Поиск по сайтуВход для пользователей
Расширенный поискРегистрация   |   Забыли пароль?
Зачем регистрироваться?
ТелепередачаAlma-materКлубКонкурсыФорумFAQ
www.umniki.ru / /
  
  
 

01:00 1 Января 1970 -

  Читать далее

 

МОСКОВСКАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ: ОПЫТ ДУХОВНОЙ ТРАДИЦИИ. Беседа с проректором Московской консерватории, профессором Е. Г. СОРОКИНОЙ
 



Говорят, в мире нет ни одного по-настоящему уважаемого оркестра, в котором не было бы выпускника Московской консерватории им. П.И.Чайковского. Почему? В чем состоит наша музыкальная традиция? Действительно ли ничего подобного нет ни в одной высшей музыкальной школе мира? На эти и другие вопросы отвечает Елена Геннадьевна Сорокина, проректор по научной и творческой работе Московской консерватории, зав. кафедрой истории русской музыки, доктор искусствоведения, профессор, заслуженный деятель искусств России, член Союза композиторов России, президент Всероссийской ассоциации фортепианных дуэтов.

Елена Геннадьевна, так уж сложилось, что рассказ о вузе в нашей рубрике мы начинаем с того, в чем состоит уникальность системы образования в нем. С Московской консерваторией несколько иначе – она уникальна в первую очередь сама по себе, как духовное явление. С чем, на Ваш взгляд, это связано?

От многих мне приходилось слышать, что даже посторонний человек, переступая порог наших концертных залов, не может не почувствовать некой их особой атмосферы. Должно быть, это правда. Объяснить это легко: это как церковь - бывает новая, а бывает намоленная. Ведь и в наших классах, и на подмостках наших залов – Большого, Малого и Рахманиновского – происходили невероятные события духовной жизни. Эти события каким-то удивительным образом оставались здесь, в этих стенах. Даже ночью, после концерта, Большой зал продолжает дышать смолкнувшей уже музыкой. Отсюда, как мне кажется, и особая атмосфера: слишком многие намолили это место своим искусством.

Сказывается ли это на уникальности консерватории как учебного заведения?

Об этом нужно сказать особо. Ведь консерватория удивительным образом сохраняет себя в тех основных параметрах, в которых ее задумали основатели – Николай Григорьевич Рубинштейн и его соратники по Русскому музыкальному обществу. А задумана она была и как центр музыкального образования России, и в первую очередь Москвы, и как центр музыкального просвещения. То есть наши залы должны способствовать формированию музыкантов - недаром они возникли как неотъемлемая часть консерватории. И вместе с тем в них формируется слушательская аудитория, то есть выполняется просветительская задача. Московская консерватория, можно сказать, воспитала себе публику, сформировала ее музыкальный вкус. Первая постановка «Евгения Онегина», которого Чайковский отдал студентам консерватории, постановки опер Моцарта - сначала при Рубинштейне, потом при Танееве, сменившем его в должности ректора, неповторимые по содержательности концерты-беседы, выездные концерты - все это глубокие просветительские традиции, это основа основ. Это предопределило пути Московской консерватории вплоть до сегодняшнего дня. Поэтому такое единство - учебного, учебно-исполнительского, учебно-педагогического и просветительского направлений в консерватории – это своего рода дань традиции.

Результатом этого единства, по-видимому, является и то, что студенты обучаются исполнительскому мастерству и на занятиях, и на практике – в концертной деятельности. Ведь, насколько мне известно, консерватория довольно часто дает концерты, в которых принимают участие студенты.

Совершенно верно. В этом суть консерватории, в этом ее специфика: это и вуз, или школа – называйте как угодно, – и совершенствование мастерства на практике (я имею в виду практику исполнительскую, педагогическую, концертную, композиторскую…). Практика и образование в консерватории – это, можно сказать, сообщающиеся сосуды. Например, студент-композитор написал произведение. Но до тех пор, пока оно не прозвучало, его по-настоящему не существует – оно только на бумаге, даже для самого автора. И пока он не услышит его, пока не почувствует реакции зала, он не сможет понять, что ему делать дальше, в чем он угадал, в чем просчитался. Композитор должен писать, композитор должен звучать, и если он не звучит, то это трагедия. Эта взаимосвязь присутствует всегда.

А что касается студентов-исполнителей?

С исполнителями такая же история. Конечно, мы обучаем их в классах, и это обучение дает плоды. Но если исполнитель не будет играть на аудитории, если у него не будет возникать контакта с залом – таинственного, но, тем не менее, тренируемого контакта, - ничего не получится. Исполнитель должен «приучиться» играть.

Как часто студенты консерватории принимают участие в концертах?

По-разному. И зависит это в первую очередь от них самих. Главное в том, что они имеют такую возможность – принимать участие в концертах, причем так часто, как это им нужно.

То есть это зависит от желания самого студента?

Не только от желания, но и от его возможностей. По мере того как молодой исполнитель растет, как обзаводится новым репертуаром, он может выносить этот репертуар на публику. С этой целью у нас проводятся классные вечера – концерты, которые студенты дают в стенах наших залов. Примерно два раза в год каждый профессор со своими студентами имеет возможность организовать такой вечер. И кроме того, у нас есть небольшие камерные залы, где тоже весьма успешно проходят выступления.

Но ведь концертами только в стенах консерватории выступления студентов не ограничиваются?

Раз умеется. У нас очень развита система шефских связей, наработанных десятилетиями. Это связи с МГУ, с Бауманским университетом, с Библиотекой иностранной литературы, с другими учреждениями, где есть зал и хороший инструмент. Наши ансамбли постоянно принимают участие в концертах, наших солистов и педагогов специально приглашают для выступлений. И кроме того, сейчас появилось множество коммерческих возможностей: кто-то нашел спонсоров, студенты объединились – и пожалуйста! Разнообразные камерные оркестры вырастают буквально на глазах, их приглашают выступать, они вполне успешно гастролируют. Сейчас вообще, как мне кажется, настало время возможностей. Так что все зависит от самих студентов, от темпов их творческого роста.

Мы затронули крайне важную тему – творческого развития и роста. Дай Бог, чтобы талант полностью раскрылся и смог себя реализовать, чтобы автор или исполнитель был востребован. Но зачастую случается обратное: что-то не удается, и люди ломаются. Как часто случаются такие ситуации?

Случаются... Путь в искусстве вообще очень тернистый. И на моей памяти наберется уже немало молодых имен, которые должны были, казалось бы, стать звездами первой величины. Однако этого не случилось в силу, к примеру, личностных особенностей, которые не дали человеку состояться. Так, многих ломала конкурсная система. Ведь далеко не всем дано выстоять в условиях конкурса. Скажем, такая личность, как Владимир Владимирович Сафроницкий, в условиях конкурса – это же невозможно! На его счастье, ему не пришлось через это пройти. Бывает также, что человека ломают внешние обстоятельства, объективные и субъективные. Чтобы все это перенести, нужно быть борцом. А это не у всех получается.

То есть служение музыке отнюдь не гарантирует абстрагирования от внешнего мира, даже напротив, усиливает эффект от столкновения с ним?

Конечно, поэтому музыканту необходимо, в том числе, умение выстоять чисто человечески. Если говорить об исполнительской специальности, то это, помимо прочего, во многом бойцовская специальность, требующая спортивных навыков. То есть вы все время должны держать в форме ваш аппарат – пальцы, руки, вашу физическую ипостась. Кроме того, это умение вовремя мобилизовать нервы. Потому что держать зал, особенно если вы, скажем, только что перелетели из Москвы в Токио или Нью-Йорк, - этому же еще нужно научиться, это нужно тренировать. И потом, взаимоотношения друг с другом, общение с менеджерами – это тоже неотъемлемая часть профессии.

То есть консерватория – это школа жизни?

Да, без этого невозможно. Другое дело, что мы не всегда всему учим в классе. Главную роль во многом играют личные примеры наших педагогов-мастеров. Есть такое понятие, как совесть консерватории – когда мы точно знаем, что в данной ситуации наши выдающиеся мастера, наши учителя, никогда бы себе не позволили действовать тем или иным образом.

Елена Геннадьевна, о такой материи, как передача опыта, говорить очень сложно. Прежде всего потому, что словами об этом все равно не рассказать. И все же, мне кажется, в общении мастера с учениками есть четко сложившиеся традиции. Расскажите, пожалуйста, о них.

Это совершенно особый тип отношений: мастер - подмастерье. Вот представьте себе мастерскую эпохи Возрождения: подмастерье растирает краски мастера – и просто внимает процессу его творчества. Консерватория, конечно, не мастерская эпохи Возрождения, но по сути здесь происходит то же самое. Опыт передается и на словесном уровне – мастер что-то объясняет, и на визуальном – мастер показывает. Но главное – это, конечно, личный пример самого мастера: пример инструментального или вокального исполнения, пример поведения человеческого. В сущности, студентам ничего не надо объяснять – они все видят сами. Учитель должен быть для них примером во всех отношениях.

А каким образом определяется, у какого мастера будет учиться тот или иной студент?

Как правило, это определяется еще до того, как человек приходит к нам сдавать экзамены и учиться. Еще будучи подростком, начинающий исполнитель интенсивно готовит себя к музыкальному профессионализму. Естественно, он ходит на концерты, он слушает живую музыку, он уже до поступления знает нашу профессуру не понаслышке. Сказывается и то, что сейчас благодаря достаточной оснащенности различной техникой есть возможность постоянно слушать концертные записи. Но главное здесь, пожалуй, - личность педагога, у которого учатся будущие наши студенты. Ведь он тоже представитель определенной школы, мастерской. Поэтому совершенно естественно, что его ученики, скорее всего, пойдут в консерваторию по династической линии - либо к его наставнику, либо к другому мастеру этой школы. В определении дальнейшего пути своего ученика, а также в его ознакомлении с определенной школой учитель играет едва ли не самую важную роль.

Насколько широка география студентов консерватории?

В последнее время тенденция такова, что география все больше расширяется. Если раньше преобладали все-таки абитуриенты, окончившие центральные музыкальные школы при консерватории, училища при консерватории, то теперь к нам поступают практически из всех городов и весей - из Петрозаводска, Екатеринбурга, Астрахани… Очень хорошо стал готовить выпускников комбинат из школы и училища при Гнесинском институте. Иначе говоря, как мне кажется, у нас очень хорошо поставлена подготовка с раннего и среднего звена. К нам приходят уже достаточно сформировавшиеся исполнители. Делом же консерватории, с которым она пока успешно справляется, остается шлифовка, то есть воспитание молодых людей не только как профессионалов, но и – в традициях Николая Григорьевича Рубинштейна – как широко мыслящих, художественно мыслящих, этически очень сильных музыкантов и личностей. А к вопросу о географии замечу, что у нас ведь обучается и много студентов-иностранцев из самых разных стран.

В чем, на Ваш взгляд, особенность образования Московской консерватории по сравнению с зарубежными ее аналогами?

Может быть, конечно, начинать с этого нескромно, но правда в том, что равных Московской консерватории нет. Уровень очень высок. Сама по себе планка очень высока. Ведь единство учительского и просветительского - это не пустые слова. Конкретное выражение этого единства, например, - наш музыковедческий факультет. Здесь надо заметить, что в подавляющем большинстве стран музыковеды – и я специально об этом справлялась, узнавала – воспитываются и образовываются в стенах университетов. Более того, университеты зачастую принимают людей, которые ни на чем не играют и даже могут не знать нот. Конечно, музыковеды-выпускники университетов имеют некоторое преимущество – знают, например, больше языков, более разносторонне образованны. Но когда читаешь их рецензии, а потом сравниваешь с рядом наших музыковедческих работ, то даже удивляешься, насколько музыкознание в нашем понимании ближе к музыке, к музыкальной материи. Ведь наши музыковеды проходят подготовку по всем дисциплинам консерватории. Они соприкасаются во многом не только с исполнителями, но и с композиторами. Они знают, как пишутся партитуры, фуги, гармонические задачи… Это совсем другая система образования. Конечно, со своей стороны мы стараемся придать ей какую-то университетскую широту, связанную с изучением истории изобразительного искусства, истории литературы, языков – одного, второго, третьего… Но все-таки мы считаем, что наш принцип образования правильный, то есть не отрывать веда от того, чем он ведает.

А кто в основном поступает на музыковедческий факультет?

Как правило, это люди, которые изначально представляли себя исполнителями, но у них это не сложилось в силу определенных причин. Кому-то не дал Бог сильного мышечного аппарата, у кого-то слаба одна рука. Или, напротив, человек успешно развивается как исполнитель, но его способности мыслительные, способности к анализу опережают исполнительский рост, ему это интереснее. Тогда он может закончить два факультета – и исполнительский, и музыковедческий.

В этой связи интересно узнать о Вашем личном опыте.

Я закончила два факультета: сначала состоялась как музыковед, потом стала играть на фортепиано в дуэте. Одно с другим вообще теснейшим образом связано. Например, на нашей кафедре работает замечательный специалист в области современной музыки Светлана Ильинична Савенко - блестящий исполнитель-вокалист и вместе с тем скоро будет защищаться на степень доктора. И таких примеров можно привести множество.

Говоря более детально, какими знаниями и умениями обладают выпускники Московской консерватории? Возьмем конкретный пример: скрипач…

Ну, прежде всего, что должно быть обязательно в арсенале его знаний? – это целый букет дисциплин, связанных со специальностью. Помимо этого, есть ряд дисциплин, которые проходят все: анализ, полифония, понятие об инструментовке – то, что связано непосредственно с оркестром. Далее, очень важные дисциплины – история зарубежной и русской музыки, история современной музыки, которая преподается у нас очень широко, то есть дается в сопряжении со многими видами искусств, в контексте вообще истории культуры. Теперь конкретнее: скрипач. Он знает историю исполнительства скрипичной музыки, теорию скрипичного исполнительства, он проходит особую школу педагогической практики – то есть он готовый педагог. И, наконец, общие гуманитарные дисциплины: философия, история философии, история культуры, обязательно язык, а лучше – два, факультативно идет курс истории изобразительного искусства. То есть возможностей в рамках гуманитарного образования очень много.

Какие иностранные языки преподаются в консерватории?

Во-п ервых, европейские: английский, немецкий, французский. Во-вторых, - наша специфика – это, конечно, итальянский язык, для певцов. Далее уже сложно просто перечислять. Например, на нашей кафедре русской музыки преподаются греческий, старославянский языки. Далее, если кто-либо из наших музыковедов занимается определенной тематикой, скажем, китайской или японской, то мы привлекаем специалистов по этому языку, для каждого конкретного случая, либо на почасовых условиях, либо мы организуем небольшую группу. То есть ограничений в этом смысле у нас нет.

При Московской консерватории есть Центр по изучению русской церковной музыки. Каким образом он вплетен в общую канву системы консерватории или, может быть, он стоит особняком?

Ни в коем случае. Это наш научный центр, преемник и наследник кафедры русской церковной музыки, которую в прошлом веке основал при консерватории протоиерей Разумовский. Так что изучение русской церковной музыки изначально было составной частью Московской консерватории. Потом, по причинам, далеким от искусства, произошло это болезненное отлучение. То есть сейчас все просто вернулось в свое лоно. Центр находится при кафедре истории русской музыки, и это глубоко символично, потому что связь светской и духовной культуры должна быть настолько тесна, насколько это вообще возможно.

Какие из специальностей консерватории сейчас востребованы в наибольшей степени?

Пожалуй, на сегодняшний день более всего востребованы оркестранты. Причем за рубежом в не меньшей степени, чем у нас. Рейтинг нашей исполнительской школы очень высок. (И хотя, с одной стороны, грустно, что столько наших исполнителей покидает страну, но, с другой, на мой взгляд, очень хорошо, что этот процесс не замыкается границами нашей державы.) Далее, к востребованным специальностям я отнесла бы музыковедов, потому что мы даем им универсальные ключи профессиональной деятельности. В том числе они могут работать как педагоги по многим дисциплинам, на всех стадиях музыкального обучения. Причем наши выпускники становятся ведущими профессорами и в Джульерской школе в Штатах, и в Венской академии – где хотите. И зачастую оказывается, что на международных конкурсах победителями становятся ученики наших учеников. Как правило, если возникает какое-то яркое исполнительское явление, то за этим нужно искать русского педагога.

Видимо, даже те, кто покинул Россию, остаются русскими по духу, и эта традиция преемственности Московской консерватории сохраняется. Дай Бог, чтобы источник наших талантов был неисчерпаем.

Позвольте вас успокоить. Я думаю, по милости Божией этого никогда не случится, потому что очень уж богата наша страна, и то, о чем мы с вами говорили по поводу географии наших студентов, - тому подтверждение.

А на Ваш взгляд, какими качествами должен обладать человек, решивший связать свою жизнь с музыкой и попытаться поступить в консерваторию?

Ничего нового я вам, пожалуй, в связи с этим не открою. Все просто - нужно учиться, очень много заниматься. Единственное, что нужно определить для себя, - действительно ли ты хочешь идти по этой дороге. Потому что она очень тяжела, и прежде чем ступить на нее, лучше «семь раз отмерить». Если есть какие-то другие жизненные пути – лучше последовать им. Но если ты чувствуешь, что обречен, что другого ничего тебе не остается, - то вперед. И тогда добросовестно делай свое дело, занимайся на инструменте, читай книги - словом, бери все, что дают тебе педагоги, а остальное приложится, обязательно.

Беседовала Алла Митрофанова




 
 

1.

МГК. КРАТКАЯ СПРАВКА

15.12.2001

2.

МОСКОВСКАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ: ОПЫТ ДУХОВНОЙ ТРАДИЦИИ. Беседа с проректором Московской консерватории, профессором Е. Г. СОРОКИНОЙ

15.12.2001

 

3.

В РИТМЕ "С ДЕВЯТИ ДО ДЕВЯТИ". СТУДЕНТЫ МОСКОВСКОЙ КОНСЕРВАТОРИИ О СВОЕМ ВУЗЕ.

15.12.2001

 
 
 
 
 
 
 
  © 2006-2007 www.umniki.ru
Редакция интернет-проекта "Умницы и умники"
E-mail: edit.staff@yandex.ru
Использование текстов без согласования с редакцией запрещено

Дизайн и поддержка: Smart Solutions


  Rambler's Top100