шуршанию гравия, доктор отступил на пару шагов. – Не буду больше надоедать, Вик. Простите за беспокойство. И, если все-таки передумаете по поводу путешествия, Вы всегда найдете меня в больнице.
***
Ксанф еще раз заранее обсудил всё с Кейсаном, пираты ничего не сказали по поводу лишнего неоговоренного рта. Но и в тонкости операции они его, надо сказать, тоже не посвящали. Основной же заботой доктора за это время стала необходимость доставить Монтероне в нужное время в нужное место. С тяжелым сердцем Ксанфу пришлось воспользоваться своим запасом лекарств, но он все устроил так, чтобы это выглядело как помощь человеку, которому внезапно стало плохо на улице, пусть даже мойщику зеркал. Такие случаи не были чем-то примечательным в столице и не привлекали особого внимания. Тем более ранним утром.
***
Кай вышел на ступеньки своей тюрьмы, потянулся и медленно вдохнул полной грудью холодный ночной воздух столицы. С затянутого серыми тучами неба летели колючие снежинки. Лицо приятно покалывало на морозе.
Последнее, что он успел заметить перед тем, как на него свалилась темнота – нескольких мужчин на лошадях в глубине улицы. Очнулся он, кажется, не слишком скоро. По крайней мере его уже успели уложить в повозку и связать: жестко стянули руки веревкой впереди и замотали рот, накинули тяжелый плащ с капюшоном, закрыв тем самым весь обзор. Через пару часов поездки, во время короткой остановки ему быстро и безболезненно сделали укол, после которого он снова провалился в темноту.
***
Корабль отошел от берега за каких-то полчаса, а еще через пару часов линия суши вовсе исчезла из вида. Доктор снова и снова удивлялся, как точно и слаженно работает команда, как каждый четко знает свои обязанности, как покоряется ветру Жемчужина, и ещё как приятно вновь оказаться в открытом море. К вечеру уровень адреналина в крови Ксанфа достиг высшей точки. Стоя на носу корабля, он закрывал глаза и нарочно подставлял лицо соленым брызгам, и постепенно его накрывало безудержное веселье и ощущение полной свободы.
Пишет Ксанф. 17.04.2015
Отправляться в морские путешествия весной – не самая лучшая идея, даже если уже давно потеплело. Солнце появляется раз или два в день, быстро прогревает воздух и исчезает, зато ветер – полноправный хозяин в море – приносит то короткий теплый дождь, то мелкую ледяную крупу, способную в миг превратиться в острые иголки и порезать незащищенную одеждой кожу. Из-за перепадов температуры ветер меняет направление по несколько раз в день, безжалостно рвет паруса и сдирает найтовы так, что к вечеру вся команда выбивается из сил, перевязывая крепления. В таких условиях работать на мачтах приходится всем: от боцмана до моряка.
Доктор в последний раз навалился на шпиль, сдвинув его еще на каких-то пол-оборота, шумно выдохнул и отступил к борту, чтобы отдышаться. От избытка соли в воздухе нещадно драло горло, и всё время хотелось пить. Ксанф облизнул пересохшие на ветру губы.
- Йо-хо-хо, йо-хо-хо, - рядом тянули и ставили грот-стеньгу трое матросов. Доктору махнули, что его помощь больше не понадобится, он кивнул в ответ и плечом вытер со лба крупные капли пота. Рубашка насквозь промокла и неприятно липла к телу, поэтому Ксанф с наслаждением подставил спину ветру, жадно вдыхая вкусный морской воздух.
- Ты работаешь с бОльшим рвением, чем наёмный работник, табиб, хотя и неумело, - окликнул его сзади Кейсан. Доктор с улыбкой обернулся на это замечание. Пират протянул ему сюртук, и Ксанф нехотя оделся.
- У нас с тобой договор доктор. Не надо стараться сделать больше, чем от тебя ждут.
- Работа всегда спасала меня, Кейсан. Позволь, я буду лечиться, как привык, - Ксанф улыбнулся грустно, вытирая руки о край сюртука.
Капитан промолчал, лишь поцокал языком недовольно, заметив стертые в кровь ладони доктора.
Над головой вдруг громко захлопал крылом парус, попытался вырваться, но, в конце концов, стал по ветру и затих. Жемчужина накренилась и заметно прибавила ход.
- Куда мы идем? – поинтересовался доктор.
- На восток, как договаривались, табиб. Отвезём Вас, а что дальше - видно будет.
Ксанф кивнул и чуть отвернулся, разглядывая нечеткую линию горизонта. Больше всего он огорчался, что так и не смог попрощаться с Никтой. В который раз. Во рту появился ядовитый привкус желчи от мысли, что оставил ее одну. Поглубже загнав разъедающую сердце мысль, он осторожно достал из внутреннего кармана подарок, который купил девушке перед отъездом, но так и не решился вручить: сережки в виде ажурного серебряного цветка с крупным сапфиром в центре.
Она бы непременно поняла, что он задумал что-то, и что таким образом прощается с ней. Нельзя было рисковать. Сверкающие сапфиры смотрели на него укоризненно, отражая уставшее лицо. Доктор вздохнул и неторопливо убрал подарок обратно в карман. До возвращения. Он не заметил, как исчез рядом Кейсан.
Солнце поднималось всё выше, и действие лекарства вот-вот должно было закончиться: Ксанф уже несколько раз спускался к пленникам, по очереди проверяя ровное дыхание и высчитывая пульс. Оба парня крепко спали.
Ксанф спустился на палубу ниже и некоторое время стоял в нерешительности. Здоровый рассудок подсказывал, что начать разговор нужно было с Вика, он заслуживал объяснений в этой нелепой и не слишком справедливой для него ситуации. Но, то ли море так безрассудно действовало на молодого человека, то ли что-то ещё: Ксанф не смог перебороть почти животного интереса к своему сопернику. Первым делом он отправился к Каю.
***
Каюта, в которой доктор оставил Ричарда, была хоть и небольшая, но на удивление чистая, с прямоугольным оконцем почти у самого потолка. Набор мебели скромный: дощатая кровать выходила прямо от стены и, видимо, была продолжением точно такое же кровати в соседней через стенку каюте, в углу стоял узкий письменный стол, над ним – пустая полка, у двери – стул, на который и опустился Ксанф в ожидании пробуждения пленника.
Еще в дороге доктор срезал веревку, обхватывающую ноги Ричарда, и снял накидку. Свернув плащ, подложил его теперь под голову парню, но развязывать руки не стал. Ждать пришлось довольно долго, и все это время Ксанф с интересом разглядывал лицо и грубые шрамы молодого человека. В конце концов, Ричард заворочался и, видимо, почувствовал, что за ним наблюдают. Он открыл глаза и сел, спустив ноги на пол. С минуту доктор и бывший пациент смотрели друг на друга.
- Как себя чувствуете? - наконец, хрипло спросил Ксанф.
- А где Никта? - спросил в ответ Ричард, - хочу ей лично высказать своё восхищение её планом. Просто блестяще придумала.
- Не знаю, - равнодушно повел плечом доктор. – Голова не болит?
- Нет, не болит, доктор, - молодой человек намеренно сделал небольшую, но чётко различимую паузу перед последним словом.
- Это хорошо, - констатировал Ксанф. – Я принес Вам завтрак, - он кивнул на тарелку с едой и воду на столе. – Перекусите.
- Спасибо, - сказал Ричард, но к еде не притронулся.
- Вам что-нибудь нужно? Для комфортного существования, насколько это возможно здесь, - снова вежливо поинтересовался доктор.
- Никту, - усмехнулся Ричард.
На секунду верхняя губа Ксанфа дернулась – тень презрения пробежала по лицу и тут же исчезла.
- Придется обойтись без неё. Я принесу Вам книги, какие найду на первое время, - добавил он чуть погодя. – Если понадобится что-то еще – скажете.
- Она знает, что Вы у Хаоса на посылках? - поинтересовался Ричард.
На этот раз доктор усмехнулся открыто.
- Думайте, что хотите. Я хотел развязать Вас, - он кивнул на прочный морской узел на запястьях Кая, - но, очевидно, мы не договоримся.
- Правильное предположение, - Ричард чуть заметно повёл руками.
- Что ж, тогда кричите громче, если срочно что-то понадобится. Я зайду вечером, - Ксанф поднялся и на этот раз профессионально оглядел пленника с ног до головы. Убедившись, что видимых повреждений по телу и признаков страдания на лице нет, он вопросительно посмотрел на собеседника.
- Договорились, - пожал плечами Ричард.
Ксанф кивнул в ответ, вернул стул на место к столу и неторопливо вышел, не забыв закрыть дверь с внешней стороны на замок.
***
Около получаса понадобилось Ксанфу, чтобы проветрить голову и выплеснуть эмоции – он стоял неподвижно у борта, на самом ветру, впившись руками в трос и неотрывно наблюдая, как внизу острым лезвием нос корабля разрезает волны и оставляет за собой обрывки из пены. Так было до тех пор, пока доктор не перестал чувствовать собственные ладони и, наконец, заметил это. С усилием отпустив канат, он попытался согнуть и разогнуть пальцы – не вышло. Зато сердцу и голове стало заметно легче: то, что нужно перед разговором.
В каюте Вика было заметно прохладнее, чем у Кая - виной всему было открытое окно. И, видимо, из-за этого парень очнулся раньше и быстрее, чем предполагал доктор. Вик сел, как только услышал движение за дверью.
- Это Ксанф, - сразу, как только зашел, пояснил доктор. Он попытался захлопнуть фрамугу, потом снял сюртук и набросил его на парня, чтобы согреть.
Вик сбросил с себя докторов сюртук с такой поспешностью, как если бы тот был отравлен.
- Вы имеете полное право ненавидеть меня, Вик. Позвольте, я попробую Вам все объяснить, - Ксанф говорил медленно и спокойно, избегая смотреть на молодого человека, - может это немного исправит Ваше отношение ко мне. И я совсем не желаю Вам зла, поверьте!
Вик промолчал.
Доктор присел на край стола.
- Один человек, совершил слишком много плохих дел, - хмурясь начал говорить Ксанф, – жестоких и бесчеловечных. Он убивал, предавал и продавал. Он чуть не погубил дорогого мне человека, а я…я ничего не мог сделать! Она почти умерла, когда несколько суток лежала там без движения и без сознания… А я помогал ему, - жестко продолжил он, - Я даже искренне переживал за него, - колючая насмешка над собой. – И вот он вернулся, хотя должен был бы погибнуть. Вернулся и стал преследовать её и снова причинять боль и страдания. Не отпускал её, не оставлял, не исчезал и мучил, - с жаром продолжал доктор. – Одним своим присутствием подвергал её опасности! Использовал ради своих целей, и использует сейчас. Наверняка, не её одну, – он остановился внезапно. – Я должен был увезти его, хотя бы попытаться оградить её, других, понимаете? Он даже сам для себя опасен.
- А я тут причём? - в ярости бросил Вик.
- Ни при чём, - согласился Ксанф и весь его пыл сразу угас. До этого момента он по-прежнему не мог поднять глаза на Монтероне, как будто тот мог ответить ему на этот взгляд, и вот сейчас решился. – Кроме одного: я не мог увести его без Вас. Таково было условие.
- То есть Вы меня ИСПОЛЬЗОВАЛИ, чтобы решить свою проблему с соперником, - тихо, без ярости заключил Вик, сделав ироничный акцент на слово "использовали".
- Нет! Нет… - если бы парень мог видеть, он бы не обжёг Ксанфа взглядом сильнее, чем сейчас этим словом. – Да. Простите. – Еле слышно.
- Смешно, - хмыкнул Вик, передразнив Ксанфа, - "простите".
- У меня не было другого выхода. Если бы была хоть малейшая возможность не трогать Вас, я бы ей воспользовался.
- Тот, наверное, также говорил.
Ксанф сжал зубы.
- Мне бы не хотелось, чтобы Вы чувствовали себя здесь пленником, - каменным голосом продолжил он и поднял с пола сюртук. - Считайте, что это просто морская прогулка и свежий воздух. Я постараюсь по мере возможности Вам помогать.
- Зашибись, доктор Ксанф.
- Ничего лучше я предложить пока не могу. А пока еда и сон для Вас. И подумаю, что можно сделать с Вашим зрением. – Ксанф встал, чтобы уйти, но задержался у двери. - Имеете право меня ненавидеть, - повторил доктор. – Возможно, Вам так будет легче на первое время.
- Пошел вон, - в бессильной ярости крикнул Вик.
Ксанф вышел на верхнюю палубу и, не замечая взглядов марсовых, в бессильной ярости отбросил от себя давно ставший ненужным пиджак и оперся о мачту. Всё содержимое карманов тут же застучало и покатилось по дереву. Доктору пришлось опуститься на колени рядом, чтобы собрать вещи. Нельзя слушать Монтероне. Нельзя.
Ксанф нащупал в руке холодный металл и, не вставая, размахнувшись хорошенько, с рыком отправил за борт никтин подарок, но через секунду, услышав глухой стук и плеск, смертельно пожалел о том, что наделал. В этот момент усталость накатила новой волной, доктор еле нашел в себе силы, чтобы подняться.
***
Ксанф появился на кубрике, только когда посчитал, что уже способен справиться со своими эмоциями, и ничто не выдает его переживаний: руки перестали дрожать, сердце прекратило бешеную скачку. Бросив взгляд на собственное отражение в зеркале, он даже смог криво улыбнуться самому себе, хотя это больше походило на судорогу. Гогот и грубые голоса из кубрика были слышны на другом конце палубы. Непонятно как под эти громовые раскаты могли спать «ночные» матросы. Но когда доктор зашел, все резко стихло. Кейсан сидел в центре в окружении собратьев и, видимо, минуту назад слушал вместе со всеми очередную басню пьяного матроса, он толкнул Ксанфу через стол деревянную кружку с темно-бурым напитком. Не меньше полулитра – на глаз определил доктор, прежде чем взять, но всё же протянул руку. Капитан посмотрел на него насмешливо и одарил своей знаменитой белоснежной улыбкой. Ксанф демонстративно медленно обвел взглядом присутствующих, шумно выдохнул, зажмурился и принялся пить. Через минуту с разных сторон стали доноситься кряканье и подначивающие возгласы, они нарастали до тех пор, пока кружка не показала всем своё дно. Ксанфу еле хватило дыхания, чтобы выпить разом эту обжигающую самодельную смесь до конца. Одобрительное улюлюканье, гогот и хлопки тут же донеслись до него. Когда он оторвался от кружки и открыл глаза, Кейсан смеялся вместе со всеми, хотя взгляд его оставался задумчивым.
- Ты почти справился, табиб, - вынес вердикт капитан.
- Справился с чем? – все еще тяжело дыша, спросил доктор.
- С приобщением к пиратскому братству, - вновь засмеялся Кейсан. – Держи, это наш приз тебе. – Он снова бросил через стол небольшой тряпичный сверток. – А то все печалишься, что не окупишься нам, если что.
Едва сдерживая подступившую от выпитого тошноту, плохо слушающимися пальцами Ксанф развернул хлопчатую ткань и не сразу узнал то, что держал в руке. Изогнутая полукольцом и грубо переделанная серьга уже не могла похвастать ажурным цветком, но сохранила крупный синий камень в центре. Доктор не успел сжать кулак, как на него набросились трое пиратов рядом. Хохоча и скверно ругаясь двое навалились на него, скрутив по рукам и ногам, а третий, не особо церемонясь и заботясь о боли, наживую проколол дергающемуся и крутящемуся Ксанфу ухо, закрепив серьгу намертво. Только после этого молодого человека отпустили. Доктор приподнялся на локтях и ощупал ухо, мочка кровила нещадно, но впервые за день Ксанф улыбнулся искренне. За время, проведенное с пиратами, он давно узнал все их традиции: в случае смерти вот такие украшения служили оплатой за похороны и транспортировку к родным. Но еще Ксанф знал, что серьга – это талисман для любого пирата, а за такой синеглазый талисман ему и два уха не жалко было отдать. Почувствовав, что весь алкоголь уже достиг крови, он снова рассмеялся.
Пишет Эцио. 20.04.2015
В школе наступила пора контрольных, почти все вечернее время уходило на уроки. На выходных же Эцио занимался с Арне, который за это время заметно вырос. Теперь Эцио с нетерпением ждал каникул, чтобы начать, наконец, настоящие тренировки с беркутом за городом.
Но однажды в школе произошло событие, которое отодвинуло мысли об Арне на второй план.
В тот день один из одноклассников Эцио – маленький, пухлый, жестами, интонацией и походкой похожий на старичка, Альфред - принес в школу самодельную деревянную поделку, похожую на зеркало. На деревянной плоскости красными чернилами коряво было написано «Тот, кто распоряжается по своему усмотрению».
Перед началом контрольного диктанта Альфред достал поделку из портфеля и поставил перед собой на парту. Все давно привыкли к тому, что Альфред не упускал случая продемонстрировать свое восхищение Лордом Хаосом. Но деревянное «зеркало» - это было уже слишком.
- Что это у Вас? – спросила учительница перед тем, как начать диктант.
- Наш господин, - ответил Альфред, не то хвастаясь, не то радуясь, что на него обратили внимание, - мне в помощь.
- Зачем? Уберите, - со страхом сказала учительница. С побелевшим лицом она вышла из класса и вернулась обратно уже с директором. Альфреда вызвали в коридор и долго разговаривали с ним за дверью. С тех пор деревянного зеркала у него никто больше не видел.
После уроков Эцио спросил у Альфреда:
– Зачем ты это сделал?
– Потому что Лорд Хаос – самый сильный, ему все подчиняются, он может защитить каждого, кто его об этом попросит,– сказал тот с придыханием.
Эцио вдруг вспомнил лицо полумертвого Орсо, лежащего на песке.
–Может. Но не всегда защищает.
***
Возвращаясь домой, Эцио думал о том, почему людям всегда нужен кто-то, кому бы они могли поклоняться? Превозносить. Ждать защиты.
Вечером он спросил об этом у Консты.
– Пойми, Эцио, так наш устроен наш мир, и не нам с тобой об этом думать, - ответила тетушка, нехотя отрываясь от книги.
– Почему именно Лорд Хаос стал хозяином Мира? Почему это навсегда?
– Не забивай себе голову, пожалуйста, – Конста тревожно посмотрела на Эцио. В ее удивленных глазах он увидел свое отражение. Она отложила книгу и подошла к нему.– Дорогой мой, – Конста погладила Эцио по голове, – не задавай пустых вопросов и иди учить уроки. Поздно уже.
Пишет Никта. 23.05.2015
Совместно с Лекой и Лордом Хаосом
- А Ваш доктор знает, что Вы нарушаете режим, бургомистр? – он вздрогнул от неожиданности, услышав насмешливый голос, из темноты под лестницей у двери, через которую он каждый вечер сбегал из больницы.
Его люди тут же бросились ловить незванного гостя. Вернее гостью. Ибо голос был явно женский. Но через секунду под лестницей вспыхнул свет, и телохранители Анлафа вынуждены были остановиться. Перед ними стояли начцеха ЦРУ, которая держала за ошейник Варга, и двое её бригадиров, вооружённые до зубов.
- С каких пор ЦРУ вдруг озаботилось моим здоровьем? – Анлаф посчитал до десяти про себя прежде, чем ответить на хамский вопрос црушницы.
- С тех пор, как один из наших пострадал, охраняя Вашу драгоценную жизнь, бургомистр, - ответила Никта, - ровно с того дня мы с Вас глаз не спускаем.
Анлаф усмехнулся криво, поняв, на что намекает начцеха.
- А уж после инцидента с ядом, так просто шефство взяли над всем Вашим домохозяйством, - с невинным видом добавила Никта, - уж очень за собачку вашу испугались. Вдруг издохнет, пока Вы боретесь за жизнь здесь.
Анлаф чуть кивнул, давая понять, что и это послание начцеха он услышал.
- И так как Вам явно лучше, предлагаю обсудить дальнейшее сотрудничество в более приятной и камерной обстановке, - чуть кивнув ему в ответ, предложила начцеха.
- Конечно, - согласился Анлаф, - но это было бы дурным тоном – обсуждать работу поздно ночью в воскресение. Поэтому предлагаю перенести переговоры на утро понедельника.
- Не возражаю, - улыбнулась «очаровательно» Никта.
- Варг, - Анлаф свистнул своей собаке, но Никта удержала её за ошейник, - мы что-то ещё не обсудили, барышня? – выдержав паузу, поинтересовался холодно бургомистр.
- Нет, - удивилась притворно Никта, пропустив мимо ушей неподобающее обращение.
Анлаф закусил губу, вновь досчитал до десяти и спросил:
- Я могу забрать свою собаку?
- Нет, - повторила Никта.
- Почему? – тон Анлафа стал ледяным. Его люди как по команде похватались за оружие. У црушников нервы были покрепче, ни тот, ни другой бригадир даже не шелохнулись.
- Поговорим об этом в «более приятной и камерной обстановке» завтра, - предложила беззлобно Никта.
Анлаф стиснул зубы от ярости, но возражать не стал.
Утро понедельника выдалось хмурым и холодным. Бургомистру так и не удалось поспать ни минуты. Он в бешенстве вышагивал по дому, представляя во всех подробностях, как кромсает на ленточки начцеха и её людей. Несколько раз, забываясь, он подзывал Варга, но, вспоминая произошедшее, ещё больше злился.
***
Утром он как ни в чём ни бывало умылся, оделся, позавтракал и поехал в ратушу, где должна была состояться встреча.
- Начцеха сказала, что будет ждать Вас в своём кабинете, господин бургомистр, - доложил его секретарь. Молодой человек был на грани обморока от страха, понимая, как воспримет такую дерзость со стороны ЦРУ его начальник.
- Хорошо, - к его изумлению согласился Анлаф, - через час мы встретимся в её кабинете, раз она того хочет.
Никта была в прекрасном расположении духа утром в понедельник, что с ней случалось не часто. Она предвкушала приступ бешенства Анлафа, когда ему доложат о том, что она назначила ему встречу в своём кабинете.
Её немного смутила растерянность на лицах ординарцев, когда она зашла в приёмную.
- Что случилось? – остановилась она у двери кабинета.
- Бургомистр… - ординарец развёл руками.
- Мы ничего не смогли сделать, - присоединился к нему в растерянном жесте второй.
Она резко распахнула дверь.
Кабинет был пуст: из него вынесли всю мебель и все вещи начцеха.
- Что?!- в ярости она развернулась к подчинённым.
- Стража всё вынесла, сказали, что это распоряжение бургомистра.
Никта, выругавшись крепко, решительно зашагала в крыло, которое занимала администрация главы города. Там её уже ждали.
Секретарь бургомистра улыбнулся нервно:
- Доброе утро, госпожа. Вас ожидают.
- Пошёл вон, - Никта оттолкнула его и ворвалась в кабинет.
Бургомистр сидел за её столом в её кресле, внимательно изучая бумаги.
- Аааа, доброе утро, госпожа начцеха, - поприветствовал её он с радушной улыбкой, - проходите, присаживайтесь.
- Не поленился же, - в ярости пробормотала себе под нос Никта, а затем с не менее радушной улыбкой ответила, - доброе утро, герцог Анлаф.
Люди бургомистра не только перетащили в кабинет бургомистра всю её мебель и вещи, но и расставили их ровно так, как они стояли у неё.
Переговоры обещали стать весьма непростыми.
- Итак, у нас есть несколько вопросов, которые необходимо решить, - начала Никта.
- Согласен, - кивнул Анлаф, - демонстративно поискав на столе нож для бумаг и не менее демонстративно начав вскрывать один из ящиков стола начцеха.
- Первое, освобождение Ларса Хоода, - проигнорировала его действия Никта.
- Невозможно, - покачал головой Анлаф, не отвлекаясь от дела.
- Почему?
- Он покушался на мою жизнь, - ответил бургомистр.
- Так же, как «бриллиантовый король» с Севера? – уточнила Никта.
- А какое это имеет значение? – удивился притворно Анлаф.
- Человек, который инсценировал собственное отравление, вполне мог инсценировать и нападение на него того, кто был ему не угоден, - объяснила терпеливо Никта.
- Это ещё доказать надо.
- Первый или второй случай?
- Оба.
- А зачем доказывать? – пожала плечами Никта, - Цех запросит суд зеркала. Сэйер - у нас, Хоод - у Вас. Приведём обоих, и клеветника сожрёт стекло.
Анлаф сжал губы.
- Я не дам на это согласие.
- Это косвенное признание вины, бургомистр, - напомнила ему Никта, - и вызов хозяину мира. Который, конечно, щедр к таким извращенцам, как Вы, но страдает необъяснимой аллергией на ложь.
- Хорошо, я сниму с Вашего человека обвинения в покушении, - согласился Анлаф.
- И мы обменяемся пленниками, - добавила Никта, - герцог Эстрельский нам не нужен. А Вам не нужен разночинец Хоод.
- Не пойдёт, - покачал головой Анлаф, - никакого обмена.
- Это потому что Вы собираетесь обвинить Хоода в убийстве Вашего стражника? – невинно хлопнув ресницами, поинтересовалась начцеха.
- Вам нужно поработать со своими источниками информации, барышня, - тактично заметил бургомистр, - они вводят Вас в заблуждение, что при Вашей работе буквально смертельно опасно.
- Давайте начистоту, милый бургомистр, - сладко улыбнулась Никта, - Вы здесь чужак, да к тому же несколько эксцентричный, потому переоцениваете значение денег в рекрутировании верных людей. Но со временем Вы научитесь и этому, и тому, что ЦРУ – единственная организация, на информацию из которой можно положиться целиком и полностью.
- Вы предлагаете сотрудничать? – сделал вид, что удивился Анлаф.
- Я только говорю, что Вы сэкономили бы себе несколько дней плохого самочувствия и необходимости унизительно красться в ночи, прячась от больничной охраны и персонала, если бы обратились к нам с просьбой решить Вашу проблему с северным богатеем.
Анлаф, продолжая поигрывать сломанным ножом для бумаг, откинулся на спинку кресла, закинул ноги на стол:
- Не верю своим ушам.
- Так я могу забрать моего человека? – спросила Никта, изо всех сил стараясь сохранить непроницаемое выражение лица.
- Если сделаете так, чтобы Сэйер навсегда исчез из города.
- Предоставляю эту возможность Вам. Обмениваемся. И делайте с ним то, что посчитаете нужным.
- Не договоримся.
- Понятно, - Никта встала с явным намерением покинуть кабинет.
- Моя собака, - напомнил Анлаф.
- Не договоримся, - пожала плечами Никта, - хорошей недели, господин Анлаф.
- Эй, - Анлаф вскочил на ноги, - верните мне мою собаку.
- Вернёте мне моего подопечного, я отдам Вам Вашего. Решите уничтожить Хоода, получите свою собачку по частям, - Никта даже не обернулась, чтобы сказать ему это в глаза.
- Ладно, - Анлаф отбросил с яростью в сторону нож для бумаги, - Ваша взяла.
- Все вы, садисты, одинаковые, - усмехнулась, Никта, не останавливаясь на пути к двери и не оборачиваясь, - обменяем вечером. У Вас дома.
***
Она вежливо постучала в дверь особняка Анлафа. Ей открыл молчаливый, явно запуганный дворецкий и знаком предложил войти.
- Сидеть, - приказала она догу.
Собака подчинилась беспрекословно.
Никта огляделась.
Холл был достаточно просторный, но какой-то ненормально чистый и безликий. Как будто его обставляли просто, чтобы показать, как можно обставить, а не чтобы жить. И при этом простые вещи были чересчур дорогими. Полы были закрыты шёлковыми мавританскими коврами, от стены до стены. На стенах висели серебряные бра и канделябры с эстрельским хрусталём, мебель без украшений, но из самого редкого дерева и с серебряной же фурнитурой, золотой колокольчик на круглом столике у входа, сумасшедше дорогая обивка мебели и ткань штор. Ей, всё детство прожившей в роскоши, это бросалось в глаза настолько, что вызывало приступы тошноты.
- Ах, вот и вы! – из комнаты слева вышел бургомистр в домашнем костюме.
Собака вскочила на ноги, заскулила и забила хвостом от радости.
- Сидеть, - жёстко скомандовала Никта, придерживая дога за ошейник.
Пёс подчинился.
Анлаф чуть заметно сжал губы:
- Ну, хорошо, - вновь скрылся за дверями комнаты и вышел оттуда, ведя на поводке Ларса со связанными за спиной руками, - сидеть, - скомандовал ему и, поняв, что црушник не собирается подчиняться, ударил его под колени сзади.
Ларс упал перед ним, едва не задохнувшись от натянувшейся опасно верёвки-поводка.
- Меняемся? – Никта сделала вид, что ничего странного или неправильного не произошло.
- Конечно, - Анлаф протянул ей конец верёвки.
Она отдала ему поводок.
Он не удержался, потрепал собаку по холке:
- А теперь вон, - зло бросил Никте.
Та усмехнулась криво, помогла Ларсу подняться на ноги и выйти из дома.
На крыльце сняла с него верёвку, разрезала путы.
- Ну, Хоод, - покачала головой, - ты самое хлопотное приобретение Цеха за всю историю его существования.
- Вы обменяли меня на собаку? – Хоод явно не был счастлив.
- Не будь наш бургомистр зоофилом, не обменяли бы вовсе, - зло бросила ему в ответ Никта, - после всего, что ты наворотил, если я хотя бы слово услышу о том, как была уязвлена твоя гордость таким спасением, я тебе самолично голову откручу. Понял?
- Да, - Хоод бросил на неё ненавидящий взгляд.
- И если после этого посмеешь приблизиться к Анлафу меньше, чем на километр, тоже не поздоровится. Усвоил?
- Да, - хмуро буркнул Ларс.
- Ещё раз, - угрожающе приказала Никта, открывая дверцу кареты.
- Да, старшАя, - исправился Ларс.
- Хороший мальчик, - усмехнулась Никта, садясь следом за ним в карету и закрывая дверцу.
***
- Что произошло в тюрьме? Что за история со стражником? – Никта сидела напротив него и внимательно его рассматривала.
- Костюм, - Ларс отвернулся к окошку.
- Причём здесь костюм? – не поняла Никта.
- Кое-кому захотелось со мной поговорить, во плоти, так сказать, - хмыкнул саркастически Ларс.
- Распоряжение бургомистра? – не поняла Никта.
- Это был Лорд Хаос! – разозлился на её недогадливость он.
- Ещё раз поднимешь на меня голос или начнёшь разговаривать загадками, пешком до Цеха пойдёшь, - предупредила Никта, улыбнувшись мило, - я тебе не подружка.
- Хорошо, - согласился Ларс, - но Вы мне верите? Что это был костюм?
- Вполне могу допустить такую возможность, учитывая ваши с ним «высокие отношения», - фыркнула Никта. - О чём разговор был?
- Ни о чём, - пожал он плечами.
- Ларс, - очень серьёзно и тихо сказала вдруг Никта, - слушай меня внимательно. Твоё поведение стоило нам форы в отношении Анлафа. Из-за тебя мы с ним в состоянии войны. И если раньше я бы на это закрыла глаза, то теперь ставки велики, как никогда. Настолько, что в игру вступил Хаос. Поэтому ты сейчас засовываешь куда подальше все свои комплексы, самолюбие, остроумие и богатую образную речь куда подальше и пересказываешь весь Ваш диалог с Лордом от первого до последнего слова. Понял?
- Хорошо, - Хоод нахмурился, - он хотел, чтобы я убил Анлафа. Ядом.
- И это было… когда? – уточнила Никта.
- За неделю до того, как стражники заговорили о том, что кто-то пытался отравить бургомистра.
- Что ты ответил ему?
- Я бы не был в тюрьме до сих пор, если бы…. – он осёкся, поймав злой взгляд Никты, - простите. Я сказал «нет».
- И каково было наказание за непослушание? – она оценила его сообразительность кивком.
- Пообещал мне, что смерть не будет лёгкой. Неужели верите? - рассказывая историю, Ларс сам стал сомневаться, что именно это произошло с ним в заключении.
- Да. Всё логично. Ты уже пытался убить своего начальника однажды, - хмыкнула Никта.
- Не смешно, - отрезал Ларс.
- Совсем не смешно, - подтвердила Никта, - тебе надо уехать. Хотя бы на полгода.
- Но…
Она склонила голову набок: посмеет ли закончить.
- Да, старшАя.
- Забирай свою зазнобу, поезжай на восток, к морю. Отдохнёшь, поправишь здоровье. А как скажу, вернёшься.
- Да, старшАя, - послушно повторил он.
***
Высадив Ларса у дома Алины, Никта приказала ехать в больницу. Ей не терпелось рассказать Ксанфу о том, что бургомистр столько времени морочил всем голову, прикидываясь умирающим, чтобы подставить Сэйера и проворачивать свои грязные делишки, пока все думают, что он уже не вернётся в ратушу. Ей хотелось сказать ему, что если бы он был лечащим врачом, то обман бы раскрылся значительно раньше. Ей хотелось рассказать о хитрой перепланировке крыла больницы, благодаря которой у бургомистра был собственный потайной выход, который теперь можно будет использовать ЦРУ в своих целях.
Вдохновлённая и счастливая она влетела на этаж, энергично постучала в дверь кабинета Ксанфа, но никто не ответил.
- А доктора Ксанфа нет, - увидев её у двери, крикнула проходившая мимо медсестра.
- Уже домой ушёл? – спросила Никта, всё ещё улыбаясь доброжелательно.
- Наверное, - пожала плечами медсестра, - но он отпуск взял, поэтому теперь уже не скоро появится на работе.
Никта застыла озадаченная неожиданными новостями.
- Спасибо, что сказали.
- Да не за что…
***
Дома Ксанфа тоже не оказалось. Открыв дверь своей копией ключа, она зашла внутрь, чтобы удостоверится, что доктор не лежит на полу бездыханный. Но всё было в порядке. Дом прибран, вещи на месте. Только, судя по отсутствию продуктов и другим признакам, Ксанф уехал далеко и надолго.
- Милорд, - Никта легла на кровать в спальне, - Вы не подскажете, куда вдруг исчез доктор Ксанф?
- Не могу сказать, миледи, - передразнил её Хаос красными, скачущими как от смеха буквами.
- Кто бы сомневался, - недовольно нахмурилась она, - ну и ладно.
***
Чтобы не забивать голову привычными параноидальными размышлениями относительно причин внезапного исчезновения Ксанфа, она решила навестить Сэйера.
- В каком смысле исчез без следа? – понедельник оказался просто бесконечно ужасным. Никта уже едва сдерживала крик от ярости и злости, - это ЦРУ или проходной двор?
- Мы проводим расследование, - начальник тюрьмы был белее бумаги, со лба ручьями лился пот.
- Почему сразу мне не доложили? – всё-таки сорвалась на крик Никта.
- Мы думали, найдём, - ляпнул, не подумав, один из охранников.
- Вы здесь с ума все посходили что ли?! – бесновалась Никта, - в каком смысле «найдём»?!!!!! Что за бардак?!!!!!! Он же не вчера у вас пропал уже!
- Вы же сами сказали, что Стэлл не приоритет. Так, проверка плановая. Сэйер-то на месте!
Никта зарычала от бессилия и зашагала прочь, чтобы не убить кого-то случайно.
***
Уже поздно ночью она вернулась в дом Ксанфа. Это было единственное место в городе, где она могла бы поговорить с Хаосом, не сдерживая себя. А сдерживаться она точно не собиралась.
- Милорд! – в груди клокотала ярость.
Зеркало на потолке молчало.
- Нам надо поговорить! – но Хаос, подобно её нерадивым подчинённым предпочёл спрятаться, чтобы не попасть под горячую руку.
- Вы не сказали мне, где Ксанф, скажите, где Кай! Так будет честно.
Зеркало по-прежнему было тёмным.
- Это бургомистр? Его рук дело? Вы поэтому его отравить пытались? Знали, что он задумал против Кая? Хотели так защитить меня?
Ответа не было.
Никта вдруг разрыдалась от обиды и бессилия, свернулась калачиком на кровати и плакала горько. Истерика продолжалась около тридцати минут. Но на Хаос она никакого впечатления, судя по его молчанию, не произвела.
- Он жив?
Молчание.
Никта села на кровати. Вытерла слёзы рукавом рубашки. И тихо произнесла:
- Кай рассказал мне, как заставил Вас выслушать его. Триада. Я сделаю это. И получу от Вас ответ. Даже если это будет стоить мне жизни.
Пишет Хаос Мира Зеркал. 30.05.15
Когда Ксанф ушёл, Ричард сделал несколько попыток открыть окно, но все они провалились.
В его новой темнице было душно и жарко. Он вновь почувствовал приступ тошноты, которая мучила его с того момента, как он поднялся на борт. Это было неприятно - обнаружить, что Новая Заря - стопроцентно сухопутная крыса. И ещё более унизительно для его чувства собственного достоинства было не контролировать спазмы собственного желудка.
Правда рвота не приносила облегчения, потому что семь дней назад, в темнице ЦРУ он решил устроить голодовку. Охранники заметили, что он не притрагивается к еде, но никак не отреагировали. Сначала он злился на то, что до него никому нет дела, а потом голодовка дала себя знать - чувства угасли одно за другим. Осталась апатия.
Наверное, скорее инстинкт самосохранения, чем желание обратить на себя внимание, заставил его попросить Хаос о побеге.
Но после похищения еда вовсе потеряла смысл.
И теперь он, после нескольких минут безуспешных попыток выблевать свой желудок, лёг на койку и закрыл глаза.
Дальше была темнота.
Пишет Эцио. 31.05.2015
Совместно с Лекой
Наступили летние каникулы.
В городе стояла жара, которая напоминала Эцио о жизни у мавров.
Он думал об Орсо, жизнь которого оказалась слишком короткой для того, чтобы воплотить все мечты в реальность. Эцио понимал, что и каждый его день может оказаться последним. Нельзя откладывать свои планы на потом. Кто сказал, что это «потом» обязательно наступит?
***
Белая карета семьи Инделикато остановилась прямо у входа в Ратушу.
Эцио шагнул на мостовую и поднялся по каменным ступеням.
- Ландграф Этоны, Эцио Иделикато. Я на аудиенцию к бургомистру, - сказал Эцио высокому алебардисту, преградившему ему вход в Ратушу. В его отполированном саладе он увидел своё отражение.
- Назначено?
- Да.
Охранник отступил.
- На второй этаж, направо по коридору.
Эцио быстро прошёл по пустынному зданию - до следующего поста охраны, уже перед самым кабинетом бургомистра.
- По какому вопросу?
- По личному. Мне назначена аудиенция,- повторил он.
- Это не так, - сверившись со списком, сказал секретарь.
- Не может быть. Я лично посылал человека с поручением.
- Видимо, он заблудился где-то, - пожал плечами секретарь, - какое у Вас дело к бургомистру?
- У меня к нему предложение.
- Какое?
- Выгодное.
- Это не разговор, молодой человек, - сурово посмотрел на него секретарь.
- Хорошо, - Эцио помедлил, - я - ландграф Этоны, Эцио Инделикато, и владелец крупнейших в мире судостроительных верфей. Моё предложение касается нашего взаимовыгодного сотрудничества.
- Я доложу о Вас бургомистру.
Секретарь скрылся за дверью кабинета.
Эцио с интересом осмотрелся и перемялся с ноги на ногу. За стеной были слышны голоса, но из-за плотности дверей он не мог разобрать ни слова.
Секретарь вышел и открыл перед Эцио дверь в кабинет.
- Проходите.
Эцио поблагодарил секретаря, шагнул в кабинет и остановился, как вкопанный. В кабинете бургомистра не было мебели: голые стены и лишь огромный ковёр посередине. Это застало Эцио врасплох, но жизнь у мавров научила его не показывать своих эмоций. Не меняясь в лице, он сделал ещё пару шагов к высокому человеку, стоявшему у окна.
- Здравствуйте, господин бургомистр.
- Здравствуйте, "ландграф Этоны, Эцио Инделикато, и владелец крупнейших в мире судостроительных верфей". Чем обязан?
- Прежде всего, я хочу выразить своё восхищение Вашей работой. Я имею в виду те преобразования, которые произошли в нашем городе: новая больница, каток, лабиринт... Эйзоптрос становится модным и красивым. Мне это нравится. - Эцио смотрел на бургомистра, пытаясь по выражению лица понять его реакцию, но это было невозможно. - Совсем скоро я уеду отсюда и буду править Этоной. Я хотел бы делать это так же, как Вы. Поэтому я здесь. - Эцио сел на ковёр, поджав под себя ноги. - Я бы хотел помогать Вам, а заодно и учиться. Вам же наверняка нужен преданный человек.
- А я разве разрешил Вам сесть? - удивился холодно Анлаф.
-Извините,- Эцио встал. - Я думал, сидя разговаривать удобнее.
- Конечно, - пожал плечами Анлаф, - присаживайтесь.
Эцио кивнул, вновь опустился на мягкий ковёр и продолжил:
- Я понимаю, что моё предложение может показаться Вам односторонним, ведь кроме преданности мне пока нечего предложить. Но в будущем мы могли бы стать отличными партнёрами.
- Вы и преданность не можете мне предложить, - отрезал Анлаф, пропустив мимо ушей оскорбительное "партнёрами", - пока только слова.
- Проверьте меня, - спокойно сказал Эцио, - в противном случае Вы все равно ничего не потеряете.
- Хорошо, - Анлаф скрестил руки на груди и подошёл к сидящему на ковре молодому человеку, - хотите на меня работать, перепишите всё имущество на моё имя. Всё. До последнего никса. Это будет прекрасным доказательством декларируемой Вами преданности.
- Вы измеряете преданность деньгами, господин бургомистр? - задумчиво спросил Эцио.
- А Вы? - спросил его в ответ Анлаф.
-Я- поступками.
- На мой взгляд, это как раз и есть поступок, - пожал плечами Анлаф, - лучшего доказательства преданности и придумать нельзя.
- Возможно, - кивнул Эцио, - но, к сожалению, я не в праве распоряжаться своим имуществом, ни единым никсом, до своего совершеннолетия. Вы же знаете законы, господин бургомистр.
- Тогда не стоило представляться владельцем верфей и титулов моему секретарю, молодой человек, - усмехнулся Анлаф, - до совершеннолетия. Вы же знаете законы.
- Возможно, - повторил Эцио.
- Встреча окончена.
-Хорошо, - Эцио встал, - надеюсь, Вы еще раз обдумаете мое предложение. До свидания, господин бургомистр. Спасибо за аудиенцию, - Эцио слегка поклонился и вышел.
Пишет Ксанф. 21.06.2015
Спускаясь на каютную палубу, Ксанф уже заранее старался настроить себя на тот спокойно-небрежный тон под стать манере общения Ричарда, и всё же напряжение не отпускало его целиком. Чересчур поспешно он отдернул дверной засов и неудачно защемил палец.
- Мрак, - тихо выругался парень и тут же понял, что его наверняка услышали. Отступать теперь было бы неприлично, и доктор, выпрямившись и расправив плечи, приготовился ответить на вызывающую улыбку своего подопечного, когда из-за открытой настежь двери в нос ударил тошнотворный запах. Ксанф инстинктивно задержал дыхание в первый момент, оценивая обстановку внутри, затем быстро пробрался к окну и, кое-как выбив деревянную задвижку, впустил свежий воздух.
К его удивлению, Ричард на все эти метания никак не реагировал. Отвернувшись лицом к стене, он делал вид, что спит.
- Вот свинья, - вновь выругался Ксанф и покачал головой, с удивлением наблюдая, как вызывающе размеренно поднимается и опускается спина пленника.
- Думаешь, мне хуже сделал? На корабле, кто нагадил, тот и убирает. Это правило на всех распространяется, - достаточно громко прокомментировал доктор, но реакции в ответ не дождался.
Сбросив с подноса нетронутую, но провонявшую теперь еду прямо в кувшин, Ксанф не стал больше возиться и вышел вон.
***
В каюте Ричарда он все-таки убрался, вернувшись черед полчаса со щеткой и ведром. В конце концов, он сам был виноват, что плохо рассчитал объем снотворного, преувеличив изрядно вес бывшего пациента – сейчас они явно были в одной категории. Да ещё и не проследил, чтобы тот поел нормально после этой слоновьей дозы – парень действительно спал беспробудно и беспечно. Ксанф же давился кислой похлёбкой, ужиная вместе с пиратами, и никак не мог отделаться от преследующего его теперь запаха рвотных масс. В общем, похлёбка и сама по себе не была верхом кулинарного мастерства – доктор уже позабыл, что готовили здесь исключительно на вяленой рыбе, отчего есть варево можно было только запивая всё изрядным количеством рома, потому Ксанф прикончил бутылку быстрее, чем съел эту жижу на потрохах. В итоге чувства сытости от ужина он так и не получил, зато ушло тревожившее его напряжение.
-Эй, просыпайтесь, давайте, - Ксанф не слишком деликатно похлопал Ричарда по щекам, и не дожидаясь ответа, для верности плеснул в лицо холодной воды.
Реакции не последовало.
Доктор насторожился, готовый в первую очередь к тому, что это очередное представление разыгрывается специально, но после поверхностного осмотра остановился на мнении о передозировке.
- Да просыпайся же ты! – он болезненно сдавил мочку уха парню и снова от души въехал ему по лицу.
Ричард вздрогнул всем телом и чуть поднял руку, чтобы отмахнуться от назойливого доктора.
В ответ Ксанф только продолжил мучения, добиваясь полного пробуждения молодого человека. Наконец, взгляд Ричарда стал более осмысленным, и Ксанф уже осторожнее усадил его, прислонив спиной к стене.
- Вам надо съесть чего-нибудь или выпить, - доктор кивнул в сторону принесенного подноса с едой и развязав пленнику руки.
Ричард слабо кивнул, и доктор, критически оглядев его, протянул сухарь, смоченный в воде.
- Сам справишься? – уже без тени раздражения спросил он.
Ричард вновь кивнул, начал жевать хлеб, но почти сразу снова завалился вперёд и его вырвало.
- Вот как. – Задумчиво проговорил доктор, отряхивая со штанины остатки сухаря, затем поднялся за бутылкой и протянул её Ричарду. – Только немного и мелкими глотками, - предупредил он. Вместо или вместе с ромом в бутылке оказалась кислая смесь, отдающая рыбой.
Ричард сделал пару глотков послушно. И, судя по тому, что он даже не поморщился от отвращения, было ему совсем плохо. Но на этот раз он смог удержать в желудке выпитое.
- Ты когда ел в последний раз? - Наконец, догадался доктор.
- Неделю назад где-то... По-моему... - с большими паузами смог всё-таки ответить Ричард.
- Что так? – поддерживая Ричарду бутылку, поинтересовался Ксанф.
- Просто... Забыл... - пленник перевёл дыхание, - как-то…
- Ну, понятно, - доктор проследил за тем, чтобы Ричард выпил всё до последней капли.
- На столе сухари есть и кашу оставлю. Всё сразу только не ешь, - Ксанф поднялся, собирая ненужные вещи, потом вздохнул демонстративно, снова сходил за ведром и помог Ричарду убраться. – Если понадобится что – зови, - прежде чем закрыть дверь, произнес он.
- Конечно, - Ричард устало лёг на лавку и закрыл глаза, - спасибо, доктор.
***
Первые недели погода совсем не радовала путешественников солнцем и теплом, и только когда в начале мая установились, наконец, ясные дни, настроение у всей команды заметно улучшилось. Снега больше не было, северный ветер сменился на тёплый западный, и большую часть времени море гостеприимно развлекало путников то радугой из воды, то игрой бликов на волнах.
В тот день гроза возникла из ниоткуда. Сперва грохотало и гремело только вдалеке, и когда уже все подумали, что буря пройдет мимо, частые крупные капли застучали по иссохшим доскам верхней палубы, а в воздухе появился запах свежести и металла. Дело было ближе к вечеру, так что с разрешения капитана наверху остались только мачтовые, все остальные нашли себе занятия и работу в укрытии – вскоре полило как из ведра.
Ксанф изучал последние труды аквилонского химика, когда очередной раскат грома заставил его отложить книгу. Доктор прислушался к шуму наверху: незнакомый треск и беспорядочные взволнованные крики усиливались с каждой минутой, и молодой человек решил подняться на палубу, но одно дело собраться, и совсем другое – выполнить: Жемчужину бросало из стороны в сторону как щепку на ветру. В первый раз Ксанфа впечатало в стену ещё в коридоре, во второй раз уже на лестнице, когда он серьезно ударился плечом о каменную перекладину – без должной сноровки передвигаться по судну было не так-то просто, но услышав звон судового колокола, доктор отбросил осторожность и помчался наверх, цепляясь за всё, что попадалось под руку.
Погода действительно разбушевалась не на шутку: ветер ловко закручивал клубок из дождя и морской воды прямо у самого носа Жемчужины и играючи бросал его то в один, то в другой борт, испытывая на прочность и без того потрепанную обшивку корабля. Удивительно голо смотрелись мачты с убранными парусами, проследив взглядом до самого верха, Ксанф понял, из-за чего поднялся такой переполох: в грот-рей ударила молния. Подгоняемые ветром языки пламени быстро охватили всю левую сторону мачты – смазанные смолой реи вспыхивали одна за одной, переправляя огонь на соседние балки. Сверкающими огненными хлопьями летели в разные стороны клочки парусов, с жадностью нападая на всё, что только могло загореться.
Несмотря на кажущуюся неразбериху, каждый в тот момент на палубе чётко занимался своим делом. Оглядевшись по сторонам, доктор принялся лихорадочно отвязывать принайтованные к борту и уже занявшиеся с одного боку деревянные балки, но только в кровь расцарапывал руки. К счастью, узлы были сделаны на совесть, и через секунду его грубо оттолкнул боцман, в два счета потушив пламя, он скорее от доктора, чем от огня спасал единственные на корабле абордажные лестницы.
С глухим треском летели сбоку на Ксанфа щепки – два матроса принялись рубить мачту, но при такой качке сделать это было совсем непросто. Доктор увидел, как дернулось в болезненной гримасе лицо одного из матросов при очередном крене, и как глубоко влетело лезвие топора в ногу пирата. Забыв про спасение имущества, Ксанф бросился обратно в каюту за сумкой с бинтами и лекарствами. К тому времени внизу уже стоял отчетливый запах гари, а из-за дыма видно было только на пару шагов вперед. Доктора тут же пробрал кашель. Только закрывшись рукавом, он без труда смог добраться до необходимых вещей. Уже на обратном пути он вспомнил о своих подопечных и порадовался, что их каюты ниже и скорее всего вне задымления. В тот момент, когда доктор поднялся на палубу, со зловещим шипением срубленная матросами мачта уходила под воду. Это прибавило шуму и дыма на нижних палубах. Ксанф выругался про себя и бросился оказывать первую помощь. Только через час или два он смог, наконец, вырвать время, чтобы проследить за самочувствием пленников.
***
Прежде всего доктор поспешил к Вику. Сильная качка, запахи горелого дерева и крики с лёгкостью могли напугать слепого парня. Дверь к нему, в отличие от ричардовой, Ксанф не запирал, а потому он ещё беспокоился, что Монтероне мог попытаться выбраться наружу из каюты, и тогда доктор готов был дать голову на отсечение, что Вик не справился с координацией во время шторма и наверняка получил повреждения. Отогнав неприятные картинки, которые тут же услужливо подсунуло ему воображение, Ксанф прибавил шагу.
Вик сидел на скамейке, зажав рваную рану на голове руками.
- Эй, ты как? - доктор скинул с плеча медицинскую сумку и принялся быстро рыться в ней в поисках бинтов и спирта. – Поболтало нас немного, - успокоительный тон Ксанфа был ощутимо натянутым и выдавал волнение самого доктора после работы на верхней палубе. – Ещё пожар приключился из-за молнии…
- Что я тебе сделал, а?!! - Вик резко отмахнулся от доктора, когда тот приблизился к нему и попытался осмотреть рану, - что я тебе сделал, что ты так надо мной издеваешься?!
- Прекрати. – Голос доктора стал заметно увереннее и жестче. – Никто над тобой не издевается. В море иногда бывает шторм, я с этим ничего не могу поделать, специально не заказывал. Как только смог, сразу пришел сюда. – Испуг герцога был в принципе понятен доктору, но воевать с ним он никак не собирался сейчас. – Дай я осмотрю рану, прекрати дёргаться. – Ксанф оттолкнул руки Вика и со знанием дела взялся за обработку ссадины.
- Прекратите со мной обращаться как с ребёнком! - взорвался Вик, ударив кулаком наугад в сторону доктора, и угодил ему в бровь. Доктор еле успел увернуться.
- Ты в своём уме? – возмутился Ксанф. – Я тебе вообще-то помочь пытался!
Вик продолжал молотить воздух перед собой руками, чтобы задеть доброхота-доктора.
- Как?! - зло вопил он, - похитив меня?! Закрыв здесь?!
- Не закрывал я тебя! Сто раз повторил – гуляй, где хочешь! – Ксанфу не составляло труда уклоняться от ударов Монтероне. - И помогу тебе освоиться на корабле легко, если захочешь. Тогда и расшибаться не будешь.
- Я не собираюсь здесь осваиваться, ты, идиот! - бушевал Вик. Он вскочил и бросился прочь из каюты, но поскользнулся и упал, чувствительно приложившись спиной и головой о пол.
В полной тишине Вик скорее почувствовал, чем услышал, как склонился над ним доктор.
- Встать сможешь? – послышался спокойный голос Ксанфа.
И на этот раз он не успел увернуться от меткого удара в глаз.
- Значит, не сильно вдарился, - констатировал доктор, потирая ушибленное место. Затем он за воротник резко поднял Вика и втолкнул обратно в каюту. – Послушай, я конечно виноват перед тобой за несправедливое использование в собственных целях, но во искупление вины нянькаться с тобой тут не буду. Последний раз предлагаю посидеть спокойно, пока я тебя перевязываю.
- Иди к Хаосу! - огрызнулся Вик, отбиваясь от врага.
Ксанф недовольно покачал головой.
- Ты именно от меня помощь не хочешь принимать? Давай сам тогда перевязывайся, вот тут всё есть, я просто постою рядом. - Он подвинул к руке Вика коробку с бинтами.
Вик вздохнул истерично сквозь зубы и снова попытался выйти из каюты, нащупав стену и пройдя вдоль неё к дверному проёму.
- Стой, себе же хуже ведь делаешь! – Ксанф подскочил ближе, готовый в любой момент подхватить Вика. – Не буду я больше тебя доставать, успокойся. Уйду сейчас. Возвращайся, давай сначала только, - доктор махнул головой в сторону кушетки и стола, как будто Монтероне мог это увидеть.
Но Вик, упрямо насупившись, вышел в коридор и пошёл прочь, по-прежнему держась за стену.
Ксанф неотрывно следовал за ним, уже махнув рукой на попытки хоть о чём-то договориться с парнем.
Вик дошёл наощупь до конца коридора и понял, что оказался в тупике.
Упрямство не позволяло попросить о помощи, поэтому, по-прежнему пыхтя от злости, он развернулся и пошёл обратно.
- Эй, нашли время прогуливаться! – грубо бросил Ксанфу матрос, сгонявший щеткой воду и грязь с верхней палубы. – Или заняться нечем?
- Док, тебя капитан звал! - перебил второй матрос. Ксанф кивнул и выжидающе уставился на своего пациента. Монти в первый момент замер, услышав незнакомые звуки и голоса, затем осторожно двинулся дальше. Доктор дождался, когда парень поравняется со своей каютой, и тихонько развернул его внутрь.
- Хватит на сегодня гуляний, слишком скользко здесь сейчас. Кстати, по бокам на стенах есть веревочные перила. На будущее.
- Не пленник, как же! – огрызнулся, попытавшись вновь ударить врага, Вик.
Ксанф никак не отреагировал на эти выпады, быстро собрал свои вещи в каюте, оставив только еду, воду и на всякий случай бинты.
- Если вечером море будет спокойнее, сможешь ещё прогуляться, если захочешь. Еда на столе. Я зайду позже. Можешь дать мне слово, что не будешь пытаться выходить из каюты в одиночку?
- Иди к Хаосу, - выругался Вик.
- Понятно, - констатировал Ксанф и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Некоторое время он ещё раздумывал, повернуть ли замок-щеколду, но, в конце концов, решил оставить всё как есть.
***
Ксанф заподозрил неладное уже на лестнице, когда увидел, что коридор в этой половине корабля как минимум на пару сантиметров покрыт слоем грязной воды. Сделав добрый десяток поворотов ручки насоса, откачивающего воду, доктор сдвинул тяжёлый засов, и дверь под напором воды распахнулась сама.
В каюте Ричарда по-прежнему был нездоровый дух, к которому теперь прибавилось разбитое обломком обгоревшего нока реи и бугеля окно и следы пожара. Кусок обуглившегося дерева лежал посередине каюты в чёрном от копоти кругу, щедро осыпанный осколками стекла и залитый водой, поверх валялось что-то грязное и мокрое, что могло когда-то быть рубашкой. Ричард, как и в прошлый раз, лежал на скамейке, отвернувшись от двери. Из одежды на нём остались только обгоревшие и порванные штаны.
Доктор попытался растолкать молодого человека, но всё было безрезультатно: Ричард отмахивался и никак не хотел открывать глаза. Беспокойство Ксанфа усилилось ещё больше, когда он заметил следы очередного приступа морской болезни в каюте и нетронутую еду на столе.
Выругавшись про себя, доктор на скорую руку расчистил пол и затем исчез, а через некоторое время вернулся с провиантом, сообщив по пути матросам о подтоплении средней палубы в носовой части корабля. Отпаивать пленника рыбным бульоном пришлось не меньше часа, смачивая в неприятно пахнущей жиже ткань и давая потом её Ричарду. Дощатая скамья была слишком короткой, и доктору всё время приходилось поддерживать пациента, чтобы тот не ударился головой или не скатился на пол.
- Ты почему есть опять не стал? – спросил Ксанф, когда пленник уже более-менее пришёл в чувство, стал открывать глаза и вообще был способен разговаривать.
- Какой сегодня день? – спросил в ответ Ричард.
- День рождения боишься пропустить? – доктор в очередной раз смочил в ромовой воде рисовую лепешку и заставил парня проглотить кусок. – Почти три недели, как мы в море.
- Я понимаю… - он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, - что вызову сейчас у тебя приступ паранойи… - он снова замолчал и продолжил спустя минуту, - но мне нужно на воздух.
К его удивлению, Ксанф не отвечал долгое время. Было отчетливо слышно, как ругаются за стеной матросы, качая воду насосом и сдирая со стен грязь и копоть.
- По лестнице подняться сможешь? – доктор отложил в сторону сверток с едой.
- Должен, - кивнул Ричард.
- Хорошо. Я помогу. Подожди только, принесу тебе одежду. – Ксанф быстро вернулся с рубашкой и длинным плащом и помог молодому человеку одеться.
Ричард сделал несколько неуверенных шагов до двери и остановился, чтобы отдохнуть. Не слишком радостно доктор позволил Ричарду опереться на своё плечо, и таким образом оставшийся путь до лестницы и вверх на палубу они преодолели довольно быстро.
Вышагнув на палубу, Ричард потерял равновесие и упал навзничь. Он закрыл глаза и вдохнул свежий морской воздух полной грудью. Встать не было ни сил, ни желания. Ксанф силой привел его в сидячее положение, оттащив на пару шагов в сторону от лестницы и прислонив, как куклу, к борту. Затем присел на корточки рядом.
- Ну что, полегче?
Ричард кивнул, не открывая глаза:
- Пять минут, и я буду готов вернуться в камеру.
- Наслаждайся, – усмехнулся ответу Ричарда доктор, и, не особо заботясь об охране подопечного, отошел в сторону. Всё то время, что Ксанф помогал матросам, устанавливать подрубленную мачту, он время от времени только бросал взгляд в его сторону. Затем, собрав необходимые инструменты для ремонта окна в каюте, вернулся к Ричарду, чтобы проводить его обратно.
В каюте доктор наскоро заделал оконный проём, оставив всё же возможность доступа свежего воздуха, затем снова прибрался (похоже, это постепенно входило в привычку) и принес свежей еды.
- Мне снова тебя кормить или ты все-таки прекратишь свою голодовку?
- Я не устраивал голодовку, - ухмыльнулся Ричард недобро, - морская болезнь выматывает. Забыл поесть пару раз. Если бы у меня была возможность выходить на верхнюю палубу, тебе не было бы нужды работать у меня не только тюремщиком, но сиделкой и горничной. Логично?
- Ничего. Я не гордый. А про еду буду напоминать, раз ты не только о других, но и о себе забываешь. Тебе что-нибудь ещё нужно?
- Нет, спасибо, - улыбнулся Ричард, - всё прекрасно.
Доктор нахмурился в ответ и некоторое время не сводил с пленника изучающего настороженного взгляда, затем вышел.
Пишет Хаос Мира Зеркал. 21.06.2015
- Человек за бортом! – Ксанф вздрогнул от крика вахтенного, - человек за бортом!
Он вскочил, схватил саквояж с инструментами и бросился на верхнюю палубу.
Утопленника уже подцепили тросом и подтягивали по борту на корабль. Ксанф активно включился в операцию по спасению, схватившись за конец каната вместе с другими пиратами.
В глазах потемнело, когда он увидел, что утопленником оказался герцог Монтероне.
Пишет Алина. 27.06.2015
Чтобы попасть домой, теперь нужно было пересечь Читавеккья, пройти по Корелли мимо красивых, точно нарисованных, особняков, мимо витрин дорогих ресторанов, где сидели счастливые беззаботные парочки, мимо летних клумб с розовыми и белыми пионами, на бутонах которых ещё дрожали капли полуденного дождя. Затем нужно было свернуть в проулок, такой узкий, что едва мог пройти один человек, но каменная кладка домов в этом месте была по-особенному гладкой и холодной, и было приятно провести рукой по стене в жаркий июньский вечер. После проулка нужно было сразу свернуть направо, и в конце улицы стоял дом, белый, как снег, с немного нелепыми колоннами и грушевыми деревьями в палисаднике.
Девушка закрыла калитку, не сразу нащупав в сумерках замок, и замерла, заметив на крыльце мужскую фигуру.
- Здравствуй.
Она поняла, что это он за секунду до того, как услышала голос.
- Ларс! - взлетела по ступенькам, застыв в полушаге, словно испугавшись, что видение растает в сумерках, если его коснуться.
- У меня плохие новости, Алина, - серьёзно сказал Ларс.
Она нащупала в темноте перила.
- Что случилось?
- Бургомистр хочет моей смерти.
Она молча шагнула к нему и обняла крепко.
- У него ничего не получится.
- Конечно, - он обнял её и вдохнул запах её волос, - потому что я уезжаю на Восток. К морю. Таков приказ начцеха.
- Надолго? - она подняла на него глаза.
- Надолго, - ответил он, - и это самая ужасная новость... Если, конечно...
- Что?
- Ты не согласишься поехать со мной... - он сделал едва заметную паузу перед тем, как произнести это. Он ждал ответа с предвкушением счастья и одновременно боялся вновь ухнуть в унылую темноту болезни, что только недавно отпустила его.
- Я? С тобой? Надолго? На море? - ей показалось, что она не может дышать, - О, Ларс! - она схватила его за руки и закружила по веранде, - конечно! Да, да, да!
- О, свет! - он задохнулся на секунду от панического ужаса, что она всё-таки скажет "нет", назовёт сумасшедшим, притянул к себе, схватил в охапку и поцеловал крепко-крепко, - спасибо, спасибо, спасибо, пуговица!
***
Ларс смущённо оглядывался по сторонам: в этом её доме он ни разу не был.
- Да, он огромный, - с улыбкой ответила она на его немой вопрос. - И ужасно пафосный. Но потом этого не замечаешь, - она зажгла светильник, - пойдём на кухню, я поставлю чайник.
Ларс послушно последовал за ней.
Потом они пили чай, сидя друг напротив друга за огромным столом под роскошной позолоченной люстрой. Она рассказывала про последнюю коллекцию платьев, про неловкого подручного и капризную дочь какого-то графа, театрально строго передразнивала Марисию, тут же убеждая Ларса в том, что на самом деле госпожа Ла Гуэртто очень великодушна и добра. Рассказывала о новогоднем бале и о том, как переживала после того, что случилось в переулке напротив её ателье.
- Ларс, - она замолчала, понимая, что не имеет права спрашивать об этом, но не спросить она не могла, - что там тогда произошло?
- Ничего, - он пожал плечами уныло. Его мечта рассыпалась на глазах. Он не имел права заставлять её отказываться от своего дела, будущего ради неё. Она явно была счастлива. А он эгоистично собирался всё это разрушить.
Алина перехватила его потухший взгляд, в ту же секунду пожалев о своём вопросе.
- Ларс, - она подошла и присела на край стола рядом с ним, - если ты не хочешь, мы не будем об этом говорить. Лучше расскажи мне про море. Пожалуйста.
- Я опять собираюсь поломать тебе жизнь, пуговица, - тяжело вздохнув, он отвернулся к окну, - уничтожить всё, к чему ты так стремилась. Заставить поехать со мной в ссылку. Это неправильно.
- Что? Никогда не говори так, прошу тебя, - она опустилась на корточки перед ним. - Если я о чём когда и мечтала, так это о такой ссылке с тобой, Ларс Хоод, - заглянула ему в глаза. - А всё это, - сделала неопределённый жест рукой, - всё это легко может подождать.
- Вдруг мы никогда не сможем вернуться? - он потянул её за руку и усадил себе на колени.
- Мне всё равно, - она прижалась к нему доверчиво, - мой дом там, где ты.
- Я никому не дам тебя в обиду, - он погладил её по спине, поцеловал в шею, губы, - славная моя девочка.
Она ответила на его поцелуй нежно.
- Нам нужно будет уехать этим утром, - сказал Ларс, - ты точно готова?
- Ну, - Алина посмотрела на настенные часы, - вещей у меня совсем мало, но посуду придётся помыть, - она встала, - хочешь ещё чаю?
- Конечно, - улыбнулся Ларс.
Он помог ей собрать вещи. До рассвета оставалось несколько часов, и Алина проводила Ларса в спальню для гостей.
- Тебе лучше немного отдохнуть до отъезда.
Через час, убедившись, что Ларс спит, она неслышно выскользнула из дома и побежала к Марисии.
- Пожалуйста, только не говорите ничего, - Алина с трудом перевела дыхание после путаного объяснения и положила ключи на столик. – Я могу получить свою часть прибыли прямо сейчас?
- Дело не в прибыли, – Марисия старалась сохранить спокойствие, - конечно, ты её получишь. Но, - она сделала паузу, - такие судьбоносные решения не принимаются вот так, в одночасье. Ты уверена, что не совершаешь ошибку?
- Да.
- Неужели ты веришь, что у тебя есть будущее с этим человеком?
- Никто не знает ничего о будущем.
- Это все равно, что сбежать с беглым каторжником, только с этой каторги никого не отпускают.
- Но у меня есть только эта каторга, - Алина чувствовала, как от слов Марисии у неё холодеет сердце.
- Ох, Свет, что ты такое говоришь, - Марисия в изнеможении опустилась в кресло и помолчала минуту. - Если сейчас ты бросишь всё – ателье, клиентов, всю свою налаженную жизнь, ты никогда не сможешь вернуть это снова.
- Смогу. Я уже теряла всё и начинала всё заново. Это не страшно.
- А что тогда страшно?
- Когда в сердце смертельная барабанная дробь.
Алина шла домой по тёмным улицам, сжимая в руках свёрток с деньгами.
Пионы пригибались к земле от тяжёлой росы, за стеклянными витринами ресторанов был мрак, и её фигура отражалась в каждой из них фиолетовой тенью.
Алина снова вспомнила их разговор с Ларсом. Как кружила его по веранде, болтала про платья, несла всякую чушь, снова и снова заваривала чай – делала всё, лишь бы не чувствовать, как каждое его слово отзывается в сердце глухой барабанной дробью, той самой, о которой ей говорила нищенка холодной зимой.
Ларс стоял перед ней, живой и улыбающийся, но в глазах его было то же, что теперь есть и в её – секундомер, и каждое движение стрелок – лишь новый удар барабанной палочки по натянутому полотну.
Он вернулся сегодня, пропитанный смертью, и она отчётливо почувствовала этот горьковатый холодный вкус у себя на губах. И на этот раз она не могла стереть его, отогнать, закрасить, как могла раньше, этот запах был здесь, и теперь он будет следовать за ними по пятам, точно и неотвратимо.
Алина свернула в знакомый узкий проулок. Гладкая каменная кладка со всех сторон, и только два пути – назад и вперёд.
Девушка коснулась стены рукой, и та была тёплой. Впереди фонарщик гасил фонари. На её улице стало совсем темно.
Это был путь на эшафот, она отчётливо понимала это. Но всё было уже неважно. Ещё есть время, и они утонут в иллюзии счастья.
Она тихонько приоткрыла дверь спальни, в которой спал Ларс, подошла к нему и прошептала на ухо, проведя рукой по его волосам:
- Доброе утро, любимый.
- Доброе утро...- Ларс открыл глаза и с тревогой посмотрел на неё, - ты почему не спишь?
- Уже светает. Давай уедем прямо сейчас?
- Давай, - он потянул её к себе, вынуждая лечь рядом на кровать, - немножко полежим и поедем, - Ларс обнял её, - всё хорошо?
- Да, - она улыбнулась, - у нас всё хорошо.
- Вот и славно, - он поцеловал её, - наконец-то у нас всё хорошо.
- Я была у Марисии, пока ты спал. Отдала ей ключи и забрала деньги.
- Ты расстроена, - он погладил её по голове, - ещё есть время передумать.
- Я не передумаю, - она медленно провела кончиками пальцев по его щеке и улыбнулась. - Ты колючий.
- А ты очень вкусно пахнешь, - он попытался поцеловать её в шею, но, спохватившись, остановился, чтобы не оцарапать щетиной, - пойду, умоюсь и приведу себя в порядок.
Ларс, вздохнув печально, поднялся с кровати и вышел из спальни.
Алина прикрыла глаза, пытаясь привести мысли и чувства в порядок.
Через несколько минут она спустилась на кухню и принялась варить кофе.
Они выехали из города. Ларс бросил прощальный взгляд на главные ворота и покрытую зеркалом крепостную стену: вернётся ли он ещё когда-нибудь сюда.
Алина ехала чуть впереди, поэтому не могла увидеть, как он несчастен в этот момент.
Стоило ей обернуться, он улыбнулся широко:
- Приключения начинаются, пуговица!
Когда Ларс видел, как уверенно держится Алина в седле, как красиво развеваются её волосы на ветру, как на бледных от зеркальной пыли столицы щеках проступает румянец, он переставал беспокоиться о том, что своим эгоизмом вновь сломал ей жизнь, которую она в его отсутствие прекрасно сумела наладить.
Он любовался своей красавицей, и ощущение счастья вновь возвращалось к нему.
- Кто первый до моста, тому поцелуй! - весело прокричала она, увидев впереди каменный мост через небольшую речушку, и пришпорила лошадь.
Он тут же включился в игру, хлестнул коня, и тот в несколько больших прыжков оказался у опоры моста.
- Мне - поцелуй! - счастливо засмеялся Ларс, - ура!
Не сводя с него смеющихся глаз, Алина остановила лошадь рядом и потянулась к нему, но расстояние было больше, чем ей казалось. Потеряв равновесие, она вскрикнула и схватилась за руку Хоода.
Он подхватил её:
- Осторожнее! Я понимаю, что от свободы кружится голова, но держи себя в руках!
- Осторожнее! - передразнила она его. - Кто-то может сейчас лишиться самого сладкого поцелуя в своей жизни! - она улыбнулась ему обезоруживающе.
- Ну, уж нет, - он подтянул её вверх и посадил перед собой.
Она обхватила его лицо ладонями и долго всматривалась в знакомые черты, чувствуя, как все горести последних месяцев, все бессонницы и страхи, вся её дисциплина - все летит к Мраку.
Она медленно коснулась губами его губ, наслаждаясь едва уловимым вкусом летних трав и ветра.
Пишет Ксанф. 12.07.2015
В первое мгновение Ксанф как будто смотрел на всё происходящее со стороны, боцману пришлось его окликнуть дважды, чтобы вернуть в реальность. Пираты расступились, пропуская доктора к лежащему у края борта пострадавшему. К счастью, Вик был в сознании, хотя и хрипел ужасно, пытаясь откашляться и сделать полноценный вдох. Вместе с матросами Ксанф помог парню перевернуться на живот и распутать верёвки, за которые его поднимали, затем, действуя скорее машинально, принялся барабанить его по спине, подложив под грудь тугой свёрток из саквояжа. За несколько минут выплеснув из лёгких приличное количество воды и не в силах уже больше пошевелиться, Вик уткнулся лбом в грязные доски палубы и неровно дышал через рот. В каком-то полузабытьи его перенесли в тёплое помещение, раздели, хорошенько растёрли спиртом и потом снова укутали во что-то мягкое и тёплое. Сквозь наползающий сон Вик отчётливо чувствовал приятный запах сухой травы, ёлки и малины смешанный с раздражающим запахом лекарств. Всё это время рядом то и дело слышался встревоженный голос доктора.
Вик проснулся и заворочался, попытавшись спросонья откинуть жаркое одеяло. Лежать было непривычно мягко.
- Привет, это Ксанф. Как ты? – Он почувствовал, как доктор дотронулся холодными пальцами до его запястья.
- Оставьте меня в покое.
- Теперь точно не смогу, пока не буду уверен, что ты не натворишь глупостей. Ты зачем это сделал?
Вик не ответил.
- Слушай, всё можно в жизни исправить, кроме этого. Твоё положение не самое завидное сейчас благодаря мне, но это же не навсегда!
Молчание.
- Мрак! Ну чего ты хочешь?! – взорвался Ксанф. – Сейчас я уже ничего не могу изменить! И мне необходимо довести это дело до конца, иначе я не смогу защитить дорогого мне человека! Да, я тебя использовал! Тебе не было никакого резона соглашаться на мои предложения, так что поступить иначе я не мог! Между твоей свободой и достоинством и жизнью и счастьем другого человека, я выбрал жизнь! А теперь ты хочешь уравнять весы? Зачем?! И почему свобода тебе дороже собственной жизни?!
- Чего я хочу? - взвился Вик, - чтобы вы все оставили меня в покое!
- Кто – все? – удивился Ксанф.
- Ты, Хаос, Алкарин!
- Алкарин? Что он сделал тебе? - молодой человек остановился резко.
- Как и ты! Пытал ради большой цели!
- Как пытал? – доктор почувствовал, как пересохло в горле, по-новому взглянув на изувеченное лицо молодого человека.
- Оставьте меня в покое! - Вик отвернулся и зарыдал, не в силах сдерживать боль от бессилия. Ошеломлённый Ксанф крепко сжал плечо парня, не зная, как ещё он может помочь и поддержать. Вик снова отмахнулся от него со злостью. Ксанф отступил тут же, поднялся и отошёл в сторону.
- Прости. Если бы я знал… - Доктор явно еле справлялся с собой – в руках появилась предательская дрожь.
- Что? Что было бы, если бы ты знал?! Что бы это изменило?
- Не соглашался бы втягивать тебя. – Обдумав ситуацию, ответил Ксанф.
- Ну, конечно...- фыркнул зло Вик, - а слепого похитить значит не так для твоей совести противно. Лицемер.
- Дело не в этом. – Упрёки Вика отошли на второй план для Ксанфа. - Если бы я знал, что ты из-за Алкарина пострадал, я бы никуда не тянул тебя сейчас. А как вы тогда работали вместе мойщиками? - Вдруг вспомнил доктор.
- Не всё ли равно? - бросил Вик, - я не хочу об этом говорить. Уйди.
- Ты здесь из-за него.
- С чего бы?
- Нет, в первую очередь, конечно, ты здесь из-за меня, я тебя похитил, - поспешно поправился Ксанф, - но…его я забрал с собой тоже. Это его я хотел увезти подальше, чтобы обезопасить дорого мне человека.
- Что за глупость? Почему только со мной?
- Это было условие Хозяина Мира, - ответил доктор.
В воздухе повисла пауза.
- Прости. Я правда не стал бы впутывать тебя, если бы знал всё. Не знаю, какая цель в этом раскладе, но я постараюсь закончить всё как можно скорее.
- Мне нужно зеркало, и чтобы ты оставил меня в покое наконец.
Немного погодя Ксанф отстегнул карманное зеркальце от ремешка.
- Тебе понадобится кто-то, кто будет читать ответы Хаоса.
- Нет.
Доктор присел на корточки перед Виком и осторожно вложил ему в руку кожаный чехол с зеркалом.
- Я буду за дверью, если тебе что-то понадобится.
- Подслушивать? - усмехнулся криво Вик, вертя зеркальце в руках нетерпеливо, - кто бы сомневался!
- Нет, Вик, я просто буду ждать, когда вы закончите. Позови меня тогда, пожалуйста. – С этими словами Ксанф поднялся и, с удовлетворением отметив, что дрожь в руках прошла, вышел из каюты.
***
Решительно толкнув плечом дверь, Ксанф, с подносом в руках, зашёл в каюту. Вик лежал на кровати, в стороне доктор сразу заметил своё зеркальце. По выражению лица Вика сложно было понять что-либо, Ксанф надеялся, что разговор состоялся.
- Я принёс ужин, - доктор осторожно поставил на стол поднос с едой. – Раз вредить сам себе ты всё-таки не собираешься, то должен согласиться поесть и выпить лекарство.
- Какое лекарство? - удивился Вик.
- Чтобы обошлось без воспаления лёгких, - пояснил Ксанф и, чуть поддерживая, передал в руку Вика теплую пиалку. – Присядешь?
Молодой человек подчинился:
- Это ром? - с надеждой поинтересовался он.
Ксанф явно озадачился таким вопросом.
- Нет, но есть вода с ромом, а что?
- А что это за лекарство тогда?
- На травах настойка, - украдкой улыбнулся доктор. – И после неё обязательно поесть надо, чтобы подействовало лучше.
Вик сделал аккуратный глоток.
Ксанф не торопил молодого человека, и через пять минут с лекарством было покончено, затем доктор помог Вику поесть.
- Я тебе сейчас надоедать не буду, пойду. - Доктор сложил посуду в аккуратную стопку и с грустью посмотрел на своего подопечного, в тайне радуясь, что Вик не видит его лица - контролировать один голос было гораздо легче. – А с утра на прогулке буду настаивать, тем более, что ты жаловался, что свободу ограничиваю.
- Конечно, - пожал плечами Вик, - я виноват. Жаловался.
- Упрекал. – Исправился Ксанф. После общения с Хаосом Вик казался угрюмым, и это не могло остаться незамеченным, но и лезть с расспросами было ни к чему.
- И правда, - зло подтвердил Вик и лёг на койку, отвернувшись от доктора.
Ксанф почувствовал, что дальше своим присутствием он сделает только хуже, поэтому попрощавшись до завтра, оставил Вика одного.
***
Со дня шторма ежедневные прогулки Ричарда на верхнюю палубу в сопровождении доктора стали небольшой традицией. Теперь Ксанф пристальнее следил за качественным питанием своего подопечного, а также за его общим самочувствием.
- Ну вот, отлично можешь ходить без посторонней помощи уже, - заметил Ксанф, когда Ричард самостоятельно преодолел последнюю ступеньку лестницы и облокотился о борт, чтобы отдышаться.
Ричард усмехнулся иронично на это замечание. Доктор же как будто не заметил усмешки.
– Как только почувствуешь, что более-менее восстановился физически, нужно будет подумать, какому делу ты бы хотел обучиться. Может быть, можно будет начать прямо на корабле, чтобы не терять времени.
- Ты собираешься меня продать на невольничьем рынке? - слова Ксанфа Ричарда явно развлекали всё больше.
- Я думаю, ты понимаешь, что в Эйзоптрос тебе уже не вернуться, поэтому будет здорово, если ты как можно скорее начнёшь зарабатывать себе на хлеб и сможешь нормально обустроиться на новом месте. Я постараюсь тебе помочь. – Пояснил доктор самым спокойным тоном, какой только был в его запасе.
- А ты будешь караулить меня до старости или ноги мне переломаешь, чтобы не вернулся? - мягко, со снисходительной усмешкой поинтересовался Ричард, глядя на доктора сверху вниз.
- А зачем тебе возвращаться? – притворно удивился Ксанф.
- За Никтой, конечно, - притворно удивился в ответ его вопросу Ричард.
- Думаешь, она ждёт твоего возвращения? – прохладно спросил доктор, его самообладание явно ставило новые рекорды. – Не приходило в голову, что она просто не хочет общаться с тобой после всего того, что узнала?
- Учитывая то, что ты выкрал меня тайком, ты вряд ли уверен в этом сам, - парировал Ричард, - иначе почему не устроить нам очную ставку перед моей бессрочной ссылкой и не спросить её прямо?
Ксанф пожал плечами.
- В том, что она не хочет снова слушать твои сказочные истории и объяснения, как ты Вика пытал, а потом просил Хаоса себе сердце приделать – уверен. Ты бы сам на её месте поверил после такого в свою непоколебимую идейность? - доктор впился глазами в Кая, наблюдая за его реакцией.
Ричард побледнел и чуть заметно сжал губы, но почти сразу вновь растянул их в усмешке:
- Доктор-доктор, не знаешь ты силу женской любви.
Ксанф ещё некоторое время смотрел на пленника, обдумывая его ответ, затем, немного расслабившись, перевёл взгляд на горизонт.
- Зато догадываюсь о нелюбви Хозяина Мира к тебе. Иначе почему он отпустил тебя ко мне и позволил выкрасть тайком? – доктор переиначил недавние слова Ричарда.
- И Никта теперь узнает, - Ричард улыбнулся своим мыслям, зажмурив глаза и подставив лицо солёному ветру.
- Пока только о том, что ты заключил новый договор с Хаосом, чтобы свободу получить, - печально заметил Ксанф и, повернувшись, предложил Ричарду сделать небольшой круг по палубе и возвращаться в каюту.
Тот лишь пожал на слова доктора плечами и подчинился его распоряжению.
***
Ксанф раньше обычного закончил свою работу на кубрике и в собственной каютной лаборатории и теперь, стоя на носу корабля, наслаждался вечерней прохладой. Матросы, замечая его озабоченность и замкнутость в последние дни, уже не просили помочь с реями и заворачиванием шпиля, а потому у доктора появилось больше времени для того, чтобы поразмышлять, а не просто механически выполнять задуманное.
Молодой человек достал из-за пояса собственное зеркальце в кожаном чехле.
- Милорд, - обратился он к серебрёной поверхности. – Мне всегда казалось, что в нашем общении в равной степени присутствует уважение и доверие с обеих сторон. Поэтому я самонадеянно решил, что Вы согласитесь ответить на мои вопросы, как делали это всегда, или объясните свой отказ отвечать, но не заставите меня строить догадки и растить сомнения, зная, насколько мне это неприятно претит.
- Слушаю Вас внимательно, доктор.
- Зачем нужно было похищать Вика из-за Кая, если Вы знали, что парень уже неоднократно пострадал из-за него?
- У Вас была возможность не согласиться на сделку. Не думаете, что я именно на это рассчитывал?
- Милорд, то, что Монтероне снова оказался униженным благодаря мне, я не отрицаю, и свой урок усвоил. Но ведь Вы не могли не предполагать и тот вариант, что я соглашусь, не правда ли? Ему за что такое тогда?
- Вы сильно удивитесь, доктор, но его я не предполагал. Это был мягкий отказ в Вашей просьбе. И тот Ксанф, которого я знал много лет, это бы понял.
Ксанф по всей силы стиснул в руках маленькое зеркальце так, что острые грани по заслугам впились в ладонь сквозь мягкую и тёплую кожу.
- И Вы, чтобы проучить меня, допустили эту несправедливость по отношению к Вику? - севшим голосом проговорил он. - Только ради этого?
- Я? Правда ли, доктор? - алые буквы обожгли его ладонь изнутри и припаяли зеркальце к коже так, чтобы Ксанф не выронил его случайно, - подумайте ещё раз.
От неожиданности или ещё по какой-то причине, Ксанф отдёрнулся резко от собственной руки и тут же получил холодные брызги морской воды в лицо, этих мгновений оказалось достаточно, чтобы остановиться.
- Простите. Не принимайте сказанное за обвинения в Ваш адрес. Мне жаль Монтероне, и жаль, что Вы не остановили меня вовремя. Я постараюсь приложить все силы, чтобы исправить то, что сделал.
Зеркало остыло и погасло.
Темнота прошипела зло: "Он ещё учить меня справедливости и милосердию будет!" Но услышали её только тени отражений в зазеркалье.
Пишет Алина. 19.07.2015
Раскаты грома застали их примерно в двадцати милях от ближайшего городка. Небо потемнело мгновенно, тяжелые капли начали падать на проселочную дорогу, поднимая крохотные облачка пыли.
- Нужно прибавить скорость, если не хотим попасть под ливень! - крикнул Ларс Алине, пришпорив коня, - догоняй!
Но в ту же секунду на них обрушился дождь. Вокруг ничего не было видно, Ларс уже ускакал вперед, дорогу вмиг размыло, лошадь начала спотыкаться.
Поняв всю бессмысленность попыток сбежать от ливня, Алина остановилась.
- Ларс! - она спрыгнула на землю и, раскинув руки, подставила лицо под струи воды. - Ларс!
Он подбежал к ней:
- Что случилось? Ты ранена? Упала? Ногу подвернула?
- Нет! - она с трудом перекрикивала шум дождя, - давай переждем, дорога совсем размыта!
Он достал тяжёлый кожаный плащ из седельной сумки и накрыл им Алину и себя сверху:
- Простудишься...
Она отжала вмиг вымокшие волосы и, посмотрев на сосредоточенного Ларса, рассмеялась, поднялась на носочки и, нежно касаясь пальцами его лица, аккуратно растянула ему губы в улыбке.
- Это самое лучшее начало.
- Да. Даже странно.
Она обняла его и стала что-то напевать. Сначала ее голос заглушал ливень, но она пела громче и громче, пока, наконец, слова не стали слышны:
- Просто танцуй, просто дыши и смотри на вещи, так, как они есть.
У нас возможно больше никогда не появится такого шанса, - глаза ее стали бездонными, а на щеках проступил лихорадочный румянец, он чувствовал ее дыхание у себя на губах, -
Скорее всего, ты не захочешь слышать, что завтра будет новый день,
Хорошо, но я обещаю тебе, ты увидишь солнце вновь, - под кожаным плащом было жарко, одежда прилипала к телу, дождь был везде, они точно сами были им, растворились в шуме и влажности, и стало нечем дышать, -
Ты спрашиваешь меня: почему боль - единственный путь к счастью?
А я обещаю тебе, что ты увидишь солнце вновь, - она целовала его, чувствуя сумасшедший привкус дождя и соли.
Утро выдалось солнечным. Он проснулся раньше, поцеловал её, спящую, нежно и потихоньку выскользнул из комнаты. Придорожная таверна, до которой они едва добрались вчера во время ливня, оказалась двухэтажным бревенчатым зданием. Такие обычно строили на севере. Внутри же всё было обставлено по-мавритански: ковры от стены до стены, резные столы, оттоманки с парчовыми подушками, ширмы и шёлковые экраны, металлическая посуда с причудливой чеканкой. Ларса это несколько смутило, но он заставил свою профессиональную паранойю замолчать, чтобы не напугать Алину.
- Доброе утро, хозяйка, - он улыбнулся пожилой невысокой пухлой женщине, сидевшей на пороге дома с корзиной овощей.
- Доброе, - кивнула та не слишком-то дружелюбно, - завтракать будете?
- Да, хотелось бы, - ответил Ларс, - давайте помогу чем-нибудь? Воды принесу или очаг разожгу.
- Сама управлюсь, - сверкнула на него чёрными, как южная ночь, глазами хозяйка, - куда направляетесь с сестрой?
- На Юг, за Пустынную, - солгал с лёгкостью Ларс, пропустив мимо ушей скрытый вопрос хозяйки о его родственных связях со спутницей.
- Неспокойно там, - покачала головой неодобрительно женщина, - лучше бы к морю ехали.
- Мы к родственникам едем, - пожал плечами Ларс, - своих на Юге не обижают.
Хозяйка фыркнула недоверчиво: какие родственники? Явно ведь с Севера парочка, - но промолчала.
Ларс развёл руками: ну что поделать, так уж получилось? – и пошёл в конюшню.
Алина проснулась почти сразу после того, как Ларс вышел. Быстро оделась, с интересом разглядывая ковры, кисточки на подушках и медный кувшин, стоявший на низком столике в центре комнаты. Все вокруг было ужасно чужое и, несмотря на обилие милых вещиц, она чувствовала какое-то необъяснимое напряжение, которое словно висело в воздухе. Алина спустилась вниз, чтобы поскорее найти Ларса и уехать отсюда.
- Доброе утро, - вежливо поприветствовала хозяйку.
- Доброе, - хозяйка к тому времени уже начистила овощей для похлёбки и собиралась пойти на кухню.
- Я помогу? - Алина улыбнулась открыто.
- Сама справлюсь, - хозяйка скрылась за дверью.
Девушка выдохнула с облегчением: не придется отвечать на вопросы, и направилась в конюшню.
- Ларс! - она подбежала к Хооду, который поил лошадей, - ох свет, как хорошо, что я тебя нашла, - она обняла его порывисто.
Он обнял её в ответ и расцеловал:
- Ты почему встала так рано? Могла бы ещё понежиться в тёплой постели.
- Я пока еще не привыкла, - она улыбнулась, - и очень хочу быстрее в путь.
- И мне будет спокойнее, если мы уедем отсюда, - бросил в сторону Ларс.
- Тогда давай прямо сейчас, - шепнула она, - я сбегаю за вещами.
- Хорошо, - кивнул Ларс.
Алине хватило пяти минут, чтобы собрать вещи и вернуться. К тому времени Ларс уже вывел лошадей из конюшни.
Он помог ей сесть в седло и пришпорил своего коня, чтобы поскорее покинуть странную таверну.
Пишет Хаос Мира Зеркал. 28.08.2015
Вести Эйзоптроса
Графиня Дюваль с прискорбием сообщает о безвременной кончине её единственного и горячо любимого сына графа Тьерри Себастьяно Анри Дюваля.
Пишет Алина. 18.09.2015
Плохие предчувствия не оправдались, чему Ларс был несказанно рад. Их никто не преследовал, им никто не угрожал, и они вполне благополучно доехали до очередного небольшого городка. Осень ещё не добралась сюда: аккуратные маленькие домики с побеленными стенами и рыжей черепицей утопали в зелени, палисадники радовали глаз разнообразием цветов всех видов и оттенков.
- Давай не будем останавливаться в гостинице, а снимем здесь домик на несколько недель, - предложил Ларс, когда они проезжали мимо очередного ухоженного красивого дома с верандой и яблоневым садом.
- Давай, - Алина заворожённо смотрела вокруг. - Здесь просто волшебно!
- Даже странно, что в нашем мире есть такие уголки, - улыбнулся ей Ларс, - побудешь здесь, пока я найду нам дом? - он кивнул в сторону общественного сада, который располагался в самом сердце городка.
- Конечно, - улыбнулась она в ответ.
Алина вошла в распахнутые кованные ворота и, кинув никс нищенке, сидящей тут же прямо на земле, едва увернулась от стайки мальчишек, с криками проносящихся мимо.
Она прошла в глубину сада и опустилась на землю у старого клёна. Рядом на траве лежало несколько широких красных листьев, в воздухе чувствовалась горьковатая вечерняя грусть, и туманно-оранжевый солнечный свет ложился на ладони невесомым шёлком.
Вскоре Ларс вернулся с ключами. Он выбрал небольшой дом с секретным садом и прудом. Он подхватил Алину на руки, чтобы перенести через порог.
- Ох, Свет! - она обняла его, - Ларс, какой чудесный дом!
- Я старался выбрать самый лучший, - он сделал шаг внутрь, - мы точно будем здесь счастливы.
- Да, - она поцеловала его нежно, - обязательно будем.
На следующее утро, когда Алина проснулась, Ларса уже не было дома.
Она сладко потянулась и встала, набросив на плечи тёплую кофту. Было прохладно, как может быть только утром: свежесть и тишина проникали через закрытые ставни. Она вышла из комнаты, ступая по тёмному старому паркету, и рассматривая картины в простых деревянных рамах на сливовых стенах. Кухня была светлой и просторной, с несколькими окнами, выходившими в маленький тихий сад, где с ветвей деревьев изредка падали на землю грецкие орехи, с глухим, отрывистым звуком, а стены дома обвивал виноград с угольно-черными ягодами. Она открыла шкафчик и достала банку с кофейными зёрнами. Тут же стояла мельница, и, измельчая зерна в мелкое крошево, она думала о том, что это утро - лучшее, что могло с ней случиться, ведь сейчас придёт Ларс, и она успеет приготовить завтрак, сварить кофе и даже соберёт в садике виноград и грецкие орехи.
Ларс с порога почувствовал запах свежесваренного кофе. Алина хлопотала на кухне. Он остановился у дверного косяка, залюбовавшись ею.
Она напевала что-то себе под нос, колдуя с приправами и свежим сыром, нарезая помидоры тонкими полукругами, не замечая его, но отрываясь от готовки каждый раз, когда в саду очередной зрелый орех падал на усыпанную листьями землю.
- Хозяюшка, - прошептал он, улыбаясь широко.
Когда все было готово, она, наконец, заметила Ларса в дверях.
- Доброе утро, - порхнула к нему и поцеловала легко, - и давно ты тут стоишь?
- Нет, - он обнял Алину, - только что вошёл.
- Тогда давай завтракать, - она потянула его за руку за собой, - а где ты был?
- На разведке, - пошутил Ларс, садясь за стол.
- Звучит не очень, - вздохнула Алина, в глазах промелькнула горечь от понимания того, что она никогда не будет знать все до конца, - и как погода?
- Погода прекрасная, - Ларс сделал вид, что не заметил, что она погрустнела, - здесь совсем недалеко есть речка. Нужно будет раздобыть удочку и наловить пару окуньков на уху.
- Правда? - она улыбнулась. - Ты меня научишь?
- Я думал, что ты меня научишь! - рассмеялся Ларс, - в Эйзоптросе речки нет. Я живую рыбу только в аквариуме видел.
- Что? - она едва успела поставить чашку на стол, чтобы не расплескать кофе в приступе хохота. - Ты разыгрываешь меня! В этом мире нет ничего, что ты не умеешь делать. А у нас в Синей гряде рыбу ловили только мужчины. Это был такой закрытый джентельменский клуб.
- Ничего я не разыгрываю, - насупившись, пожал плечами Ларс, - надо больно.
- Эй, ты чего, - она наклонилась к нему через стол и коснулась его руки. - Будем учиться вместе у местных рыбаков, - она улыбнулась ему обезоруживающе. - И я очень хочу рыбу на ужин.
- Сам научусь, - фыркнул Ларс, - это "закрытый джентльменский клуб"!
- Как хочешь, - она улыбнулась, пожав плечами.
Ларс сделал себе бутерброд и отпил кофе из кружки.
Она подошла к нему и обняла его сзади.
- Давай просто пойдём гулять?
- Не могу, - он погладил её по руке, - я обещал местному бургомистру помочь с поимкой банды, которая терроризирует пригород.
Она обняла его ещё крепче.
- Это опасно?
- Нет, конечно, - он обернулся, - уж преступников я точно ловлю лучше, чем рыбу.
- Уж ловить рыбу точно безопаснее, чем преступников, - она посмотрела на него серьёзно.
- Вот уж сомневаюсь, - скептически отозвался Ларс.
Она вздохнула и стала медленно убирать со стола.
- Не волнуйся за меня, - Ларс тоже встал.
-Боюсь, это невозможно,- она с грустью посмотрела на него.- Я всегда буду волноваться за тебя.
Ларс лишь пожал плечами.
- Тебе надо идти прямо сейчас? -спросила Алина, пытаясь скрыть разочарование за ровным голосом и спокойными движениями.
- Нет, вечером, - ответил Ларс.
- Значит, мы можем пойти погулять? - спросила она с надеждой. - Недолго, совсем чуть-чуть. Знаешь, тут чудесный парк, и там есть озеро, где можно покататься на лодке, - она наклонила голову набок, - м?
- Конечно! - обрадовался Ларс.
Они гуляли по парку, наслаждаясь прозрачной тишиной ранней осени, кормили уток специально купленной для них булкой, а потом взяли напрокат лодку и, медленно удаляясь от берега, наблюдали, как хозяин лодочной станции, смешно подпрыгивая, пытался жестами показать, что в их распоряжении всего один час.
- Час - это немало, - сказала Алина, задумчиво глядя на Ларса, который уверенно взмахивал вёслами, не сводя с неё глаз.
Они смотрели друг на друга и, казалось, что все прошлое перетасовалось, заострилось, стало стеклянно-ясным, свилось в тишину этого сентябрьского дня, темноту воды и лёгкость брызг на её запястье.
На обратном пути они купили несколько окуньков, заглянув в небольшую лавку, где нестерпимо пахло рыбой, а фартук добродушного хозяина переливался на солнце от прилипшей чешуи.
- Рыба - это по твоей части, дорогой, - сказала Алина, как только они вошли в дом. - А я буду тебе помогать!
- Мне пора, - усмехнулся её издёвке Ларс, - так что назначаю тебя главной по рыбе в моё отсутствие.
Она молча обняла его.
- Будь осторожен, пожалуйста.
- Буду.
Пишет Ксанф. 27.09.2015
Совместно с Хаосом Мира Зеркал
Их высадили в небольшой песчаной бухте, окруженной высокими серыми скалами. Пиратам было легче справляться с пассажирами доктора примерно так же, как с его багажом, поэтому не особо сопротивляющегося Кая снова связали и закрыли капюшоном, пересаживая в лодку. Вика доктор перевозил самостоятельно – парню и так хватало острых ощущений. Ещё с корабля пустынный берег просматривался на всём своём протяжении, обещая пугающее единение с природой. По словам Кейсана, до ближайшего местного поселения было не менее двух-трёх часов умелого лазания по горным тропинкам, прощаясь, пират дал доктору ценные рекомендации на этот счёт. Затем, без лишних вопросов со стороны команды и, не медля ни минуты, «Жемчужина» ушла также незаметно для посторонних глаз, как и появилась здесь.
Доктор усадил Вика на деревянные ящики подальше от воды, затем помог Каю освободиться от спутывающих его верёвок.
- С прибытием, – устало заметил он.
Ричард откинул капюшон и огляделся. С двух сторон от бухты в небо уходили черно-белые стены из известняка, чуть дальше в глубине поднималась ещё одна, более пологая стена, усыпанная шапками деревьев и пиками высохших стволов. Ксанф дождался, когда Ричард заметит третьего в их компании.
- Думаю, представлять вас друг другу не нужно, - его голос был спокойным, но во взгляде, который он бросил на Ричарда при этих словах, читалась откровенная злость. Ричард лишь усмехнулся на эту злость, не проронив ни слова.
- Здесь кто-то третий? - встрепенулся в тревоге Вик.
- Алкарин, - негромко пояснил Ксанф.
Вик побледнел.
Время уже перевалило далеко за полдень, однако, солнце ещё палило во всю, и находиться на раскалённом песке было практически невозможно. Ксанф поднял два ближайших к нему узла с вещами, один из которых, он отдал в руки Вику.
- Пойдёмте. Надо найти тень. Где-то здесь должна быть хижина или что-то вроде того. – Он потянул за край узла, призывая парня подняться.
Ричард, молча, последовал за ними.
Едва добравшись до тени деревьев все трое, наконец, смогли вздохнуть свободнее: воздух здесь был заметно прохладнее – чувствовался резкий перепад температуры. Двигаясь дальше вдоль стены, Ксанф без труда нашёл узкую расщелину, о которой говорил Кейсан, и ручеёк пресной воды в ней. Наспех ополоснув лицо и сделав несколько больших глотков, доктор помог Вику набрать воды в ладонь. Дальше парень отлично ориентировался по звукам сам и в помощи уже не нуждался.
Ричард стоял вдалеке, не приближаясь к этим двоим. Вик быстро нащупал удобный уступ рядом с расщелиной и расположился на нём, прислонившись спиной к холодным камням, и время от времени протягивал руку к воде. Покопавшись в узле с вещами, Ксанф извлек оттуда свою походную кружку, набрал воды и протянул её Ричарду. Тот взял предложенное, поблагодарив Ксанфа кивком головы.
- Поможешь мне перенести остальные вещи в тень? – спросил доктор, напомнив, что на берегу остались деревянные ящики.
Ричард отрицательно покачал головой и, скрестив руки на груди, с интересом приготовился наблюдать за реакцией доктора на его отказ.
Ксанф только пожал плечами и вернулся к Вику.
- Мне нужно перетащить сюда с солнца все вещи, - пояснил он для Монтероне. – Так что я отойду.
- Хорошо, - согласился Вик.
Доктор отсутствовал около получаса и вернулся в насквозь мокрой рубашке и босиком. Тяжело дыша, он рухнул у ближайшего дерева и прикрыл глаза.
- А когда мы будем есть? - спросил Вик.
- Когда найдем, что есть, - еле ворочая языком, так и не открывая глаза, ответил Ксанф. – Или кого.
- То есть я ещё и голодать буду из-за того, что Хаос попросил взять меня с собой в это дурацкое путешествие? - хмуро уточнил Вик.
- Угу, - не стал возражать Ксанф.
- Прекрасно, - зло выплюнул Вик.
- На берегу полно раковин двустворчатых ракушек, - доктор смог, наконец, разлепить глаза и подняться, чтобы попить воды. – Видимо, вполне съедобных. Так что вечером после отлива еда точно будет. А пока можешь найти сухари в свёртке, что ты нёс.
Умывшись хорошенько, Ксанф выбрал в узлах необходимые ему вещи и отправился дальше вдоль скалы на поиски жилища.
Вечер прошёл спокойно. Хижиной оказалось сооружение, сделанное из соломы и тростника и вплотную подходившее к неглубокому гроту. С мебелью здесь было не густо, но и на голой земле никому лежать не пришлось. Не избалованные многомесячным путешествием, желающие могли даже отметить мягкость новых спальных мест в сравнении с деревянными койками корабля.
Место для очага здесь было также умело оборудовано ранее, предусматривалось и отверстие в крыше для дыма. С разведением огня проблем не возникло, в отличие от ужина.
- Ты не собираешься есть? – поинтересовался Ксанф, увидев отрицательный жест Ричарда в ответ на приглашение идти на берег собирать раковины.
Ричард вновь отрицательно покачал головой, усмехнувшись доктору. Ксанф пожал плечами:
- Значит, получишь то, что останется. Если останется. Я не буду здесь за тебя делать то, с чем ты можешь справиться сам.
Ричард рассмеялся беззвучно. У Ксанфа было слишком мало сил, чтобы выяснять намерения молодого человека, поэтому он просто махнул на него рукой. Собрав на берегу моллюсков, доктор также нашёл место, где гнездились местные птицы и без зазрения совести забрал найденные там яйца. После ужина Вик уснул практически мгновенно. Ксанф ещё некоторое время оставался, чтобы поддерживать огонь, но тоже скоро задремал. Ночью, когда все уснули Ричард потихоньку выскользнул из грота и скрылся в темноте.
Доктор проснулся только на рассвете. Солнце пока не вышло из-за скал и не успело прогнать ночную прохладу, отчего по берегу гулял приятный освежающий ветерок. Вик ещё спал, а вот постель Ричарда пустовала. Поблизости его нигде не было видно, доктор не встретил его и по дороге к роднику, когда ходил набирать питьевой воды, это настораживало, но ограничивать свободу молодого человека здесь Ксанф не собирался, поэтому постарался справиться с первым желанием сразу же броситься на поиски и вернулся к хижине. Соорудив из остатков еды и сухарей вполне приличный завтрак, он перекусил сам, потом разбудил Вика.
- Мне нужно разведать дорогу до ближайшего поселения, пока не наступила жара. Так что меня не будет некоторое время. Еда и вода есть на столе – поешь, когда захочешь.
Вик кивнул. Настроение у него после высадки на берег было преотвратительнейшее. Доктор не мог не заметить этого, но спрашивать в чём дело было бессмысленно: положение Вика было не завидным и не обещало значительно перемениться в лучшую сторону в ближайшее время.
- Может, выскажешься, обсудим, и станет легче? – Ксанф предложил вариант, который помог бы ему самому на месте Вика.
- Как же! - фыркнул недовольно Вик и отвернулся.
Доктор не выдал своего огорчения и настаивать не стал. Собравшись быстро, он двинулся в путь.
Дорога и впрямь оказалась не простой, как и рассказывал Кейсан: первое время приходилось карабкаться в высоту по отвесной стене, цепляясь руками за сухие колючки, вросшие в камень, и упираясь ногами в еле заметные уступы. С большим трудом преодолев этот участок, доктор добрался до второго яруса в скалах, откуда и начиналось ущелье к местной деревне, но и там дорога была не легче – каменные реки то и дело приходили в движение от каждого неверного шага. Лишь через некоторое время он стал отличать среди камней движения змей. При его появлении они быстро сжимались в пружину, готовые к прыжку в любой момент, но ещё слишком сонные для того, чтобы нападать. Ксанф всё же обзавелся толстой палкой-суком на всякий случай, тем более что идти с его помощью стало гораздо легче. Солнце пекло во всю, когда он, наконец, вышел к поселению – уставший, весь в пыли и страдающий от невыносимой жажды. О том, чтобы возвращаться этой же дорогой назад не могло быть и речи.
***
Доктор пристал к родной бухте уже под вечер. Выменяв на парафин, спички и прочую мелочь старую лодку с одним веслом, он в полной мере теперь ощутил силу отлива, бороться с которой было не многим легче, чем лазать утром по горам: лодку относило от берега быстрее, чем он работал веслом. И всё же он остался доволен днём: многое удалось узнать и о многом договориться. Единственное, что его беспокоило, как типично городского жителя – полное отсутствие связи с окружающим миром.
Ксанф неспешно вытащил на берег добытые в деревне вещи и еду и с некоторым самодовольством осмотрел их, затем на совесть привязал лодку. На помощь он больше не рассчитывал, поэтому постарался скрепить кули так, чтобы перенести всё за один раз. Ноша оказалась нелёгкой, и доктор всю дорогу до хижины беспечно развлекал себя обдумыванием предстоящего разговора с Виком и настраивался на спокойный лад, уверенный, что парень наверняка проголодался и будет не в духе сейчас. Однако, к наивному удивлению доктора, у хижины его никто не встретил и на зов не отозвался. В гроте и рядом с ним тоже никого не было. Кое-как бросив вещи, Ксанф насколько мог быстро спустился к роднику, но и там не нашёл парня.
- Вииииииииииииииик! – дважды позвал он, но ответа так и не услышал. Не на шутку встревожившись, уже почти бегом он вернулся на берег, пытаясь найти хоть какие-то следы Монтероне.
- Вик! Ричард! – эхо облетело, кажется, всю бухту, подняв со скал несколько птиц. Тишина.
Ругая себя последними словами за свою опрометчивость и ненадёжность, Ксанф снова вернулся к гроту в надежде найти хоть что-то, чтобы указывало на причину исчезновения Вика, но всё стояло целым и на местах: ни следов борьбы, ни признаков жизни - парень как будто сквозь землю провалился. Ещё некоторое время доктор бессмысленно метался по поляне перед хижиной, прошёл вдоль скал, насколько это позволяли заросли, в одну и в другую стороны и вернулся обратно. Снова отправился на берег, где обследовал всё метр за метром, несколько раз заходил в воду и нырял, пока зубы не начинали отбивать дробь, затем отлежавшись на берегу, он возобновил поиски на суше, но также безрезультатно. Вернуться к гроту пришлось, как только стало темнеть - Ксанф развёл огонь, чтобы его, как ориентир, было видно издалека, и вновь отправился к морю. После очередного изматывающего заплыва, уже почти около берега Ксанф почувствовал, как ноги отказываются нести его дальше и рухнул там, где стоял.
Очнулся доктор от того, что кто-то легонько подпинывал его в бок.
Он открыл глаза и увидел Ричарда, держащего на руках Вика, который очевидно был без сознания.
Ричард аккуратно положил парня рядом с доктором, задрал одну штанину Вика до колена и, молча, указал на две точки на коже.
Ксанфу достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что случилось. Он шумно выдохнул и, прежде чем приподняться и осмотреть парня, на несколько секунд ткнулся лбом в холодный песок.
- Давно ты его нашёл? – доктор поднял голову к Ричарду.
Ричард покачал головой отрицательно. Ксанф стянул с себя насквозь промокшую рубашку и, скрутив её на подобие жгута, не без труда перетянул Вику ногу.
- Помоги донести его, - всё ещё не поднимаясь с земли док обратился к Ричарду, – пожалуйста.
Тот чуть улыбнулся и, кивнув согласно, поднял Вика с земли, готовый нести его туда, куда скажет доктор.
Следующие несколько часов в гроте доктор колдовал с растворами и пробирками, делал уколы Монтероне, обрабатывал место укуса, менял повязки и спиртовые компрессы. Время от времени он начинал клевать носом, но просыпался от беспокойных движений Вика.
Только под утро парень пришёл в себя, согласился выпить бульона, который приготовил ему доктор, и заснул на это раз уже спокойнее. Ксанфу, напротив, уже не спалось, Ричард застал его за обтачиванием деревяшек на поляне перед хижиной.
- Доброе утро, - доктор отвлёкся ненадолго от своего занятия и кивнул в сторону хижины. - Там еда готова. Если хочешь.
Ричард послушно проследовал внутрь, забрал снедь и бесшумно выскользнул из хижины, не потревожив покой Вика. Как только он появился снаружи, доктор снова окликнул его.
- Нам нужно перебираться в деревню, здесь оставаться бессмысленно. – Ксанф смахнул с лица и бороды капли пота. - Если всё будет в порядке – сегодня вечером или завтра рано утром, так что не исчезай надолго.
Ричард насмешливо отсалютовал ему и исчез в зарослях колючего кустарника.
***
Ксанф сразу отметил, что Вик проснулся, когда в очередной раз зашёл его проведать. Чтобы заранее дать парню понять о своём присутствии, он некоторое время громыхал чем-то у входа, и только потом подошёл ближе.
- Ну как ты? – Ксанф присел рядом.
- Плохо, - совсем тихо прошептал Вик, - Лорд Хаос решил меня доконать, чтобы тебя потом Совесть сожрала живьём.
- Чем плохо? – голос доктора был обманчиво спокоен.
- Всем.
- Что у тебя болит? – уже настойчивее спрашивал Ксанф.
- Я хочу домой, - вдруг сказал Вик.
На некоторое время наступила тишина.
- Я не могу исполнить твоё желание, ты же знаешь. Хотя бы потому, что мы слишком далеко от дома.
Вик выдохнул устало.
- Послушай, Хаос точно не виноват в том, что тебя укусила змея. Это я не должен был оставлять тебя надолго одного, больше этого не повторится, обещаю. Я сделал палку, - он постучал чем-то о земляной пол, и глухой звук разлетелся далеко. – С её помощью тебе будет удобнее ходить и ориентироваться первое время. Держи, - он вложил тёплый гладкий ствол в руку Вику.
- Я никуда не пойду.
- Я понимаю, что ты устал, но нужно ещё потерпеть. Немного. Нам нужно найти место, где мы сможем устроиться удобнее и безопаснее, и где были бы другие люди и связь с миром. Только так мы сможем попробовать отправить тебя домой.
- Я хочу умереть.
- Эй, не сдавайся, парень! Тебе не сладко пришлось, ну, значит, впереди осталось только хорошее, а ты отворачиваешь в последний момент! Я тебе помогу с трудностями, ты не один тут. А умереть – это лёгкий вариант, всегда успеешь.
Вик снова вздохнул тяжело. По щекам его катились слёзы.
- И потом, ты ещё должен посмотреть, как меня Совесть жрать будет. Зрелище так себе, но удовольствие получишь, - попытался пошутить доктор. - Не сдавайся!
В этот момент в хижину быстро вошёл Ричард.
- Поднимайся, - он встряхнул Вика за шиворот, чтобы заставить встать, - давай, парень.
Вик закричал страшно, пытаясь "отбиться от призрака" замахал кулаками, попав случайно по уху доктору.
Ричард ещё раз встряхнул его и отклонил в сторону от доктора, чтобы он не пострадал ещё больше.
- Эй, эй, тихо-тихо, Монтеро, - рассмеялся Ричард. Ему явно доставляло удовольствие дежавю, - успокойся.
- Палкой отбивайся, Вик, - напомнил про всё ещё зажатую у парня в руке дубинку Ксанф, отскочив в сторону и потирая ушибленное ухо.
- Ну, спасибо, доктор, - ещё раз встряхнул грубо Вика в воздухе, прокомментировал этот совет Ричард, - стой, парень. Стой.
Вик вдруг остановился. Плечи его вздрагивали от рыданий. Он истерически тёр слепые глаза, чтобы избавиться от жгучих слёз обиды.
Ричард подошёл к нему и обнял.
- Ничего, ничего... - он погладил Вика по голове, - ты сильный. Иначе бы тот, кто распоряжается по своему усмотрению, в твою сторону бы и не посмотрел.
Ксанф озадаченно смотрел на эту картину, и впервые за долгое время испытывал скорее уважение и интерес к Ричарду, чем привычную антипатию.
И, как ни странно, Вик обнял Ричарда в ответ. И затих.
Пишет Эцио. 02.10.2015
Все сложилось бы куда лучше, останься Орсо жив.
Эцио не оставляла мысль, что после этой смерти его жизнь с открытой и залитой солнцем дороги словно свернула на какую-то глухую тропинку, ведущую в болото, и без друга он никак не мог вернуться обратно. Сколько бы ни говорили взрослые, поспешно пряча глаза, что это была случайность, что он сам ещё ребёнок и не мог ничего поделать, для Эцио это ничего не меняло. Он шёл один по тропинке, на которой оставалось все меньше света и воздуха, и внутренний голос нашёптывал ему, что возврата нет.
Ночами ему часто снился тот зимний день, когда они с Орсо играли в снежки, такой яркий и обещающий все, что угодно, кроме смерти, и каждый раз он силился разглядеть тень, сгущавшуюся над их головами, предугадать роковой момент развилки, но… просыпался и понимал, что он снова один на своей глухой болотистой тропинке в сумерках. От осознания этого его начинало подташнивать.
Начался новый учебный год, в Эйзоптрос пришла осень, и Конста с Тайком уже не скрывали свой роман. Он так хотел бы стать частью этой простой, хорошей и правильной жизни, в которой есть уроки, планы, список важных дел, будущее. Но с каждым днём его место в ней словно уменьшалось.
***
Эцио остановил лошадь у перелеска и позвал парящего в сером небе Арне.
Его орёл был существом, в присутствии которого болотистые тени теряли свою силу. Эцио восхищённо смотрел, как тот молниеносно пикирует, как успевает сложить крылья в сантиметре от его щеки, уверенно и аккуратно садясь на руку, как беспечно-властно смотрит ему в глаза. В такие моменты Эцио начинал верить, что тени можно победить.
Мощный взмах крыльев едва не высек искру в этой цепенеющей тишине холодного утра. Эцио почувствовал, как его лёгкие наполняются воздухом и надеждой. Он достал составной лук из чехла, прикреплённого на боку лошади, и резко пришпорил коня, почувствовав, как октябрьский ветер обжёг его лицо. Он помчался вдоль опушки, на ходу выпуская одну стрелу за другой. Через несколько минут колчан на пятьдесят стрел опустел, и Эцио достал новый.
Так он делал каждый день: вставал ещё затемно, зная наверняка, что Конста проснётся только к полудню, когда Эцио уже должен быть в школе, брал из конюшни старую лошадь, которую не запрягали в семейный экипаж, лук, стрелы, казолетту, Арне и уезжал далеко за город.
Часами Эцио стрелял по деревьям (по крайней мере, целился в них), представляя те смуглые лица, которых он ещё помнил и больше всего ненавидел за то, что они все ещё живы.
Арне кружил над перелеском, который уже второй час обстреливал Эцио. Вдруг орёл, совершив мёртвую петлю, рухнул вниз. Эцио постоял несколько секунд, надеясь на то, что Арне снова покажется над соснами, но этого не произошло. Эцио помчался в лес и вскоре увидел еле различимый силуэт человека, лежащего на земле. Рядом сидел Арне, вопросительно глядя на Эцио. Он подошёл ближе. Человек был мёртв, в его шее торчала стрела. Эцио изо всех сил сжал поводья, не чувствуя пальцев от ужаса. Через несколько секунд он разглядел на убитом серый мундир – и его охватила паника. Он резко развернулся и, пришпорив лошадь, помчался из леса. Выехав на равнину, Эцио услышал где-то сзади крики и топот копыт. Не оглядываясь, он рванул вперёд, в сторону от Эйзоптроса. Вперёд и вперёд. Вдруг он вспомнил про Арне. Поднял голову. Орёл со свистом разрезал воздух в метре от всадника.
***
Примерно через полчаса Эцио решил, что оторвался от погони и пустил коня рысцой.
Уже давно рассвело, они находились в какой-то маленькой долине в нескольких десятках миль от Эйзоптроса. Вдруг конь резко остановился. Эцио спрыгнул на землю и осторожно потянул уставшее животное за поводья. Но, не сделав и пары шагов, лошадь рухнула на землю…
Эцио отвязал колчаны, лук, повесил на пояс казолетту, пустую флягу из-под воды и пошёл вдоль дороги. Он потерял счёт времени и милям, не замечал мелкого дождя, который усиливался с каждым часом.
– Эй! – он услышал крик прямо над своим ухом.– Эцио очнулся и увидел рядом с собой карету. Из приоткрытой дверцы выглядывал человек. – Залезай быстрее!
Неожиданно для себя Эцио, не раздумывая, шагнул к карете, забросил туда свои пожитки, привычно подставил Арне руку – и через секунду они были внутри. Дверца захлопнулась.
Дождь так заколошматил по крыше, что человеку, сидящему рядом, пришлось кричать.
– Все в порядке!
Эцио кивнул.
– Он любит бекон, - прокричал незнакомец, поглаживая Арне по клюву. – Ты ему вообще бекон жаришь?
Эцио снова кивнул, не в силах произнести ни слова.
Голос у человека был хороший.
Эцио откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Вода струилась по окнам свинцовой тяжестью, словно запечатывая их в карете…
Когда он проснулся, на улице вовсю светило солнце.
- Доброе утро, Эцио, – сказал незнакомец.
– Вы знаете моё имя? – впрочем, Эцио не волновал ответ на этот вопрос. От его имени почти ничего не осталось. Тени из болот считали его своим, ведь теперь на его счету ещё один убитый человек.
– Пока я не стану ничего тебе объяснять, и от тебя не жду объяснений. Скажу только, что если ты поедешь со мной, у тебя появится шанс начать совершенно новую жизнь. Хочешь?
Эцио внимательно посмотрел на человека, лицо которого ничего не выражало. Почему бы нет? Терять ему больше нечего.
– Да. Хочу.
***
Спустя несколько дней пути, ранним утром, высоко в горах, Эцио увидел огромное здание из белого камня. Было невозможно понять, как оно держалось на небольшом выступе почти отвесной скалы.
–– Приехали, – услышал он голос своего попутчика.
Пишет Леся. 24.10.2015
К городскому рву она подошла уже без обутки. Путь с севера оказался дольше и труднее, чем она предполагала, но её это не очень расстроило, потому что чудес чудесатых она увидела за это время предостаточно: и речку переплывала на пароме, и через болото продиралась, и в лесу заблудилась несколько раз. За всю свою жизнь столько не испытала, сколько за эти несколько месяцев.
На дороге в столицу никого не было, не крепостной стене – тоже.
- Эй, людиии… - крикнула она.
Вода во рву пошла кругами.
- Ой, - взвизгнула она, увидев, что из мутной воды в её сторону выползло несколько невиданных плоских, большеротых и зубастых тварей, - люди, помогите! Здесь страх какой-то творится!
- Что кричишь, как сумасшедшая?! – грубо оборвали её с крепостной стены, - набросятся ведь!
- Пустите меня в город! – девушка подпрыгнула, чтобы её лучше увидели и услышали.
- С чего бы? – заржал стражник, наблюдая, как один из аллигаторов, заинтересовавшихся нарушительницей спокойствия, бросился в погоню за девушкой.
- Я дочка бургомистра! – улепётывая резво, крикнула Леська, - вот он вам уши пообрывает если со мной случится что!
Смех на крепостной стене стих. В следующую минуту аллигатора пронзила арбалетная стрела, а крепостной мост был опущен.
К ней вышел весь стражнический наряд.
- Серьёзно? – спросил один из них, - дочка бургомистра?
- Конечно, - Леся приосанилась гордо.
- А он знает, что ты его дочка? – скептически окинув взглядом босоногую, чумазую от пыли девчонку, спросил другой.
- Нет, - покачала она головой, - он бросил нас с мамой 18 лет назад.
- Я хочу на это посмотреть, - усмехнулся в кулак один из стражников, - не прощу себе, если пропущу такое зрелище.
- Пойдём с нами, барышня, - потянул её за руку другой.- Мы тебя к папеньке отведём.
- Спасибо, вы такие добрые, - улыбнулась в 32 зуба Леся, по ходу дела, разглядывая себя в уличных зеркалах, - скажу ему, чтобы он обязательно наградил вас бражкой.
Пишет Ксанф. 05.12.2015
Никта с нежностью погладила его по волосам, бережно скользнула тёплыми пальцами по виску и щеке и с ощутимой силой надавила на подбородок, вынуждая доктора отвернуться. Ксанф нехотя подчинился, хотя голова, шея и плечи болели от каждого движения. Выждав пару секунд, девушка повторила всё сначала, на этот раз почти проигнорировав поглаживания, резче развернула доктора лицом к себе. Он попытался сопротивляться, но безрезультатно. Снова резко на другой бок. Ещё раз. И опять.
- Что ты делаешь?! - возмутился Ксанф.
- Голову тебе откручиваю, - очаровательно улыбнулась Никта и со всего размаху приложила его щекой к подушке. - Просыпайся!...
…Кто-то плеснул ему в лицо холодной воды и снова больно дал по щеке. Доктор судорожно вдохнул и открыл глаза.
- Очухался? – над ним склонилась смуглая женщина средних лет в холщовом платье и переднике. Густые тёмные волосы были собраны в тугой пучок на затылке, чёрные глаза смотрели внимательно без тени сочувствия. Ксанф кивнул неуверенно, и женщина скрылась без лишних вопросов. Лежать было неудобно – лопатки упирались в жёсткую ребристую поверхность, доктор попробовал повернуться, и тут же почувствовал лёгкое жжение в спине. На минуту закрыв глаза, он постарался вспомнить, что произошло, и где он сейчас находится, но сосредоточиться мешала ещё и нестерпимая сухость во рту. Снова приподнявшись, он огляделся и с облегчением заметил в пределах досягаемости здоровый черпак с водой. Только осушив его целиком, он отметил через пару минут, что сознание понемногу стало проясняться.
Ксанф отлично помнил, как он, после очередной бессонной ночи рядом с Виком, отправился проверять расставленные накануне на скалах самодельные ловушки для змей. Он верно рассудил, что, учитывая крохотность территории, два вида змей здесь вряд ли уживутся, потому можно было поймать любую и быть уверенным, что похожая укусила и Вика. Доктору змея нужна была, чтобы предъявить местным жителям и разузнать о её свойствах. Он уже возвращался со своей обезвреженной добычей, когда решил сократить путь и свернул в густые заросли. Ричарда он заметил сразу: с закрытыми глазами тот полулежал-полувисел вниз головой, уцепившись ногами за надёжный сук одного из плотно растущих здесь деревьев, и раскачивался из стороны в сторону. Профессиональным взглядом оценив эффект, Ксанф отметил про себя оригинальность идеи для тренировки вестибулярного аппарата. Кроме того, отсюда открывался отличный вид на всю бухту, при этом кроны деревьев надёжно скрывали наблюдателя. Исчезновения Ричарда тут же утратили свою таинственность. Стараясь не шуметь, доктор дал задний ход, но парень и так был слишком сосредоточен на своём состоянии, чтобы заметить незваного гостя.
Также легко всплыли в памяти события перед отправлением из бухты. Ксанф помнил, как, следуя наставлениям Кейсана, взялся кратко изложить на обрывке бумаги кто он, откуда и с кем путешествует, куда направляется дальше и в каком состоянии путешественники, завернул лист в хлопчатую тряпицу, засунул её в бутылку и, закупорив плотно, оставил в защищённой от света и воды расщелине у хижины. А вот детали самой переправы на лодке благополучно стёрлись из памяти доктора, что, видимо, было, удачным стечением обстоятельств, поскольку даже оставшиеся расплывчатые кусочки воспоминаний складывались в неприятную картинку.
Следующим более-менее чётким событием, за реальность которого доктор мог бы поручиться, была встреча на берегу с уже знакомыми ему коренными жителями. На смеси родного языка и всех известных ему наречий, к сожалению, далёких от местного, а также с помощью жестов доктор пытался объяснить про укус змеи и последующую потерю сознания Вика. Он попеременно указывал, то на свои ноги, то на перевязанную ногу Монтероне, то протягивал окружающим корзину с дохлой змеёй, чем вызывал живейший интерес у местных, но все они по очереди только пожимали плечами в ответ. Краем глаза Ксанф видел, как Ричард с нескрываемым удовольствием также наблюдает за этим представлением. В тот момент, когда Ксанф решил наглядно продемонстрировать укусы и снял с Вика повязки, одна из женщин рассмеялась, поняв, наконец, что от них требуется, и закивала. Подняв подол юбки, она продемонстрировала ноги, в нескольких местах имеющие точно такие же отметины, как у Вика. Затем она подошла к корзине, взяла в руки змею и погладила её мёртвую голову, видимо, пытаясь показать, что та и раньше не представляла серьёзной опасности. Махнув доктору рукой и призывая следовать за ней, она скрылась в толпе.
Дальше Ксанф с трудом помнил, как они оказались в чужом доме, как, кажется, их встретила именно эта угрюмая молчаливая женщина, что только что разбудила его; как ногу Вику растирали и намазывали какой-то пахучей мазью, а доктор в это время пытался объяснить ему, что происходит. Затем хозяйка принесла ещё какое-то снадобье, растолковала, что это обезболивающее, и, смочив в нём хлебный мякиш, проглотила кусок сама, а второй предложила дать Вику. К счастью, тот не стал отказываться. Ксанф, с недоверием относившийся ко всем неакадемическим методам лечения, в этот раз смиренно молчал и со слепым доверием надеялся на благополучный исход. В это время хозяйка толкнула его в бок, предложив и ему своё лекарство, доктор попытался было вежливо отказаться, но женщина подошла ещё ближе и со снисходительной усмешкой вроде бы не сильно дотронулась до ксанфова плеча. Боль от этого прикосновения была почти нестерпимой, только тогда молодой человек обратил внимание на свои целиком обгоревшие руки и плечи. Машинально дотронувшись до щёк, он почувствовал и сильное жжение на лице. После этого пришлось согласиться на угощение хозяйки. Примерно на этом моменте все последующие воспоминания доктора обрывались.
Ксанф на удивление с лёгкостью смог подняться с импровизированной (на практически голых досках) постели и выйти на крыльцо. Спина, лицо и руки вовсе не болели, так что он твёрдо решил переписать у хозяйки все известные ей рецепты лекарств. На порожках перед домом сидела девочка лет тринадцати на вид и что-то рисовала, она оглянулась при появлении Ксанфа и озорно улыбнулась ему.
- Ты кто? – спросил Ксанф, забыв на минуту, что местные не понимают его речи.
- Аюго, - ответила девчушка и рассмеялась, увидев замешательство доктора. – У нас многие говорят на западном языке, - пояснила она.
- Почему тогда со мной никто не разговаривал? - ещё больше удился Ксанф.
- Вы чужеземцы, - пожала плечами новая знакомая. - А правда, что Вы приехали к нам с Запада?
- Ну да, на корабле, - зачем-то уточнил Ксанф.
- А где же он тогда? – продолжила настойчивый допрос девочка.
- Уплыл.
- А Вы?
- А нам здесь понравилось.
Аюго рассмеялась звонко, запрокинув голову назад, и тут же, потеряв всякий интерес к Ксанфу, вскочила и с грацией, не свойственной ребёнку, унеслась в сторону сада.
К вечеру Ксанф полностью пришёл в себя и, кажется, отоспался за все бессонные ночи в прошлом. Хозяйка дома – неразговорчивая и суровая женщина – была в деревне местным врачом, потому новоиспеченные гости по негласному решению жителей были оставлены у неё на некоторое время. В кои-то веки Ксанф был доволен условиями, в которых сейчас пребывал Вик – его устроили гораздо удобнее, чем доктора, и уход за ним был прекрасный, а главное, неразговорчивость Вика могла бы поспорить с молчаливостью ухаживающей за ним хозяйки. Сейчас он лежал на своей кровати, отвернувшись к стене, и притворялся, что спит. Пока парень был ещё слаб, но явно шёл на поправку. Ричард тоже был где-то неподалёку, хотя держался как всегда обособленно.
Как только стемнело, женщина уселась за большой стол перебирать и чистить смесь семян, Аюго помогала ей (она оказалась дочерью хозяйки), а Ксанф, стараясь быть полезным, вызвался держать над огромным тазом сито, в котором лежали уже качественные ядрышки, и промывал их. Единственным источником света здесь был камин, он же был и единственным источником тепла. Несмотря на выматывающую дневную жару, земля очень быстро остывала вблизи от моря, и хотя каменные стены дольше хранили тепло, но огонь в камине согревал надёжнее.
- А чем обычно занимаются люди, живущие здесь? – с искренним любопытством интересовался Ксанф, пытаясь поддержать разговор за столом.
- Тем, чем и у Вас! – не слишком любезно ответила девушка, выдав свою непонятную обиду. – Мы вам не особый вид!
- Здесь всё вокруг гор вертится, - оборвала дочь хозяйка, продолжая размеренно перебирать фасолеподобные семена. – Работы любой хватает. А мастер и деньги получит, и жить хорошо будет, - внезапно добавила она, бросив взгляд в сторону кроватей.
- Куда же тут деньги тратить? – доктор поднял голову от сита и с удивлением посмотрел на Аюго.
- А вы думаете, только в столице вашей есть на что посмотреть и купить? В других местах и не живут люди что ли? - девчонка неожиданно взвилась и, оттолкнув от себя свёрток с семенами, стрелой перелетела в противоположный угол комнаты, пропав из поля видимости доктора.
Ксанф растерялся от такой реакции, но хозяйка и бровью не повела.
- У нас тут скромно, - как ни в чём не бывало, продолжила она. – А в больших городах всё по-другому.
- А есть большие города? – спросил Ксанф и услышал, как с грохотом упало на пол что-то тяжёлое за его спиной – Аюго явно придала этому чему-то хорошее ускорение.
- Есть. Рядом Милета – большой город, - ответила женщина.
- А далеко? – Ксанф перестал трясти сито из стороны в сторону.
- Достаточно, - ограничилась одним словом хозяйка.
Доктор посмотрел в сторону Вика, раздумывая, как бы спросить о том, что его интересовало, и при этом не обидеть женщину. Та, видно, быстро разгадала его намерения.
- У них там змей и не водится почти. Большой город, ухоженный. Свои хвори имеют.
Ксанф понимающе кивнул и промолчал.
В этот момент к столу вернулась Аюго. Одарив доктора извиняющейся улыбкой за свою несдержанность, она присела на своё место.
- До Милеты не так уж чтобы и далеко, но дорога путанная. А вот по старым каменоломням быстрее будет добраться.
- Глупости, - во второй раз за вечер хозяйка произнесла что-то по собственной инициативе. Она толкнула сито, напомнив Ксафу о его роли, и бросила суровый взгляд на дочь, но Аюго с самым невинным видом занялась семенами, украдкой вновь улыбнувшись доктору.
- А с западным берегом Эгираны совсем нет сообщения? - решил сменить тему Ксанф.
- Почему нет? – склонив голову на бок, с хитрым видом притворно возмутилась девчушка. – Вы же здесь как-то оказались! – Ксанф был уверен, что ещё секунда, и она покажет ему язык. Ожидая реакции матери, он перевел взгляд.
Но хозяйка только пожала плечами, что Ксанф истолковал как «а зачем?».
- Ну а другие корабли? Торговля, связи?
- Корабли здесь редкость, парень. Можно всю жизнь прождать. – Она подняла на него свои тёмные спокойные глаза.
- Говорят, - встряла в разговор Аюгос, - что на Севере есть связующая дорога. Там заканчивается море, и по суше можно добраться до другого берега. Только это очень далеко. – Девушка с ехидством посмотрела на Ксанфа.
- …а для связи, - продолжила женщина, как будто её никто не перебивал, - птичью почту в основном используют.
- Птичья почта? – доктор вновь прекратил дёргать сито из одной стороны в другую.
- Ну да, - рассердилась на его непонятливости Аюго. – Птицы у нас тоже встречаются, с двумя крыльями, - она продемонстрировала руками взмахи крыльев. – Или где они вашу зиму переживают, вы думали?
Ксанф вообще об этом раньше не думал. Ему казалось, что все птицы улетают на юг на время зимы, а в Эйзоптросе остаются только воробьи и синицы. Но девушке он предпочёл об этом не сообщать.
- А что ещё есть в городе?
- Мастерские. И лестницы. Город славится ими.
- Лестницы? – в который раз за вечер доктор оказался обескураженным.
- О да. Вам стоит это увидеть, - девушка улыбнулась загадочно, и в чёрных глазах блеснул огонёк.
Ксанф в одиночестве сидел на ступеньках крыльца и всматривался в ночное небо, когда услышал из темноты тихий голос Аюго.
- Если захотите, я смогу проводить вас в Милету.
- Тебя мама не отпустит, - с улыбкой ответил Ксанф и попытался разглядеть собеседницу.
- Отпустит. Вам только нельзя ей говорит, что вы уезжать собираетесь.
- Почему? – удивился Ксанф.
- Она захочет забрать вашего друга себе.
Ксанф поперхнулся от неожиданности.
Удивляясь недогадливости гостя, девушка по-прежнему полушёпотом пояснила:
- Слепые лучше других ориентируются в темноте, у них же все чувства обострены. Представляете, сколько она сможет заработать, если обучит его ловле крыланов?
- Кого? – Ксанф решил, что ослышался.
Аюго, видимо, уже сделала для себя вывод о недалёкости доктора, поэтому, собрав всё своё терпение в кулак, постаралась доходчиво объяснить:
- Крыланы. Живут в пещерах, оставшихся после добычи камней. Отдельные их виды очень ценные, особенно те, что умеют светиться темноте. За них много платят в городе. Ваш друг сможет их ловить лучше других охотников.
Аюго оказалась права. Для неё найти повод выехать из деревни не составило большой сложности. Через несколько дней мать сама наказала девочке отвезти на ближайшие каменоломни запасы еды и воды. По дороге ещё нужно было доставить засоленную рыбу перекупщикам. Сама она не могла заниматься этим делом, потому как страдала болезнью суставов, и избегала даже коротких путешествий, повсюду отправляя дочь.
Ксанф с тяжёлым сердцем согласился на авантюру и до последнего не предупреждал никого о своих планах, хотя жизнь бок о бок с хозяйкой ему всё больше не нравилась. Темы о пещерах и работе в них всё чаще стали подниматься в вечерних разговорах, при этом нацелены они были действительно главным образом на Вика. В знак благодарности за оказанное гостеприимство, он оставил женщине щедрые, и надо сказать, практически последние, запасы свечей и спичек.
- А почему она не хочет переехать? – доктор сидел вместе с Аюго на облучке и наблюдал за дорогой, по которой ползла их повозка. Вика с Ричардом устроили внутри под защитой навеса.
- Мама? Куда? Ей нигде лучше не будет, она всю жизнь прожила в своём доме. И потом, она у нас что-то вроде местного врача, вы же видели! – в голосе Аюго слышалась неприкрытая гордость за родителя. Ксанф невольно вспомнил, с какой дотошностью всего день назад он переписывал и переводил с помощью девочки все лекарственные составы к себе в дневник – от болей, от тошноты, от кровотечений, снотворные и бодрящие настои…
- Ну, ей бы могли помочь в городе с её суставами настоящие доктора.
Девушка фыркнула, как будто Ксанф сморозил несусветную глупость.
- А больниц у вас нет? – он всё же с любопытством продолжил расспрос.
- Ага, Жёлтая, - хихикнула Аюго. – В горах. Для на голову больных.
- Психиатрическая? – попробовал уточнить Ксанф.
- Вроде того. – Девочка подстегнула лошадь, но та от этого не пошла быстрее. – Говорят, раньше там было много тех, кто из-за зеркал спятил. Вот их сюда и присылали.
- Откуда присылали? У вас же зеркал нет. – Удивился доктор.
Но в ответ Аюго только закатила глаза и снова подстегнула лошадь.
Пишет Хаос Мира Зеркал. 12.12.2015
Ксанф
После привала на перекус и «краткого осмотра окрестностей», который прошёл без происшествий, доктор явно подобрел и расслабился впервые за всё время пребывания на востоке. Он увлечённо слушал рассказы Аюго о чудесном каменном городе, крыланах, каменоломнях и рецепте засолки рыбы и почти не вспоминал о столице и синеокой красавице, из-за которой и затеял всю эту авантюру.
В самой повозке царила мрачная тишина…
- Нда, - фыркнул Ричард и шёпотом, чтобы слышал его только Вик, объяснил, - теперь у меня дежавю. Неприятное.
- Какое? – не дождавшись объяснения, спросил Вик.
- В повозке, пленник, и на облучке доктор с беглой девчонкой, - горько бросил Ричард, - только что упырём малолетним не ругают, не пытают и не убивают… Пока.
Вик вздрогнул. Фраза была до боли знакомая. Он слышал её только от одного человека в своей жизни:
- Кто тебя так называл? Опиши.
Ричард нахмурился: какое это имеет значение? Старая история. Из позапрошлой жизни. Но ответил.
Вик забыл как дышать на несколько мгновений:
- Этого быть не может. Таких совпадений не бывает. Где ты с ней встретился?
- У Нердена, где она людей десятками резала как свиней, - сквозь зубы процедил Ричард.
- Ох, - выдохнул Вик в ужасе, - она. Моя опекунша. Баронесса Рита Эквус. Всё сходится.
Ричард совсем помрачнел, погрузившись в воспоминания. Особенно раздражал его весёлый разговор доктора с его новой зазнобой за стенкой кибитки, их смех, дурацкие шуточки.
- Меня тошнит, - прошипел он сдавленно, - я ухожу. Ты со мной? Или с этим гуманистом останешься?
- С тобой, - Вику важно было узнать о единственной родственнице какую-то информацию. И не имело значение, что она пыталась убить его до отъезда. Он понимал, что если сейчас выдаст Ричарда, то тот откажется говорить с ним раз и навсегда.
Ричард выглянул из повозки. Уже вечерело, достаточно было просто дождаться очередного поворота на горной дороге. Шум от повозки также должен был помочь исчезнуть бесшумно.
Не раздумывая дольше ни секунды, Ричард спрыгнул сам и с лёгкостью вытащил следом Вика. Повозка скрылась за поворотом, он взял слепого за руку и повёл его обратно к побережью.
За ближайшим же поворотом доктор остановил лошадь, и, жестом прервав болтавшую Аюго, заглянул внутрь кибитки, чтобы проверить, как себя чувствует Вик. Внутри никого не оказалось. Ксанф соскочил на землю и пошёл вниз по дороге. Вернувшись на десяток шагов, Ксанф увидел своих неспешно удаляющихся под руку пленников.
- Ваши друзья, похоже, не в восторге от поездки, - доктор вздрогнул, услышав тихий голос в нескольких сантиметрах от своего уха.
- Как бы то ни было, без них я дальше двигаться не могу.
- Ну, так зовите! - уже громче возмутилась Аюго.
- Нет. Пусть идут. - Ксанф присел прямо на пыльную дорогу, прислонившись спиной к холодной каменной глыбе.
Алина
Осень добралась и до юга. Ларс рухнул от усталости на берегу небольшой спокойной речушки. На зеркальной тёмной поверхности щедро был разлит багрянец опавших кленовых листьев. Он упал на спину, раскинув руки в стороны. Стальное небо тонуло в карминовом месиве крон осенних деревьев. И пахло в воздухе кровью. Ларс перевёл дыхание. Мышцы болели, всё тело болело. Но настроение было прекрасное. Он один справился с бандой деревенских разбойников, которые терроризировали всю округу. Ларс окунул в холодную воду залитые кровью руки. Плеснул себе в лицо, отфыркался от кровавых брызг. Стянул с себя рубашку, штаны, сапоги и плюхнулся довольный в речку.
Он не спешил домой. Нужно было уничтожить все следы произошедшего, чтобы Алина не волновалась понапрасну. Сменил одежду на подаренную жителями ближайшей деревни. Свою - свернул и утопил в речке. В городке он зашёл в лавку, купил свежий хлеб и пошёл домой.
За неделю его отсутствия в доме появились новые занавески, на подоконнике – горшки с цветами, а в прихожей стоял собранный чемодан с его вещами.
Он вошёл в гостиную.
Алина даже не обернулась, когда он окликнул её.
- Ты мне не скажешь ничего?
Молчание.
- Я правильно понял, почему у двери стоит чемодан с моими вещами?
Молчание.
- Хорошо.
Ларс развернулся, прошёл на кухню, положил свёрток с хлебом, оставил кошель с деньгами за поимку бандитов на столе, забрал чемодан и ушёл.
Пишет Лека. 06.01.2016
Бургомистр поднял на дворецкого холодный тяжёлый взгляд:
- Вы в своём уме?
- Её привели стражники, милорд, - слуга привычно опустил глаза, - они стоят на крыльце и отказываются уходить, пока не увидят Вас.
- Выйди, - резко приказал Анлаф.
Дворецкий подчинился.
Анлаф, отбросив в сторону газету и вцепившись крепко в подлокотники, замер в кресле. Взгляд его остекленел и потемнел, как небо перед штормом. Оцепенение продолжалось несколько минут. Он очнулся, почувствовав, как кровь из прокушенной губы, заполнила рот и скользнула вниз с края губы на новую рубашку и ворот шёлкового мавританского халата. Он успел поймать капли белоснежным накрахмаленным платком, вытер губы аккуратно.
Встал.
Вышел из дома через потайную дверь.
Добрался верхом до ратуши.
Зашёл в кабинет.
Вызвал ординарцем главу стражи к себе.
***
- Потрудитесь объяснить действия ваших подчинённых, - без приветствия и политесов процедил Анлаф.
- Я не понимаю, о чём Вы, - стражник был озадачен и напуган: о крутом нраве бургомистра уже ходили легенды.
- Ваши люди посмели покинуть свой пост и заявиться ко мне на порог сегодня, требуя, чтобы я к ним вышел, - сквозь зубы процедил бургомистр, - и либо Вы примете меры, либо я, - он посмотрел поверх плеча начстражи в зеркало.
- Я сам всё решу, - помрачнел стражник, - могу идти?
- Да, ступайте, - холодно разрешил Анлаф.
В тот же день весь наряд был уволен. И исчез без следа. А через неделю мёртвым нашли начальника стражи.
***
- Дочь, значит, - Анлаф с холодным любопытством рассматривал прикованную за железный ошейник с цепью к стене измученную испуганную девчонку с уродливым шрамом на лице.
- Меня предупреждали, что вы мне не поверите, - голос её дрожал, - говорили, что даже не захотите видеть, что сразу пошлёте убийц.
- Кто? – спросил Анлаф.
- Люди, вас знающие, - ответила неохотно Леся.
- Кто конкретно? – настаивал Анлаф.
- Я не скажу, - ответила девушка.
- Посмотрим, - угрожающе произнёс сквозь зубы бургомистр.
***
«Можно было догадаться, - процедил он себе под нос, протирая спиртом тщательно руки, - больные богатые идиоты. Надеюсь, моя посылка вам понравится, и вы усвоите урок».
Пишет Никта. 06.01.2016
Невозможно было согреть руки. Пальцы были просто ледяными. Она снова помассировала их, встряхнула, выругалась негромко, зачерпнула снег в ладони, растёрла его в воду. «Мрак, - снова выругалась, - что за глупости?!» – засунула руки с яростью в муфту. Нащупала сложенный вчетверо листок бумаги. И стиснула зубы, от внезапно пронзившего холодом сердце ужаса предстоящего.
Доехала до ратуши, сама не помнила как. Добралась до своего кабинета. Закрыла на ключ дверь и остановилась перед зеркалом.
«Нам нужно поговорить, милорд», - убрав руки за спину, чтобы избежать искушения прикоснуться к стеклу, сказала она.
Как и ожидалось, Хаос отвечать не собирался.
«Где же ты? – она прикрыла глаза на мгновение, - неужели так далеко, что не сможешь остановить меня. Как Алдару тогда. Мне страшно».
Пальцы нащупали круглое зеркальце с острым, как лезвие, краем и с десяток засушенных лепестков, забытых Эйзоптросом кроваво-красных цветов.
Из зеркала на паркет спиной вперёд выскочило, запнувшись опасно за раму мелкое отражение. Только волосы, в которые Никта как ястреб запустила свои коготки, были не рыжие, как она ожидала, а тёмные. И отражение, всхлипнувшее «ой», было бледнолицым пацанёнком, а не вредной конопатой девицей.
«Храбрость?» - подавилась собственным вопросом Никта.
«Ой-ой-ой! Отпусти же, больно ведь! Нос тебе расквашу!» - замолотил воздух ребёнок, пытаясь и впрямь исполнить угрозу.
Никта, опустилась на колени за отражением, перехватила его половчее за шею, так чтобы перестал дёргаться, достала из-за пояса верлий, сунула в рот сопротивляющейся Храбрости, и приставила к горлу зеркало:«Ну, так как? Поговорим?» - с решимостью посмотрела она на своё отражение в зеркале.
Сердце остановилось. Слишком похож был мальчишка на того, кого она недавно снова потеряла. И на неё саму. Не совпадение. Никта выпустила заточенное зеркальце из пальцев.
Пишет Ксанф. 21.01.2016 Весь путь до Милеты Ксанф с Аюго проделали в гробовом молчании. Первое время девушка пыталась увлечь спутника рассказами, но быстро оставила эту затею. После того, как его товарищи исчезли за поворотом, так и не попрощавшись, молодой человек потерял всякий интерес к общению: он всё больше молчал и лишь вежливо улыбался в ответ на длинные тирады или механически кивал невпопад, чем сильно раздражал Аюго. На одном из подъёмов, когда дорога в очередной раз огибала одну из заваленных каменоломней, сверху открылся удачный вид на уже пройденный участок пути. На фоне неподвижных голых скал и серо-жёлтой насыпи дороги выделялись две бредущие фигуры беглецов.
- Куда они могут выйти? - поинтересовался Ксанф, приостанавливая лошадь.
- Обратно к деревне, - пожала плечами девушка и чуть дёрнула за свисающий из-под руки доктора повод.
Не хватало ещё здесь время терять! Когда эти двое вернуться к её матери, хотелось бы быть уже далеко от каменоломен. С этого времени Ксанф окончательно замкнулся в себе. Его не расшевелила ни крутая дорога, ни манящая темнота пещер, ни работающие в пыли каменщики, мимо которых они проезжали, ни остановка у торговцев. Во многом это пошло на пользу Аюго - доктор не встревал и не задавал лишних вопросов, пока она не по-детски сурово спорила с покупателями, мастерски набивая цену своему товару, а затем без возражений согласился отправиться дальше, вместо того, чтобы вернуть девчонку назад, как он собирался это сделать в самом начале.Они въехали в город уже затемно, беспрепятственно преодолев массивные Главные ворота. Казалось, стражников тут не было и в помине. Находчивость Аюго и здесь знала границ, потому что уже через полчаса она добыла для них вполне сносный ужин и приличный ночлег.
- Придётся заплатить на этот раз, - как будто извиняясь, прокомментировала она, отсчитывая несколько монет, полученных после продажи рыбы.
– Нужно, чтобы лошадь напоили и накормили хорошенько после такой дороги.
При этом спать в предоставленной им клетушке девушка категорически отказалась, ссылаясь на то, что не может без пригляду оставить свою «кормилицу». Только заручившись многократным обещанием доктора не спускать глаз с кобылы и всю ночь провести в кибитке, оставленной чуть ли не поперёк выхода из стоила, она, прихватив с собой чемоданчик Ксанфа с лекарствами «для справедливости», удалилась. Доктор, мучимый сомнениями в правильности своего поступка, был уверен, что отдыха ему не видать всю ночь, однако, едва его голова коснулась набитой соломой подушки, он тут же провалился в глубокий успокоительный сон без сновидений.
Пишет Хаос Мира Зеркал. 26.03.2016
Они не скоро дошли до побережья. Вик по-прежнему чувствовал себя неважно, однако помощь принимать отказывался. Зато времени, чтобы удостовериться, что их обоих в своё время пыталась убить одна и та же дама, было достаточно. И это странное совпадение сломало очередную «стену» между бывшим палачом и бывшей жертвой. А общая неприязнь к лицемерному эскулапу-похитителю стёрла излишнюю настороженность и недоверчивость Вика к Каю как проводнику.Чем тот и воспользовался, свернув с дороги, ведущей в деревню, в другую сторону. Через какое-то время они принуждены были остановиться: берег резко уходил в море практически отвесным обрывом. Кай подошёл к самому краю и глянул в бездну. Внизу кипело море. Волны с яростным рёвом разбивались об острые камни, торчащие, как акульи зубы из воды.
«Далеко нам ещё до деревни?» - спросил Вик устало.
«Нет, - Кай огляделся по сторонам, - пару километров, не больше».
«Странное ощущение, - Вик вытер пот со лба, - будто море прямо под ногами уже. В деревне я такого шума не помню».
«Мы немного отклонились от дороги, чтобы избежать погони, - объяснил Кай нехотя, - скоро ночь, нам надо добраться до побережья поскорее. Готов идти дальше?»
Вик кивнул согласно и протянул руку, чтобы взяться за рукав Кая по обыкновению. Но тот сделал шаг назад от спутника, вынуждая его следовать за ним.
«Не смешно», - вспыхнул Вик от ярости и сделал ещё пару нервных шагов вперёд.
Кай легко обогнул его и со всей силы ударил в спину. Вик даже не успел понять, что произошло. В следующую секунду он летел с обрыва в бушующее море, прямо на скалы.
Кай не стал смотреть, что стало с Виком. Он лёг на траву, положив одну руку под голову, и, сунув соломинку в угол рта, смиренно приготовился ждать последствий. И вскоре услышал страшные крики со стороны дороги. Приподнявшись на руке, он увидел, что на него несётся, не снижая скорости, старая, дребезжащая бричка, в которой благим матом орёт возница, и пожилая пассажирка визжит то ли от боли, то ли от ярости.Его едва не раздавили, лошади, хрипя надрывно, остановились буквально в метре от того места, где он лежал.
Возница спрыгнул на землю, помог спуститься женщине, подлетел к Каю и ударил его кнутовищем по плечу: «Вставай, давай, поднимайся, сволочь!»
Пожилая женщина уже не визжала в полный голос, а поскуливала жалобно, держась за руку, в которой было зажато что-то блестящее.
«Забери у моей матери это! – возница снова замахнулся угрожающе, - забери, тварь! Я забью тебя насмерть, если не заберёшь!»
Кай вскочил на ноги и отступил от странной парочки на пару шагов к краю обрыва: «Не понимаю, о чём ты?»
Женщина, наконец, смогла разжать пальцы, и Кай увидел небольшое зеркальце, залитое кровью, у неё на ладони.
«Возьми зеркало, Алкарин, - сквозь стиснутые от боли зубы проскрипела странным металлическим тоном женщина. Глаза у неё, как и у её сына, расширились от ужаса, - немедленно».
«Ну, уж нет, - усмехнулся Кай, демонстративно заведя руки за спину, - с чего бы мне добровольно на пытку напрашиваться?»
Женщина вновь закричала страшно, сын бросился к ней в тщетной попытке забрать зеркало, которое намертво, казалось, впаялось в кожу ладони.
«Ладно, - Кай решительно подошёл к этим двоим, - шуток нормальных Вы не понимаете, Серый».
Стоило ему коснуться серебрёной поверхности, как руку пронзила вышибающая дух боль, но, стиснув зубы, он зажал зеркало в ладони. Мир вокруг погрузился сначала в багровый, а затем в непроницаемо чёрный туман. Как сквозь вату из железной стружки, которая забивалась в рот, нос, уши, он слышал нервный разговор матери и сына, потом его догнала пара ударов ногой и кнутом, которые были почти безболезненными по сравнению с пыточным маревом от зеркала, а потом в воздухе повисла жуткая тишина.А потом в груди вдруг щёлкнуло, и механизм встал. |