Поиск по сайтуВход для пользователей
Расширенный поискРегистрация   |   Забыли пароль?
Зачем регистрироваться?
ТелепередачаAlma-materКлубКонкурсыФорумFAQ
www.umniki.ru / /
  
  
 

01:00 1 Января 1970 -

  Читать далее

 

Анатолий БАТАШЕВ: КАК Я ПОСТУПИЛ В МГИМО.
 

Дорогие читатели! Предлагаем вашему вниманию рассказ одного из первых «умников» - Анатолия Баташева, участника гуманитарной телевикторины для старшеклассников «Умницы и Умники» сезона 1992-1993 гг., первого сезона передачи.


КАК Я ПОСТУПИЛ В МГИМО?

Вернувшись в родной город из Москвы с передачи «Умники и Умницы», я сообщил знакомым и друзьям, что буду поступать в Московский государственный институт международных отношений. Многие пытались меня отговаривать. Аргумент был прост: ты, дескать, умный человек, сам понимаешь, там все по блату. Но краткий миг знакомства с институтом, ставший возможным благодаря передаче, показал мне такие ранее неведомые горизонты и просторы, которые очень захотелось покорить.

ДОРОГИ НЕ ВЫБИРАЮТ
Это решение я принял почти сразу после съемок игры, когда на самолете летел обратно в Нальчик. Сказать, что я пребывал в подавленном настроении, – значит ничего не сказать. Я не просто проиграл игру, я не смог ответить на вопросы, которые знал и усиленно проработал. Был ли виной тому страх, волнение, жуткий дискомфорт от света, заливавшего съемочную площадку? А может - давящая, режущая уши тишина в студии? Или элементарное невезение? Или меня смутила процедура, предшествующая выбору дорожек, когда всем предложили танцевать вальс? Что-что, а танцую я хуже медведя.
Плохо танцевали все, но мой вальс показался жюри самым безнадежным, поэтому и дорожка мне перепала по остаточному принципу. Большинство выбирает желтую дорожку, наверное, и я бы так поступил. Но ее занял победитель. Согласно правилам игры, на желтой дорожке было три этапа и один раз можно ошибаться. Это самая респектабельная дорожка – шансов, что обгонят, мало, да и ошибиться не страшно.
У другого моего соперника была возможность решать, играть на красной – самой быстрой, но не допускавшей права на ошибку, или на зеленой – самой длинной, но на которой два раза можно неправильно отвечать на вопросы.
Я хотел, чтобы красная досталась мне. Конечно, выбирать красную (где нельзя ошибаться) – значит либо быть безумно храбрым и уверенным в своих силах, либо рисковым, либо совершать заведомое самоубийство, чтобы сойти с дистанции. Не то чтобы я был очень уверен в своих силах. Но так рассчитываешь только на себя, а не на ошибку соседа. Гораздо спокойнее играть, когда знаешь, что тебя не обгонят.
Но мне досталась «блатная» зеленая, которая дольше всех вела к победе. И этот долгий и самый легкий путь оказался весьма тернистым. Я ошибся три раза подряд и сошел с дистанции. Впервые за всю историю игры умники проиграли агон. В этом есть что-то обидное, неправильное, как если бы знатоки проиграли телезрителям. Но такова жизнь.

ПЕРВЫЙ ВОПРОС
На первый вопрос я знал ответ. Если тема игры «Петр Первый», несложно предугадать возможное задание по русскому языку – происхождение слова «ассамблея», поскольку именно Петр активно внедрял подобные светские вечеринки. К стыду признаться, я даже проговаривал тему ассамблеи с учительницей по русскому языку, заучивал учебник, объяснявший значение этого слова. Вопрос казался крайне легким, но на дорожке все сложилось иначе. Слова ведущего ввергли меня в ступор своей предсказуемостью. Наверное, сказалось волнение. В итоге вместо ответа я выдал какую-то ахинею – первую пришедшую в голову альтернативную идею. Штрафное очко.
Почему так произошло? Этот вопрос очень долго не давал мне покоя. К слову сказать, ситуация довольно типичная: многие умники прокалывались как раз на самом элементарном, а после игры, застенчиво краснея, признавались, что точно знали правильный ответ.
После двух лет пристального наблюдения за поведением игроков на дорожках я смог объяснить случившееся самому себе. Когда человек находится в экстремальных игровых условиях, реальные знания играют меньшую роль, чем казалось бы. У человека есть две субъективные планки – верхняя и нижняя. Подсознание делится, таким образом, на три зоны. Все, что лежит выше верхней планки, это та область, где человек заведомо не ответит. Во-первых, потому что не знает, во-вторых, для него это слишком сложно. Между верхней и нижней планкой находится срединный пласт. Именно здесь находятся реальные знания. И на вопрос, который придется на срединный пласт сознания, человек ответит в любом случае. Даже когда он не знает точного ответа, его выручает интуиция. Но есть и та часть, которая находится под нижней планкой, когда задаваемый вопрос кажется настолько элементарным, что вольно - невольно начинаешь искать подвох и придумывать интеллектуальные заморочки. В результате дается заведомо неверный ответ.
Данные планки есть у каждого, они крайне субъективны. У всех на разных высотах. И часто сталкиваешься с тем, что весьма достойные люди проигрывают из-за того, что нижняя планка задрана у них слишком высоко.

КАК НАДО ПИТЬ И ПРАВИЛЬНО ХОДИТЬ
Второй вопрос звучал: «Как ходил Петр Первый?» Не больше, не меньше. Эх, пройтись бы быстро, широко расставляя ноги, нервно подергивая головой и выкрикивая – «Виктория, это виктория», как любила, когда мы были маленькие, пародировать Петра моя двоюродная сестра Надя, пририсовывая себе еще и усы! Вместо этого я стал декламировать пушкинскую «Полтаву». - «Выходит Петр, лик его ужасен…». Штрафное очко. Почему?! Лишь просматривая передачу в записи, я увидел, что, читая стих, мерно отбиваю шаг на месте. А фраза «движенья быстры» куда-то испарилась. Приз получает коллега-теоретик, который всего лишь широкими шагами в темпе прошелся по площадке!
Вопросы не всегда бывают только на знания, но и на сообразительность. Главное, внимательно слушать и точно понять, чего же от тебя хотят. Например, в последующем агоне один из умников, игравший Петра, попался еще обиднее. Юрий Павлович, наш замечательный ведущий, упал на колени и стал бить ему челом, вопрошая: «Довольны ли Вы мной, батюшка Государь?». А молодой человек, изумленно тараща глаза, возьми и произнеси: «Да, я доволен!» Сначала я так и не понял, за что его сняли. А громовой голос сверху зачитал текст царева указа, запрещавший лизоблюдство и челобитие!
Всем проигравшим на втором, историческом, этапе приходилось пить штрафную. Поскольку я отвечал раньше всех, мне досталась самая большая чаша, в которой был, как мне тогда показалось, по меньшей мере, литр, а то и два какого-то коричневатого напитка. Первая пришедшая в голову шальная мысль повергла в состояние паники: «Это ж коньяк! А я же никогда еще не пил спиртного. Это же так отвратительно!» А Юрий Павлович требует все пить до дна!
Осторожно нюхаю и выдыхаю с облегчением – это пепси-кола! Я пил, пил, пил, казалось, это будет бесконечно. Никогда до этого я не видел столько пепси. Это сейчас пепси-колу можно купить в каждом киоске. В те времена ее еще почти не имелось в свободной продаже. Во всяком случае, в провинции. В Нальчике пепси продавалась только на ярмарке, которую устраивали 1 мая и 7 ноября по случаю больших коммунистических праздников.
«Штрафная» осталась в памяти как один из самых ярких моментов передачи. Наверное, это была реализация потаенной детской мечты – напиться пепси без всяких ограничений, пока не лопнешь! Мне напиток этот всегда очень нравился, но еще года два после такого количества я не мог пепси на дух выносить.

ОРДЕН «ШЕЛКОВОГО УМНИКА»
Почти сразу я остался на дорожках один, без конкурентов. Третий этап - география. Проблеск надежды, что сейчас удастся преломить ситуацию. Но вопрос звучит как контрольный выстрел: «Флаги каких стран по цветам и по расположению соответствуют дорожкам передачи?»
О, катастрофа! Я много мог бы сказать по географии любого плана, но никогда не обращал внимания на госсимволику. Очевидно, ведущий заметил мое растерянное лицо, поэтому облегчил задачу, переформулировав вопрос. В какой части света лежат эти страны. Это, конечно, подсказка, но… В голове два варианта – Азия и Африка. Жаль, нельзя монетку бросить. Говорю: Азия. Подсознательная аргументация – в Азии стран больше. Оказалось: Африка.
Иду на трибуну с тяжелым сердцем. Я теоретик, я проиграл. Но еще не все потеряно. Сидя на трибуне, несколько раз пытаюсь ответить на вопросы. Но постоянно кто-то встает раньше меня. Опьянение колой проходит. В голове наступает необыкновенная ясность. Тело превращается в пружину, готовую вскочить, как только Юрий Павлович обратится к теоретикам. И вот он настал, звездный час. Вяземский задает нам вопрос, цитируя какой-то литературный текст. После третьего слова я понимаю, что читается отрывок из Мережковского, речь царевича Алексея, приговоренного отцом к смертной казни. Я вскакиваю, еще не зная, каким будет вопрос, но мне все равно. Я как берсек. Вяземский удивленно смотрит в мою сторону, говорит: «Вижу», дочитывает монолог и спрашивает меня - откуда? Ответ максимально полон и четок: « Мережковский. Трилогия «Христос и Антихрист». Роман «Антихрист. Петр и Алексей». Это орден Шелкового умника. Первый и пока единственный мой орден, который, правда, не стыдно вписать в анкетную графу награды. Только вот одного ордена для победы недостаточно. Еще бы чуть-чуть. Но…
Игра завершена, но благодаря нашему проигрышу на дорожках есть одно вакантное место, на которое претендует почти десяток умников. У каждого, как и у меня, по одному ордену. Так что шанс еще есть. Юрий Павлович строит всех в ряд и задает вопросы по петровской эпохе. Кто отвечает правильно, выходит вперед, кто ошибается, идет назад.
Пытаюсь ответить, ошибаюсь. Итак, я окончательно вне игры.

НАРВА И ПОЛТАВА
А ведь так все хорошо начиналось. Я даже имел неосторожность заранее поверить в победу. Так получилось, что на предварительном тестировании я показал один из самых высоких результатов. Сидела комиссия в составе Юрия Павловича, его замечательной супруги Татьяны Александровны Смирновой, а также нескольких преподавателей. Задавали вопросы на самые разные темы. В моих рассуждениях случались и казусы. Скажем, древнегреческого флотоводца Фемистокла назвал Фемистколом. Но в целом ответы признали достойными, чтобы определить меня к тем, кто будет бороться на дорожках.
После собеседования у нас прошла тренировка – чтобы игроки могли адаптироваться на дорожках. В «ученье» я победил. Особенно запомнился вопрос показать, как молились шведы в осажденной Нарве. Я встал на колени, руки ладонь к ладони на уровне груди. А Юрий Павлович спрашивает, чего же не креститесь. А у меня интуитивно вырвалось из груди: «А разве протестанты крестятся?» Оказалось, попал в точку...
Помню, как мы беседовали с Юрием Павловичем перед передачей. Он задавал вопросы, а я отвечал. Помню такой: если Вам предложат работать за границей в посольстве, какую страну Вы предпочтете? Я ответил твердо, что хочу жить и работать именно в России. Тогда Юрий Павлович переформулировал вопрос: «а что, если Родина призовет?» - «Тогда я бы выбрал Францию».
Беседовали мы о многом. В частности, о том, как важно было Петру не сложить после Нарвы руки, а продолжать борьбу. Какое это удовольствие говорить со столь тонким, эрудированным человеком! Остается ощущение нереальности происходящего. Ведь, когда я писал письмо в «Умники», не верил, что меня вызовут. Если честно: писал под нажимом мамы, с боем. Мама-то видела, что мне не составляет труда отвечать на вопросы различных интеллектуальных игр. Она считала, что я могу победить, записала вопросы и настояла, чтобы я на них ответил.
Письмо с горем пополам отправили, хотя я тут же про него и забыл: поскольку был убежден, что на телевидении - все по блату и на деле никакого конкурса нет. Представьте мое удивление, когда в один прекрасный декабрьский день мне позвонили с почтамта и зачитали телеграмму с приглашением принять участие в «Умниках и Умницах». От этого известия у меня на лбу выступил холодный пот. Я позвонил в Москву по телефону, указанному в телеграмме. Там все подтвердили, объяснили, что и как.
Поскольку тема игры была «Петр Первый», я обложился кучей книжек, посвященных правлению этого замечательного деятеля. Особенно мне запомнилась внушительная монография Павленко, написанная, впрочем, вполне доступным и понятным языком. Целый месяц в свободное от школы время я штудировал петровскую эпоху. Жаль, что на игре вся эта подготовка не пригодилась: спрашивали совсем о другом. Зато я намного лучше стал понимать смысл петровского периода. Эти знания весьма пригодились потом - при учебе в институте, а также при анализе различных философских, исторических и политологических концепций: на правление Петра Первого ссылаются очень многие исследователи и публицисты.
Большую помощь в подготовке и проведении передачи Юрию Павловичу оказывали его студенты: Алексей Захаров, Александр Кессель, Владимир Легойда, Руслан Пухов. Умники первого поколения ласково называли их между собой нашими няньками. Без этих ребят передача не могла бы состояться в принципе. Они встречали нас на вокзале и в аэропортах, размещали в гостинице, сопровождали по городу и в экскурсии по телецентру, поддерживали нас морально. Своим присутствием они создавали благожелательную атмосферу интеллектуального клуба. Во многом благодаря им зародилось братство умников в том виде, какое оно есть сейчас. Их поддержка и добрые слова очень способствовали тому, что почти все умники из глубинки приехали поступать в МГИМО. Уже будучи абитуриентом, помню, зашел к ребятам в гости. Они потчевали меня завтраком студента и советовали, как сдавать экзамены, на что обратить внимание, какой тактики поведения и общения придерживаться с экзаменаторами. Эти советы мне здорово помогли.
По окончании передачи нам всем подарили книги. Мне досталась про Московский Кремль. Юрий Павлович ее подписал. В его надписи были слова о Нарве и о Полтаве. Очень правильные слова. В них был стимул к действию. Ведь если рассматривать поражение на игре как своего рода Нарву, то успешную сдачу экзаменов можно было приравнять к Полтавской виктории. Я попросил Руслана, Сашу, Алешу и Володю тоже подписать книгу. Этот подарок я увез с собой в Нальчик, и автографы всех тех, кто делал эту передачу, были очень важны для меня как моральный стимул в грядущей борьбе, ведь эти люди доверяют мне, моим знаниям, искренне желают успеха в достижении заоблачной цели.

ПОСЛЕ НАРВЫ
Проигрыш – это всегда большой шок. А усугубляло горечь то обстоятельство, что мою бездарную игру увидят дома. Что же могут подумать друзья и знакомые, как я буду выглядеть в их глазах?
Возвращаемся в гостиницу «Останкинская». Кто-то предпочитает троллейбус. Я иду пешком. Под ногами хрустит снег. В блеске фонарей снежинки медленно кружатся в сказочном хороводе. Только эта сказка уже не радует. В голове пустота. Гонишь прочь мысли, что предстоит сказать маме горькую весть о поражении. А ведь так хотелось бы ее порадовать!
Утром Светлана, – сотрудница программы, проводила нас в аэропорт. Она разместила нас в зале для VIP. Там мы с мамой и дождались вылета. Света – как луч света. Прошло уже столько лет, а в душе столько теплоты к людям, которые делали программу. Боюсь кого-то забыть, но Светлане, Вере Ростиславовне, Лидии Геннадьевне и всем, всем, всем, кто делал «Умников» тогда и делает их сейчас, - мой низкий поклон.
И вот мы в пути. А гложет меня одна мысль: почему так случилось? Ответ был очень простой. Я приехал в Москву, чтобы участвовать. Порочный олимпийский принцип, что главное - не победа, а участие. А уехал из Москвы, зараженный стремлением поступить в МГИМО во что бы то ни стало. Победить.
Но проиграл не я один. Лишь единицы из нашей большой дружной команды иногородних умников первого поколения согласно правилам получили возможность бороться дальше. Большинству же, включая меня, оставалось лишь обменяться адресами, смотреть дома телевизор и искренне болеть за оставшихся наших.
Вечером после игры мы все собрались за праздничным столом. Будущее каждого представлялось очень неопределенным. Впереди предстояла борьба за поступление. А пока у нас выдалась минутка, чтобы снять напряжение прошедшего дня веселым, но очень пристойным застольем.
Так получилось, что мы, иногородние умники, играли отдельно от умников-москвичей. В силу солидарности я в дальнейшем болел за «наших» – иногородних. Хотя мне очень импонировала игра москвичей – их интеллект, эрудиция, образованность, находчивость. Среди москвичей выделилась группа явных фаворитов. Их было человек пять-шесть, и создавалось ощущение, что они просто наших «задавят». В конечном итоге четыре из пяти мест победителей гуманитарной викторины досталось именно представителям Москвы – Денису Богушу, Андрею Виноградову, Елене Ершовой и Ольге Беркович. Каждый из них был достоин этой великой победы. Андрей, правда, решил учиться на историческом факультете МГУ, куда поступил обычным путем, сдав все экзамены. Поэтому с Андреем мне так и не довелось толком пообщаться, но с остальными умниками у меня сложились очень доверительные отношения, а с Денисом – настоящая мужская дружба.
На фоне блестящей игры москвичей победа «нашего» Кости Тулупова внешне могла показаться случайностью. Только вот правила построены так, что случайностей при определении победителей в принципе быть не может. Побеждают только сильнейшие. В финале Костя играл в самой невыигрышной позиции – теоретика с ограниченным правом голоса (если никем из играющих полноправных финалистов не будет дано правильного ответа). Помимо эрудиции победу Косте принесли его просто невероятные лингвистические способности. Согласитесь, чтобы, например, отвечать по-шведски, не зная шведского, нужно иметь не только сообразительность, но и развитую языковую интуицию. Это, что называется, дар от Бога. А поскольку первый вопрос был лингвистический, Костя с легкостью отвечал там, где спотыкались коллеги. В итоге уверенно вошел в пятерку лидеров.
Успех Кости был нашим общим триумфом. Это потом стало обычным делом, когда умники из регионов доминируют в списках победителей. Важно было начать. И здесь Костя был не просто победителем, он стал символом того, что обычному башковитому, талантливому парню - выходцу из провинции можно преуспеть, победить, стать студентом МГИМО...
В институте изначально было много скептиков, которые оценивали передачу как возможность «поступить в МГИМО на халяву». И тут нельзя не сказать добрые слова о руководстве института, без воли которого эксперимент телевизионной олимпиады вряд ли воплотился бы в жизнь. Наш замечательный ректор Анатолий Васильевич Торкунов, проректоры, деканы, многие видные профессора, не говоря уже о руководстве МИД России, поддержали «Умников» своим авторитетом и присутствием в ареопаге. Недовольные разговоры быстро сошли на нет. К слову сказать, передача весьма способствовала улучшению имиджа института. Теперь в глазах широкой общественности МГИМО воспринимается не только как вуз для элиты, но и как один из крупнейших научно-образовательных интеллектуальных центров России.
Ну, а что касается «халявы», то ее не бывает нигде. Особенно при поступлении в МГИМО. Уж сколько сил занимает подготовка к одной передаче! А ведь тем, кто доходит до финала, приходится участвовать в нескольких. При этом надо еще и успевать в школе: как-никак выпускной класс.

ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА
Сейчас покажется странным и удивительным, что, отправляясь в Москву на передачу, я не только не знал, что такое МГИМО и с чем его едят, я даже не подозревал о существовании такого вуза. Когда мне уже перед самой квалификационной комиссией сказали, что есть фактор поступления в МГИМО, я слегка удивился, но не придал этому большого значения. Но лучше один раз увидеть.
За день до передачи нашу группу умников повезли на экскурсию в МГИМО. Был солнечный февральский день. Мы добрались до Альма-матер на автобусе, кажется, от «Юго-Западной». То, что я увидел, просто потрясло мое воображение. Красивое современное здание. Длинные широкие коридоры. Просторные холлы. И аудитории, аудитории, аудитории. Лингафонные кабинеты с добротными партами-полукабинками, где от соседа ты отделен деревянной перегородкой, впереди сквозь стекло смотришь на преподавателя, а на столе находятся пульт управления и наушники с микрофоном.
Сильное впечатление произвел спортзал, где студенты с азартом резались в настольный теннис. Понравилась столовая. Мне показалось, что никогда я не ел столь вкусной еды – макароны в молоке на первое и кашу на второе.
Но больше всего, конечно, поразила библиотека. Огромный зал с неимоверным количеством книг. Хотелось не вылезать отсюда ни за какие коврижки. Кончилось это дело тем, что все пошли на выход, а я остался. А когда кинулся вслед, понял, что МГИМО – настолько огромный вуз, что в нем немудрено потеряться. Но дорогу мне удалось найти относительно быстро. Немного поплутав, я вышел к гардеробу, который тоже впечатлял своими размерами, взял куртку и побежал на выход.
Жизнь в МГИМО била ключом, но вся огромная масса людей подчинялась каким-то своим неведомым законам. Вокруг было много радостных, улыбчивых лиц. Наши няньки, проводя нас по течению, постоянно здоровались с кем-то из профессоров, перекидывались фразами с другими студентами. Казалось, они знают чуть ли не весь институт.
В этой институтской толкучке поражала уверенность, целеустремленность, которая чувствовалась в каждом движении людей вокруг... Институт крепко запал мне в душу. И тем обидней было поражение на игре. Я понял, что хочу поступать именно сюда. Стать частью этих людей. Что готов ради этого трудиться и заниматься до потери пульса.

ДОМА
Появившись в школе, я в первый же день был вынужден «держать отчет» перед одноклассниками. Подробно рассказал о поездке, о передаче, о телецентре, о тех знаменитых людях, которых повстречал. Поведал и о том, как во время блужданий по телецентру мы набрели на редакцию программы «Спокойной ночи, малыши». Когда видишь целые полки, забитые Хрюшами, Степашками, Каркушами, Тимофеями, Буратино и пр. игрушечными ведущими программы, переживаешь волшебный миг. Потом с улыбкой и гордостью можно сказать: «Вот, здоровался с Хрюшей за руку!»
Одноклассники с большим интересом отнеслись к моему рассказу, никто не стал смеяться над неудачей, наоборот, каждый старался поддержать. Когда передачу показали в эфире, очень многие друзья и знакомые говорили мне и моим родным при личном общении или по телефону, что смотрелся я неплохо, и это позволило мне вернуть уверенность в собственных силах.
Школа № 2, ставшая в 1990 году школой-лицеем № 2, по праву считалась одной из самых сильных школ в республике. Учился я в гуманитарно-юридическом классе. У нас были очень сильные учителя – всем им низкий поклон...
Итак, я приехал в Нальчик с твердой решимостью поступать. Я занимался круглые сутки – с утра до вечера с небольшими перерывами на еду.
Опять-таки большую помощь при подготовке оказали птенцы гнезда Юрия Павловича. Руслан и Алексей прислали мне в Нальчик справочник для поступающих в МГИМО, где были типовые билеты и вопросы, а также список экзаменов, которые нужно было сдавать. Это очень помогло при подготовке.
Приходилось посещать и школьные занятия, а учеба в лицее была довольно напряженной. Но к чести моих учителей, они поняли всю грандиозность миссии и не только не мешали, но и в чем-то даже содействовали мне.
В конце апреля я сел на поезд и поехал в Москву, готовиться к поступлению на месте. С позиций сегодняшнего дня я понимаю, что поездка в Москву без сдачи выпускных, толком не окончив второй триместр, была чистой авантюрой. Но ставки в этой игре были слишком высоки. Я очень благодарен своим преподавателям и руководству лицея за то, что они зачли мне результаты экстерном. В аттестате у меня были все пятерки, а к аттестату прилагалась еще и благодарственная грамота за особые успехи в области истории и литературы.

КУДА ПОЙТИ УЧИТЬСЯ?
Собственно, до участия в передаче я не особенно задумывался, куда пойти учиться. Было расплывчатое желание поступать в Москву на истфак в Историко-архивный институт (ныне РГГУ), хотелось также получить юридическое и экономическое образование в МГУ. Но мечта поступать в МГИМО захватила меня целиком. Любой ценой, если не в этом году, так в следующем, но поступить во что бы то ни стало.
Причем я понимал: если не удастся поступить с первого раза, то мне грозит армия, и с планами насчет МГИМО придется расстаться или надолго их отложить. По отношению к службе у меня никогда не было страха или позорного желания «откосить». Но я хотел продолжать учебу. Поэтому решил сдавать экзамены в два вуза, чтобы перестраховаться – поступлю ли в МГИМО, не поступлю, а учиться где-то надо.
МГИМО и МГУ принимали только аттестат – поэтому от желания поступать одновременно в оба эти вуза пришлось отказаться. Но в некоторых высших учебных заведениях разрешалось сдавать и копии аттестатов. Я выбрал РГГУ.
Помню свой девиз в те дни – лучше поймать и синицу и журавля, чем остаться на второй год.

МИР СУЖАЕТСЯ ДО ТОЧКИ
Впереди предстояла большая работа. Надо было готовиться к экзаменам. А экзамены представлялись очень сложными. И прежде всего, иностранный язык. Уже небольшое общение с репетитором жестоко развеяло мои иллюзии в отношении собственного уровня. С утра до вечера я занимался английским. Вставал довольно рано – часов в семь, завтракал, а дальше за учебники. Ложился приблизительно в десять. Это однообразие нарушалось регулярными поездками к Елене Викторовне – преподавательнице по английскому – на другой конец Москвы. Весь мир, казалось, сузился до одной точки – экзамену по иностранному языку. Но это был сознательный выбор. Другое дело, что я даже не мог предполагать, на какую оценку мне удастся все сдать. Меня устраивал любой вариант, кроме неуда. Но был один вариант, о котором я даже не смел мечтать. У каждого человека есть внутренний голос. Когда я спросил свой внутренний голос, что же я все-таки получу, ответ был обескураживающий – конечно, пять. Я не раз представлял себе, какая у меня будет реакция, если мне удастся сдать английский язык в МГИМО на пять! Получалось, что кроме «большого спасибо» из меня ничего не выдавится. Слишком уж много будет эмоций.
А ночью мне снились горы. Как я поднимаюсь по их поросшим разнотравьем склонам. Как я вдыхаю этот чудный воздух и ощущаю, что живу. А дальше наступало утро, когда надо было учиться, учиться и учиться …

«МОСКВА, КАК МНОГО В ЭТОМ ЗВУКЕ…»
То, что я мог бросить все силы на учебу, - это заслуга многих людей, и прежде всего моих родных. Мама была рядом со мной в незнакомой Москве, она готовила, стирала, занималась всеми заботами по дому. Была гидом, поскольку в свое время жила здесь довольно долго. Помог дядя, который предоставил в наше распоряжение квартиру в десяти минутах ходьбы от метро «Сходненская» . Тогда я еще не понимал толком, сколь важен квартирный вопрос в Москве и как сильно он нам помог. Сколь дорого, почти неподъемно снимать жилье в столице. А квартирка была чудесная – солнечная, уютная. Большая комната с кроватью, шифоньером, книжным шкафом, который легко превращался в письменный стол. И маленькой кухонкой. Перед домом росли деревья, и когда светило солнышко, тень от деревьев образовывала на полу причудливые узоры. В этой квартире мы будем жить еще два года!
Дух Москвы – часы на метрополитене, задающие ритм столичной жизни – мира больших скоростей и расстояний. От дома до института добираться было приблизительно полтора часа, а до моей преподавательницы английского – целых два! Такие расстояния немыслимы для провинции. Например, Нальчик за полтора часа можно пешком пройти из конца в конец! Такой ритм и такие расстояния требуют выработки изрядной самодисциплины. Опаздывать нельзя, тем более что больше пятнадцати минут никто никого не ждет.

ВЫБРАТЬ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ!
Настала пора определяться, на какой факультет поступать. Экзамены предстояли непростые: важно было бить наверняка, т.е. сдавать те предметы, в которых я был по-настоящему силен. Экономика отпадала сразу. Математические задачи при поступлении были довольно специфичны, что требовало дополнительной подготовки, а времени на это не оставалось. По той же причине я решил отказаться и от правового факультета. Несмотря на довольно хорошую подготовку в гуманитарно-юридическом классе, нам не читали теорию государства и права. Я решил не рисковать.
Казалось, все шло к тому, чтобы мне поступать на факультет международной информации. Как-никак мои родители – журналисты. Надо продолжать династию! Мы с мамой даже зашли к декану факультета Борисову. Он нас внимательно выслушал, подбодрил. Но все-таки меньше всего в жизни мне хотелось заниматься журналистикой. Я вспоминал папу, как каждую пятницу он почти до утра просиживал в редакции и типографии, чтобы газета была сверстана и отпечатана в наилучшем виде. Когда наша семья переехала в Нальчик, ему, как журналисту федерального уровня, предложили возглавить еженедельное приложение к главной республиканской газете «Кабардино-балкарской правде» - «Неделя». Тогда тираж «Недели» составлял 3 тысячи экземпляров. За два года отец довел тираж до 75 тысяч, и это был не предел. Помимо пробивных качеств у него была важная особенность. Он умел чувствовать, что нужно людям. Он стал давать в газету рекламу, программу телепередач, полезные советы, ввел рубрику кроссвордов и знакомств. Теперь это делают практически все издания, но тогда, в середине восьмидесятых, многие из его методов казались революционными. Мечтой отца было сделать газету региональной – северокавказского значения. Но этой мечте было не суждено осуществиться. 14 февраля 1990 года он погиб в автокатастрофе...
Помимо воспоминаний о журналистике как о тяжелом и кропотливом труде, был еще один фактор, по которому я отказался идти на журфак. Требовалось сдавать литературу. Но несмотря на начитанность и общую эрудицию, я опять-таки решил не рисковать и не распыляться. Таким образом, методом исключений мы и дошли до моего выбора. На самом деле я его сделал почти сразу – отделение мировой политики и экономики на факультете Международных отношений. Помимо иностранного языка, сочинения и истории, туда требовалось сдавать также и географию, в которой я был очень силен. Предполагалось, что данное отделение совместит в себе все преимущества МЭО и МП при усиленной подготовке по международным отношениям.
В РГГУ с выбором факультета вышла неожиданность. Мне почему-то приглянулся не исторический, а философский факультет. С одной стороны, там действительно было интересно, с другой - я рассматривал факультет как резервный вариант, чтобы было где пересидеть и, позанимавшись, сдавать экзамены в МГИМО на следующий год. На философском факультете были довольно легкие экзамены и относительно небольшой конкурс.
Но вот разницу между двумя вузами я почувствовал сразу. Нет, здесь не идет речь о степени «крутизны». Солнечные коридоры и холлы современного здания МГИМО сами по себе контрастировали с торжественной, громоздкой дореволюционной архитектурой здания РГГУ, которое изначально, по всей видимости, было построено совсем для других целей. В МГИМО было много доброжелательных, улыбчивых лиц, особенно среди профессоров, в РГГУ царила, с одной стороны, некая аскеза, а с другой, модная среди студентов панковатость. Этой панковатости как раз напрочь не было в МГИМО, хотя, собственно, и там, и там люди.
Тем не менее, мне в РГГУ тоже очень понравилось. Здесь работали люди, по-настоящему увлеченные, влюбленные в науку. Возможно, не напиши я на передачу – все в моей жизни сложилось бы иначе и я был бы счастлив возможности там учиться.

Я – АБИТУРИЕНТ
МГИМО встречал радостно. Прежде всего, в лице руководителя приемной комиссии нашего факультета – Галины Георгиевны Тяпко, «в миру» - заведующей кафедрой языков Центральной и Юго-Восточной Европы. Я был поражен таким приветливым отношением к абитуриентам. Казалось, после того, что про МГИМО наговорили, здесь должно быть все иначе. Однако и члены приемной комиссии, и помогающие им студенты, и экзаменаторы, и библиотекари, и скромные люди из обслуживающего персонала – гардеробщицы и буфетчицы – все, казалось, искренне сопереживают за каждого абитуриента.
Галина Георгиевна спросила меня, чем обусловлен мой выбор – поступать именно в МГИМО. Я ответил, что играл в передаче «Умники и Умницы». «Так что ж вы раньше не сказали!» - сказала Галина Георгиевна и прежде, чем я успел что-либо понять, достала из папки список победителей. «Ой, вас в списке нет, это какая-то ошибка, сейчас позвоню, уточню!» В ее голосе было столько искренней заботы и даже огорчения. Тут-то мне пришлось объяснить, что никакой ошибки в списках нет, что моей фамилии быть там и не должно, поскольку я проиграл уже в первом туре, а сейчас собираюсь поступать на общих основаниях. Мне было немножко не по себе, прямо говоря – слегка стыдно, когда я говорил о том, что проиграл в первом туре, но это ничуть не изменило хорошего отношения Галины Георгиевны. Она объяснила, как заполнять анкету, зарегистрировала документы, подробно объяснила алгоритм дальнейших действий.
Из приемной комиссии я вышел радостный и окрыленный. Прежде всего, пораженный таким хорошим отношением. Например, узнав, что у меня аттестат с отличием, а медали нет, меня решили приравнять при поступлении к медалистам. А разница между медалистами и простыми смертными заключалась в том, что первые могли сдать на отлично только сочинение и иностранный язык и уже быть зачисленными. Что в принципе было почти нереально. Тут, как говорится, не до жиру, сдать бы английский. Пустячок, а как приятно. Тем более, когда я заикнулся об этом приемной комиссии РГГУ, мне жестко отказали. Другое дело, что медалисты там сдавали лишь один экзамен на выбор, что не шло ни в какое сравнение – поскольку сдавать родную историю человеку из глубинки всяко легче, чем писать сочинение или сдавать иностранный язык...

КЛИНИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ
Очень важно было пройти медкомиссию. В принципе мне было не за что особо опасаться, кроме зрения. Но поскольку справки и документы готовились впопыхах, когда я уже был в Москве, то неудивительно, что они не совсем объективно отражали реальность. В частности, зрение мне написали как единицу, хотя это было далеко не так. А при минус четырех в институт уже не брали. Моя близорукость была намного больше, чем минус четыре, хотя ходил я без очков. На мое счастье, в тот момент, когда очередь дошла до меня, врач вышел из кабинета. Осталась медсестра, которая решила проштамповать тех, у кого единица. Поскольку у меня по документам так оно и значилось, то назвали и мою фамилию. Сколько же мучений я доставил сестре, когда не только не назвал ни одной буквы из таблицы, но и после ее долгих мучений со стеклами наконец-то «узрел» первые буквы. Меня спасло, что она несколько иначе поняла ситуацию и подумала, что я решил пофлиртовать с симпатичной девушкой и ее разыгрываю: «Что вы надо мной издеваетесь, вы прекрасно все видите! Я вот вам сейчас минус десять напишу!» «Пишите!» - ответил я в меру нагловатым и насмешливым тоном, а душа ушла в пятки. Мне так и проставили – единицу!
После медкомиссии я утроил силы на подготовке к английскому. Я занимался с раннего утра до вечера, каждую минуту свободного времени. Гонка вступала в завершающую стадию. Тем временем начались экзамены в РГГУ. Экзамены в РГГУ шли в два потока, и тот, что первый, начинался на неделю раньше, чем в МГИМО. Так получилось, что основные экзамены – сочинение, история и английский - шли в РГГУ раньше, чем в МГИМО. Таким образом, РГГУ превратился для меня в генеральную репетицию перед решающей битвой. И лишь по прошествии некоторого времени я понял, насколько важным оказалось это «учение».

СОЧИНЕНИЕ
Первым экзаменом в обоих вузах было сочинение. Я шел на экзамен практически без подготовки, опираясь на прежние занятия с преподавателем, общую эрудицию и школьные знания. Следует отметить, что и в РГГУ и в МГИМО темы сочинений оказались довольно нестандартными, пришлось выбирать из того, что больше знаю. В РГГУ я писал сочинение по творчеству Салтыкова-Щедрина. Получилась хорошая, обстоятельная, в меру ироничная работа.
Каково же было мое удивление, когда несколько дней спустя я пришел узнавать результат и увидел, что у меня тройка. Попросил показать мне ошибки и обомлел. Сочинение было написано без единой грамматической и пунктуационной ошибки. А сгубила «отца русской демократии» тяга к красивостям. Обе «ошибки» оказались в эпиграфе! А эпиграф был таков:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.
У ней особенная стать:
В Россию можно только верить!

Вместо «у ней особенная стать» - я написал «в ней есть особенная стать», и ошибся в авторе – это был не Блок, а Тютчев. Наверное, стоило бы пойти на апелляцию, тем более что эпиграф был необязательным элементом сочинения, но я пришел слишком поздно. В тот момент, когда нужно было бы подавать заявку, я был на английском. В общем, мне сказали в довольно категоричной форме, что я опоздал и что апелляцию принимать у меня уже никто не будет. Оставалось делать выводы на будущее и чувствовать разницу. А разница в подходе двух вузов к абитуриентам действительно была.
И вот настало утро первого экзамена в МГИМО. В институт пускали строго по спискам – только абитуриентов, пишущих сочинение в этот день. И никого больше. На входе я увидел супругу Юрия Павловича Татьяну Александровну. Кажется, вместе со мной был еще кто-то из умников. Она нас перекрестила, пожелала удачи и попросила быть внимательными. После ее добрых слов я несколько приободрился, подавил остатки волнения, сосредоточился, и мы с другом, преисполненные трепета, пошли в институт.
В МГИМО я писал сочинение на тему: «Крестьяне, правдоискатели в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?» По сравнению с другими темами эта представлялась мне не столь сложной. Я продумывал каждое предложение и только потом писал его. Единственным спорным моментом, над которым пришлось серьезно поломать голову, был как правильно написать: «Они даже предлагают водки любому, кто сможет ответить на вопрос…» или «предлагают водку». В итоге я оставил «водки» и был очень рад, что никто к данному варианту не придрался.
С сочинением вышел большой казус. У меня лопнула ручка, запасной не было, писать пришлось через промокашку. Наверное, виной всему была моя деликатность, я постеснялся попросить ручку, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и не быть, не дай Бог, изгнанным с позором. В итоге сочинение вышло несколько грязным. А думать пришлось не о красивостях текста или оригинальности сюжета, а о том, как вывести ту или иную букву, не поставив кляксу.
Чтобы не сосредотачиваться на плохих мыслях, я утроил силы на занятиях английским. Поскольку хоть и призрачные, но шансы проскочить все еще оставались.
В день, когда должны были объявить результаты сочинений, я пришел в институт и, не торопясь, двинулся в направлении стенда, где вывешивались оценки. Напротив своего будущего деканата столкнулся с Татьяной Викторовной, нашей будущей начальницей курса. Сияя ослепительной улыбкой, она сразу перешла к делу. «Здравствуйте, Баташов. У вас четыре! Вы довольны?» Когда я услышал о четверке, мою душу захлестнула такая гамма эмоций. Очевидно, эмоции отразились и на моем лице. «Доволен?! Да я просто счастлив!»
Страшнее всего было идти на просмотр работ. Нас застращали, что иногда уже постфактум на таком вот безобидном просмотре, а уж тем более на апелляции преподаватели находили еще ошибки, и оценку снижали. Но все-таки было интересно посмотреть, почему поставили только четверку.
Наконец, очередь дошла и до меня. В аудитории сидела старая преподавательница. Она быстро нашла мое сочинение. Посмотрела на меня добрыми и мудрыми глазами. «У вас не было ни одной ошибки! Сочинение очень хорошее, но только слишком мало цитат!» Уф, какое счастье. А каково стихотворные цитаты писать, учитывая, что в них бывает куча «авторских» знаков. Все, после общения с РГГУ никаких цитат. А душа ушла в пятки, вдруг все-таки злополучная «водка» попадется ей на глаза! Вдруг еще что-то не так. И потом, написано как «курица лапой». Обошлось! Никаких апелляций! Тем более, что назавтра сдавать английский в РГГУ, а через день – в МГИМО.

ВЗЯТИЕ РУБЕЖА
На экзаменах по английскому я понял истинный смысл фразы «тяжело в ученье, легко в бою». В РГГУ ответ превратился в перекрестный допрос. Преподаватели спрашивали, перескакивали с темы на тему и так по нарастающей. В общем, получил я четверку. Это был шок. Но это был опыт. Экзамен по английскому в МГИМО проходил несколько иначе. Я с огромным удовольствием слушал ответы тех, кто шел впереди меня. Просто смаковал их английский. Конечно, трудно выступать на этом фоне, после серии блистательных пятерок. Очередь дошла и до меня. Ответив на билет и дополнительные вопросы, я так и не мог представить, что же ждет у меня в ведомости. И когда увидел, что победоносная серия наших пятерок на мне не прервалась, просто онемел. Это было невероятно. Я парил где-то в облаках, это был иной, сказочно прекрасный мир. Я вышел на дрожащих ногах из аудитории, все еще не веря своему счастью.
Из метро я позвонил маме. Нейтральным голосом промолвил: «Мама, угадай с трех раз, какую оценку я получил?» С надеждой и радостью в голосе мама промолвила: «Четверку?». - «Нет». С некой усталостью и констатацией: «Тройку?». - «Нет». Пауза в трубке несколько секунд. «Толик, ты не переживай, на следующий год … Ты как раз позанимаешься …» - «Мама, я получил пятерку!» «Что?!» - «Пятерку!» И радости не было конца.
После этого я позвонил своей замечательной преподавательнице – Елене Викторовне. Когда я ей сказал про пятерку, она парировала: «Этого просто не может быть!» Но небывалое бывает!
Я пришел домой. Пообедал рисом с окорочком, которые так чудно приготовила мама. И подумал: «Если я смог сдать английский и так хорошо написать сочинение, будет очень неприятно провалиться на тех предметах, где я действительно силен». Это было начало нового марафона, еще более изнурительного. Надежда, что победа так близко, что самое сложное позади, заставляли работать, не покладая рук, на износ. В день я прочитывал до полутора тысяч страниц текста, с жадностью глотая все новые учебники и книги.
Мою дальнейшую судьбу сильно облегчил тот факт, что экзамены в РГГУ закончились. Историю я сдал на пять практически без подготовки. Обществознание тоже. У меня не было времени читать канонический учебник по обществознанию, поэтому тут я целиком полагался на общую эрудицию. А билет мне достался благотворный - «национальный вопрос», а мне, как выходцу из национальной республики, было много о чем сказать. Где-то посередине экзамена, чувствуя благожелательный настрой преподавателей, я даже решился рассказать анекдот в тему: «В Прибалтике старый еврей жалуется: «Всю жизнь называли жидом проклятым, а теперь - русскоязычное население»». Анекдот наилучшим образом отражал ситуацию, в которой оказались волею судеб наши соотечественники. Один преподаватель смеялся во все горло, а второй пытался показывать мне какие-то знаки. Уже после экзамена тот, который показывал знаки, подошел ко мне и объяснил, что первый, которого анекдот так рассмешил, оказывается, был евреем. Я сказал преподавателю, что ни в коем случае не хотел никого обидеть, что очень хорошо отношусь ко всем нациям, а проявления шовинизма, расизма, антисемитизма и пр. не выношу на дух.

ИСТОРИЯ С ГЕОГРАФИЕЙ
Итак, после трех-четырех дней интенсивнейшей подготовки пробил час истории. Перед экзаменом я взял несколько консультаций у преподавателя. Специфика экзамена в МГИМО (в 1993 году) заключалась в том, что один вопрос по устным экзаменам сдавался письменно. Я пишу не так быстро, поэтому существовала опасность, что не уложусь в отведенное время.
Преподавательница дала мне один замечательный совет, который потом не раз выручал меня на других экзаменах, отвечать письменно на все вопросы. Это необходимо, чтобы в случае возникновения спорной ситуации иметь право на апелляцию. Но я – человек неконфликтный. Для меня письменный ответ – это, прежде всего, готовый конспект мыслей, имея который перед глазами и отвечать не в пример легче и приятнее.
Ответ на оба вопроса я написал быстро. А после наблюдал, как передо мной буквально заваливались три человека, а «злобные преподы» их всячески успокаивали и пытались «вытаскивать» наводящими вопросами. Кого-то это спасало, кому-то везло меньше. Но преподаватели стремились выжать из абитуриентов именно реальные знания. Не придираясь. По - честному. И это меня обнадежило, я понял, что экзаменаторам действительно можно доверять. Тем, чувствовалось, приходилось переступать через себя, чтобы снизить оценку, поскольку они понимали, что своим баллом вершат судьбу человека.
Я ответил на пять. Остался последний экзамен. География. До победы полшага. Но как трудно их сделать. Дни и ночи слились в нескончаемую череду. Я сидел над учебниками и занимался, занимался, занимался. Я понимал, что столь блестящих результатов мне вряд ли достичь даже после года дополнительной подготовки, поэтому выкладывался по полной. Об РГГУ я и не хотел вспоминать. Во-первых, там был не столь высокий результат, во-вторых, глодала обида за то, как со мной обошлись на сочинении.
И вот настал день последнего экзамена. Мы сидим перед кабинетом. Скоро будет и моя очередь. Я читаю, глотаю последние страницы. Захожу в аудиторию. Беру билет. Смотрю вопросы. В голове триумфом мелькает мысль – я все знаю. И свет потух. Силы внезапно отказали. В голове пустота. Полная пустота. Мозги не могут выдать не одной мысли. «Это конец», - понял я, садясь за парту.
Это было страшное состояние. Стоять так близко у цели и так поскользнуться. Примерно 2500 тысячи страниц, просмотренных за последние сутки, не могли не дать о себе знать. Мозги просто отказали. Но при всем плохом самочувствии в глубине сознания билась мысль: что-то надо делать.
Первый вопрос, на который требовалось ответить письменно, гласил: «Экономико-хозяйственные характеристики центрального района РФ». Пошатываясь, подхожу к карте. Долго смотрю на нее. Рождается тезис. Возвращаюсь к парте, конспектирую. Вновь встаю, пристально всматриваюсь в карту, и опять возвращаюсь. И так еще восемь раз. Преподаватели смотрят на меня с опаской: не случилось ли чего? Десять тезисов есть. Пытаюсь мобилизоваться и начать писать второй устный вопрос. Вывожу посреди второй страницы листа: «Политическая карта Латинской Америки». И тут меня вызывают
А что отвечать на такой вопрос? «Здесь Гондурас, а здесь Бразилия!». Глупо. А времени на раздумье нет, в отличие от истории, где оба экзаменатора сначала прочитали мой письменный ответ, тут было разделение труда. Женщина-экзаменатор стала читать, а мужчина сказал: «Ну, отвечайте на второй вопрос!» А что говорить? Я вздохнул, закрыл глаза и попытался не думать, целиком отдавшись на волю судьбы. И стал говорить - не то, что зубрил и что теперь на ум не шло, а нечто другое.
Я рассказывал про испанскую и португальскую колонизацию, про войны между великими державами и договоры, про пиратов и борцов за независимость, про распад Великой Колумбии и кровавую парагвайскую войну, стоившую жизни почти всему мужскому населению этой небольшой страны. Про тихоокеанские войны и передел границы в пользу Чили, про судьбу Боливии или иначе Горного Перу. Про раздел Патагонии. Про распад Центральноамериканской республики. Про независимость Техаса, продажу Луизианы, покупку Флориды, разгром семинолов, а затем и про войну США с Мексикой. Про русских в Рос-Калифорнии и на Аляске. Рассказал про американские экспедиции в Гаити, про то, как трудно было строить Панамский канал, про Мексиканскую революцию. Как изменилась граница в сельве после разгрома Эквадора Перу, упомянув мимоходом про знаменитый памятник экватору. Рассказал про тенденции к деколонизации и революцию на Кубе, «в результате которой было образовано первое социалистическое государство в западном полушарии»…
Вот тут-то преподаватель попросил меня поставить точку. С немного ошарашенным видом спросил, по каким учебникам я готовился. Я назвал те учебники, которые требовалось, а затем упомянул про «Страны и народы». После чего преподаватель обратился к женщине-экзаменатору: «Как обстоит с письменным ответом?» - «Блестяще, ни добавить, ни убавить». Это была решающая пятерка.
А ковалась эта пятерка задолго до поступления. Когда мне было 12 лет, дедушка подарил мне большой «Атлас мира», который я изучил вдоль и поперек. А год спустя отец подарил мне на день рождения двадцатитомник «Страны и народы». Такой была моя просьба. Помню, заплатил он за него фантастическую сумму - больше ста рублей в букинистическом магазине. Мама тогда ворчала, что лучше бы на эти деньги купить полную версию серии «Мир приключений». Но, несмотря на всю привлекательность маминого варианта, мое желание и мечта иметь под рукой эту энциклопедию осуществились. Я прочел ее от корки до корки – и именно эти знания позволили мне взять последний рубеж на пути в МГИМО.

ЭТОТ МИР – МОЙ!
Я вышел из класса, у аудитории стояла Татьяна Викторовна, которая с волнением спросила меня про результат. Я ответил, что пять. «Поздравляю, вы поступили!» В душе моей поднялась буря радости, но я не удержался: «У меня только девятнадцать баллов». Татьяна Викторовна сделала легкое движение рукой, и попросила не брать в голову.
Так я поступил в МГИМО.
По приезде домой я вывел в своей записной книжке фразу: «Пришел – увидел - поступил». Потом я некоторое время сидел на кухне и наблюдал, как по залитому солнечным светом обеденному столу бегут тени колышимых ветром деревьев. Жизнь была широка и прекрасна. Моя мечта реализовалась. И какой неестественной, резкой показалась тогда трель телефонного звонка. Я поднял трубку: «Баташев Анатолий Геннадьевич?» - «Да, это я!» - «Вас беспокоят из приемной комиссии РГГУ, поздравляем, вы поступили!» Поступить в два вуза – это был триумф. Но на следующий день я пошел в приемную комиссию РГГУ, чтобы забрать документы. Ведь, если я этого не сделаю, то кого-то менее удачливого не возьмут. Меня вызвал к себе декан философского факультета. Мы с ним довольно долго разговаривали. Он настойчиво отговаривал меня от МГИМО. «Ну, что вам МГИМО даст, языки? Тогда как философия…» Во многом он был прав. На философском факультете тогда действительно собралась плеяда блестящих специалистов. К тому же в РГГУ были одни из лучших латинистов страны. И многое другое. Но! МГИМО мне подарил мечту. Я влюбился в этот вуз и, несмотря на все перипетии судьбы, пронес эту любовь в своем сердце.
«Да, я все понимаю, но ведь философия – это свобода. А разве может человек быть свободным, если он не владеет другими языками и не имеет, таким образом, возможности составить картину того, что происходит?» Этот аргумент декан парировать не смог, предложив еще раз хорошо все взвесить и продумать. Но мой жребий был уже брошен давно.

* * *

Такова моя история, рассказанная, быть может, излишне подробно и, наверное, излишне честно. Но, возможно, кому-то из посетителей сайта это повествование поможет преодолеть страхи, развеять иллюзии и вдохновит на то, чтобы поступать в мою альма-матер. И тогда мой труд окупится сторицей. Ведь все это пишется именно для тех ребят в Москве и регионах необъятной России, кто видел передачу и решился бросить все силы на подготовку туда, где преподают такие люди, как Юрий Павлович и многие именитые члены ареопага. Дорогу, друзья, осилит только идущий.

Анатолий БАТАШЕВ


Пожалуйста, оцените этот материал:

 
 
 
 
 
 
 
 
  © 2006-2007 www.umniki.ru
Редакция интернет-проекта "Умницы и умники"
E-mail: edit.staff@yandex.ru
Использование текстов без согласования с редакцией запрещено

Дизайн и поддержка: Smart Solutions


  Rambler's Top100