| На факультете журналистики МГИМО - очередное нововведение. Открылся "Клуб МЖ" - место встречи будущих журналистов с интересными собеседниками: политиками, журналистами, пиарщиками. Впрочем, зачем играть в испорченный телефон? Читайте первоисточник (информация с сайта МЖ-ОНЛАЙН):
Свершилось! В пятницу 28-го сентября, состоялось долгожданное и давно обещанное открытие «Клуба МЖ»!
Несмотря на опасения отца-основателя клуба Владимира Романовича Легойды, народ наш нововведением заинтересовался: пустых мест в зале почти не было, а каждый второй пришедший вертел в руках блокнот или диктофон. Может быть, подобной популярностью клуб обязан приходу важного гостя -- известного журналиста и телеведущего Михаила Леонтьева?..
Гость, появившийся практически вовремя, оказался невысоким и на удивление простым в общении человеком. Абсолютную непохожесть на привычный экранный образ дополнила неожиданная серьёзность Михаила Владимировича. Более того, в своей фирменной зелёной кофте, в которой мы часто видели его верхом на стуле рвущимся в гущу событий, он смотрелся на фоне элегантных Легойды и Скворцова каким-то чужим и даже немного испуганным: бегал глазами и нервно теребил микрофонный провод. Однако быстро освоился.
Открыл встречу заместитель декана факультета МЖ Ярослав Львович Скворцов.
-- В отечественной журналистике есть разные школы, в том числе школа «Коммерсанта» и школа «Независимой газеты». Что интересно, обе они борются за право называть Михаила Леонтьева своим выпускником. Ныне же мы знаем его как тележурналиста. Такой вот интересный у нас гость…
Итак, Михаил Леонтьев... Кто же он такой? По образованию краснодеревщик и экономист, не пожелавший в своё время заниматься экономикой «в стол». По призванию – политик, а по роду деятельности – журналист, начавший в «Социалистической индустрии» и утвердившийся в этой профессии только потому, что в 1989 году «КоммерсантЪ» предложил ему «хорошие деньги» за работу в отделе политики. Леонтьев известен массам как автор и ведущий программы «Однако» на канале ОРТ и редактор ныне уже не существующего журнала «Фас».
Второй раз женат. Две дочери и внучка. В личную жизнь посторонних не пускает. Любит свою работу, и доволен зарплатой. Ездит на Jeep Cherokee 1993 года выпуска («На самом деле, 1992-го, но я говорю, что 1993-го: мне так приятней…»). С детства любит поговорить, что отражается в известной манере ведения передачи и ответах на вопросы, каждый из которых превращался в пространное размышление на близкие темы. Но придраться не к чему: всё логично и подчинено общей идее серьёзного выступления перед серьёзными людьми. Профессионал всё-таки... Любая резкость в отношении чего-либо смягчается, любое отступление оправдывается. Иронические «однаковские» интонации проскальзывают очень редко.
Впрочем, судите сами.
-- Я не знаю, как и где можно научится журналистике. То, что я понимаю под журналистикой, это репортёрство, англо-саксонский стандарт: любой ценой принести новость, донести её невзирая ни на что. Я никогда этим не занимался и не понимаю, что такое журналистское образование. Есть какие-то прикладные навыки, некое системное мышление. В целом, как система образования, журналистика – это помесь недоделанного исторического с недоделанным филологическим образованием плюс пара спецкурсов, значение которых мне не очень понятно. У журналиста должно быть образование желательно гуманитарное, которое полезно не столько с точки зрения образования, сколько для организации мышления. Человек должен хорошо разбираться хотя бы в одной теме. Тогда у него есть критерии в отношении других тем, методология, этика. Он знает, о чём писать можно, а о чём нет., -- говорит Леонтьев. И далее:
-- Отношение к МГИМО у меня неглубокое, но очень уважительное. Даже некоторые экземпляры мне попадались. Я могу оценить, что это хорошая школа.
Еще один момент, на мой взгляд, очень важный. Газетная журналистика переживает сейчас очень трудный период на рынке прессы: она не востребована <…> Чем отличается газетный журналист от телевизионного? Тем, что он, как правило, знает, о чём говорит, а телевизионный не знает. Очень трудно упростить какую-то конкретную ситуацию до такой степени, чтобы она не потеряла смысл, а зритель не потерял нить и не выключил телевизор. Газетная журналистика на порядок выше, чем телевизионная.
А вот пошли вопросы «из зала»:
«У кого вы учились журналистике, и есть ли у вас авторитеты в этой области?»
-- У кого учился? Ни у кого: просто общался с людьми... А авторитеты… Есть люди, которые делают то, что мне нравится. Есть такое дурацкое слово – публицистика. Оно мне ужасно не нравится, но оно исчерпывает вопрос. Я себя с ужасом стал ловить на том, что начал читать газеты. Сейчас уже не ловлю, я их просто читаю. А раньше не читал. Все газеты – это вчерашние новости. А что я буду читать газету, если она вчерашняя? Но в газетах интересны не новости, а способ их препарирования...
Еще вопрос: «Какие взгляды Вам близки?»
-- Взгляды Михаила Владимировича Леонтьева. А, вообще, знаете: есть такой умный, на мой взгляд, человек – Саша Невзоров. Он сказал такую вещь: «Как только у тебя появляются взгляды, у тебя исчезает зритель, и появляются сторонники. И это конец». Я занимаю позицию человека, у которого есть позиция. Меня трудно, но можно переубедить. Я меняю свою точку зрения на основании достаточных аргументов. Телевидение – это колоссальная машина манипулирования мозгами. Это даже не телевидение, это – шоу-бизнес, особенно в том, как оно влияет на подсознание, минуя сознание. Яркий пример – Сергей Доренко. Меня не интересует журналистика. Есть структурированное общество, где каждое животное выполняет свою социальную функцию. Журналист является полезным животным. Когда не работают институты гражданские, каждый поступает по совести. У нас они не работали никогда. Если я имею такую правдивую информацию, которая может быть использована другими в плохих целях, я не даю её в эфир. Иногда я ошибаюсь.
«Есть ли в России свобода слова?»
-- Вопрос из серии есть ли жизнь на Марсе? Что такое свобода слова? Формально в России огромная свобода слова, которая зависит от многих вещей, самая главная из которых – платёжеспособный свободный рынок информации. Если в нём есть элементы нерыночного регулирования, платёжеспособность спроса - свободы слова не будет.
- Есть ли свобода слова лично у Вас?
- У меня полная свобода слова. Я выбираю ту позицию, которая даёт мне возможность выражать те взгляды и преследовать ту цель, которая кажется мне правильной. Есть правила, которые я почитаю, плюс определённые корпоративные интересы.
- Каковы ваши взгляды на положение в мире?
- Мне казалось, что я всё время только и делаю, что делюсь своим взглядом на положение в мире... И если бы я ориентировался на такую аудиторию (гость обвел взглядом зал – прим. ред.), мне было бы проще и интереснее, но меня бы выгнали, потому что рейтинг мой был бы незаметен. Я ориентируюсь на другую аудиторию. Сейчас может быть резкая эпохальная геополитическая перестройка. А может и не быть. Сейчас есть возможность подготовиться и что-то сделать, разработать систему мер.
- Вы добились всего в журналистике?
- Я считаю, что я ничего не добился. Потому что мои задачи чисто прикладные, журналистику я не люблю. Результата хочется. А его нет. Я занимаюсь делом, которое мне интересно. Вот когда темпы экономического роста в России станут не ниже 9-10% в год, я буду считать, что я чего-то добился…
- Ваше отношение к тому, что многие журналисты уходят в политику?
- Я сам никогда не уходил из политики. То, чем я занимаюсь, не является журналистикой. Я занимаюсь пропагандой, лоббированием определённой системы взглядов, которые я разделяю. Мои взгляды экономически радикально-либеральны. Дело в инструменте. Вот, смотрите: ты, к примеру, гениальный часовщик, блоху подковать можешь. Но со своим инструментом ты не сможешь откручивать огромные шурупы. А телевидение позволяет откручивать эти шурупы. Вообще телевидение – стандартный гадюшник, в котором жить можно только тогда, когда у тебя есть ниша. У меня очень удачные обстоятельства: я занимаюсь тем, чем хочу. Всё самодостаточно. Координация, которая идёт от руководства осуществляется в рабочем порядке, а меня не касается.
- Но существует ведь какая-то цензура?
- Что называть цензурой? Есть редактура – Константин Львович Эрнст, который текст прочитывает и иногда говорит, что слово «дебил» в нем лишнее... Чаще всего он прав, потому что, сами знаете, «Остапа несло»… Плюс, опять же, корпоративные интересы…
- Расскажите, что представляет собой ваша новая программа?
- Пока что она ничего собой не представляет. Могу сказать, что это часовая программа, итоговая, построенная не по принципу обзора событий, а по принципу личностных взглядов. Предполагается участие в ней Александра Невзорова и Виталия Третьякова. Я не уверен, что получится, что мы сможем всё состыковать…
На этой фразе наше общение с Михаилом Леонтьевым – разговор, к слову, продолжался без малого два часа – завершилось. Первое заседание «Клуба МЖ» объявлено закрытым, а гость после раздачи автографов отпущен… на свободу. Не скрою, встреча была интересной. Надеюсь, не только для нас.
Александр СТАРКОВ
Пожалуйста, оцените этот материал:
|