Эрленд Лу. «Наивно. Супер». Роман

Эрленд Лу – знаменитый норвежский писатель и сценарист. Долгое время изучал литературоведение, киноведение и этнологию в Осло, затем посещал Датскую Академию Кино в Копенгагене и Академию Искусства в Тронхейме.[1] Признание к нему пришло уже после его дебютной работы «Во власти женщины» в 1993 году. Ему удалось проявить себя как на литературном поприще, так и в театре и в кино.

Российские критики окрестили его «норвежским Гришковцом». Роман «Наивно. Супер» уже давно стал мировым бестеллером и переведен более чем на 20 языков.

Излюбленная манера повествования Эрленда Лу – от первого лица. Его герои всегда немного не в себе, словно не от мира сего. В первую очередь они наивны как дети. Они живут в своем собственном мире, мало пересекаясь с окружающей действительностью. Но главное – они постоянно ведут внутренний диалог с самими с собой, постоянно задают себе сложные, вечные вопросы и стараются найти на них ответ.

Герой романа «Наивно. Супер» не является исключением. Двадцатипятилетний молодой человек вдруг приостанавливает свой жизненный бег и задается самым, кажется, безнадежным вопросом. Безнадежным в том плане, что никто никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет дать тебе на него однозначный ответ. Как Вы уже наверное догадались, это то самое вечное: «В чем смысл моей жизни?».

После осознания бессмысленности своего существования герой Эрленда Лу решает, что «дни надо проводить иначе. А также и ночи». Придерживаясь своего намерения, он без колебаний откладывает дипломную работу в своем университете на неопределенный срок и посвящает себя целиком поиску смысла жизни. «Мне кажется, надо начать все сначала. Интересно, как это сделать?»

Вместе с саморефлексирующим молодым человеком мы, не торопясь, приближаемся к тому самому заветному Смыслу Жизни. По пути мы составляем умопомрачительный списки из серии «что вызывало у меня душевный подъем в детстве», узнаём, как сила тяготения влияет на время, которого, кстати, нет, и как рассчитать по формуле, основанной на теории вероятности, точное время гибели человечества. Сопровождать нас будут доверчивые, наивные, интимные размышления героя. Кстати говоря, компания у нас совсем неплохая: герой романа «Наивно. Супер» один из тех немногих, кто любит говорить о вещах то, что есть на самом деле.

Легко можно объяснить, почему эта книга стала мировым бестеллером. Эрледу Лу удалось с математической точностью запечатлеть картину переживаний молодой ищущей души. Пройти через этот духовный поиск предстояло каждому человеку на этой земле. Поэтому может сложиться впечатление, что порой ты читаешь собственные мысли. «Истина – в простоте», - говорил Антуан де Сент-Экзюпери. Это простая книга. Об очень сложных вещах.

Рубен Давид Гонсалес Гальего. «Белое на черном». Роман.

Рубен Давид Гонсалес Гальего – писатель и журналист, внук генерального секретаря испанской коммунистической партии Игнасио Гальего. Однако свое детство и отрочество он провел вовсе не так, как подобает родственнику высокопоставленного чиновника. Он -  ребенок-инвалид с безоговорочным диагнозом детский церебральный паралич. Он прошел через все ужасы советских детдомов, интернатов и домов  престарелых. Прошел, и не сломался. Выжил.

«Я – герой. Быть героем легко. Если у тебя нет рук или ног – ты герой или покойник. Если у тебя нет родителей – надейся на свои руки и ноги. И будь героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой, - все. Ты обречен быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я герой. У меня просто нет другого выхода».

Что такое ребенок-инвалид для советского детского дома, да и вообще для всего общества? В первую очередь, конечно, изгой. Хотя говорить об этом и не принято, и не хорошо. Но жизнь доказывает и без слов: наше общество не предоставило возможность полноценно жить людям с ограниченными физическими возможностями. Такие люди просто выброшены за ее борт.  Лишь единицы протягивают к ним спасительные руки. Для большинства сотрудников специализированных госучреждений инвалид к тому же еще и тяжкая обуза, несправедливо выпавшая на их долю. А видит ли общество в инвалиде человека? Большой болезненный вопрос.

Роман Рубена Давида Гонсалеса Гальего «Белое на черном» автобиографический. Хотелось бы привести один характерный отрывок из него:

«Я не знал тогда, что у меня самый лучший на свете дедушка. Самый-самый. Что мой дедушка – генеральный секретарь коммунистической партии. Я не знал, что он боролся за свободу испанского народа, что долгое время жил на нелегальном положении. Я не знал, что он дружил с Пикассо. Я не знал, что по России его возят на черной «Волге».

Если бы он приехал ко мне хоть один раз…

…Моя жизнь пошла бы совсем по-другому... Я был бы уверен, что после окончания школы меня не отвезут умирать. Ко мне приедет дедушка и заберет меня. Я перестал бы быть сиротой. Если у человека есть родственники, он не сирота, он нормальный человек, как все».

Далее – почти рефреном на минорной ноте:

«Игнасио не приехал.

Игнасио не написал.

Игнасио не позвонил».

В емкой, краткой, лаконичной форме Рубен Гальего исповедуется читателю о своих годах, когда он вынужден был не жить, но выживать. Его исповедь лишена каких-либо сентиментальных сетований на свою тяжелую судьбу. Лишена и сострадания к моральному благополучию читателя. Это произведение может вызвать шок, может вызвать неприязнь у современных читателей, потому что наши «правильные» головы порой не способны вместить все «неправильности» того на самом деле жестокого мира, которые, к счастью, не коснулись большинства из нас, но от этого они  не перестали существовать.  А может заставить задуматься о собственном отношении ко многим вещам, на которые в повседневности не обращаешь внимания. Может стать толчком на пути к переоценке ценностей. Но равнодушным не оставит никого.

Это книга о человеческих возможностях, о человеческой силе. Силе воли, силе жизни. Из предисловия к роману: «Я пишу о силе. Силе духовной и силе физической. Силе, которая есть в каждом из нас. Силе, пробивающей все барьеры и побеждающей. Каждый мой рассказ – рассказ о победе».

Роман Рубена Давида Гонсалеса Гальего «Белое на черном» удостоился премии «Букер – Открытая Россия» в 2003 году как лучший роман на русском языке. Помниться, литературные критики тогда еще усомнились: можно ли автобиографию считать литературным произведением? С уверенность можно сказать: да, можно. Это произведение искусства. Произведение искусств, максимально приближенное к действительности. Автор доказал это своей собственной жизнью, поборов и смерть, и разлуку с близкими, и стереотипы общества. Вопреки всему сейчас он живет полноценной жизнью, обрел и большую семью, и признание, и уважение. И он смог рассказать об этом всему миру.

Людмила Улицкая. «Даниэль Штайн, переводчик». Роман.

Имя Людмилы Улицкой широко известно в читающих кругах. Приобрела известность после того, как по ее произведениям были сняты кинокартины «Сестрички Либерти» (1990 г., режиссер Владимир Грамматиков) и «Женщина для всех» (1991 г., режиссер Анатолий Матешко). Затем свет увидели повесть «Сонечка», за которую писательница удостоилась престижной литературной премии Медичи во Франции, и знаменитый сборник рассказов «Бедные родственники». Помимо этого, в копилке наград Людмилы Улицкой Букеровская премия (2001 г.), премия «Книга года» за роман «Искренне ваш Шурик» (2004 г.), премия Пенне за нашумевший роман «Казус Кукоцкого» (2006 г.) и многие другие. Роман «Даниэль Штайн, переводчик» был отмечен литературной премией «Большая книга» в 2007 году[2]  и вызвал неоднозначную и бурную реакцию критиков.

По признанию самой писательницы, она пытается «отталкиваться от жизни» и «проживать свои произведения», и роман «Даниэль Штайн, переводчик» является тому подтверждением. Действие романа основано на реальных событиях и судьбах реальных людей. Хотя, конечно, автор оставила за собой право художественно домыслить некоторые судьбы. Обычно Людмила Улицкая работает в жанре повествования. Данная работа писательницы отличается по своей композиции от других в первую очередь тем, что роман представлен в виде писем с многочисленными адресатами, дневниковых записей героев, конспектов лекций, записей разговоров и официальных документов.

События разворачиваются на достаточно большом промежутке времени: от времен Второй мировой войны до сегодняшних дней. Главный герой – католический священник еврейского происхождения Даниэль Штайн, прототипом которого в реальной жизни выступает католический монах, член Ордена кармелитов Освальд Руфайзен (в монашестве – брат Даниэль).  Литературный протеже Освальда Руфайзена так же является уроженцем Польши, по своему происхождению евреем, по своему характеру – героем. За время войны ему невероятным образом случилось и бок о бок с русскими партизанами сражаться, и на немцев в гестапо поработать. Правда, «кротом». Благодаря своим выдающимся лингвистическим способностям, уму и личным качествам Даниель (в то время пока Дитер Штайн) смог  спасти сотни невинных жизней. Главный его подвиг заключался в том, что он помог спастись тремстам узникам еврейского гетто в городе Эмске. Постепенно на страницах романа раскрывается судьба многих из тех бежавших из немецкого плена, а также их потомков. Это и озлобленная коммунистка, без остатка и сожаления пожертвовавшая своим счастьем и счастьем своих детей ради воплощения социалистических идей в жизнь, и ее искалеченная, терзаемая прошлым американка дочь, и одинокая мудрая старуха, в памяти которой хранятся и не выцветают ужасные воспоминания военных лет… Но война своей тяжелой рукой прикоснулась и ко многим другим судьбам, не только непосредственно к жертвам Холокоста и узникам немецких лагерей. Например, в книге присутствует очень яркий образ самоотверженной немки, которая, хотя и не принимала участие в военных действиях и не была их свидетельницей, остро ощущает вину своего народа перед человечеством и  посвящает себя служению государству Израиль, помогая Даниэлю восстанавливать иудео-христианскую общину. Перед читателем проходят целые галереи невероятных, непростых историй жизни: истории любви, смерти, рождения, сострадания, духовного поиска, самоотдачи, предательства, героизма, страдания.  Каждая открывается нам постепенно, с новым письмом, с новым фрагментом из чужого дневника. Все судьбы вращаются вокруг центрального, противоречивого, образа – священника Даниэля Штайна.

Возрождение древней церкви Иакова, церкви, в которой бы удалось вернуть Христа «из греков – назад, в иудеи» становится делом всей жизни бывшего партизана и переводчика Штайна.  Идея сама по себе утопичная, и, тем не менее, он находит немало сторонников, с чьей помощью и пытается воплотить свои представления о религии, вере и Боге в жизнь. Главное убеждение монаха - следует веровать так, как каждый считает нужным, ведь у каждого свой путь к Богу. Поэтому он принимает в свою католическую общину всех нуждающихся, не отказывая ни арабам, ни православным, ни иудеям. Однако его стремление к мультикультурному христианству своеобразно. От традиционного католицизма он так же далек. В первую очередь тем, что отрицает догматы о непорочном зачатии и Троице. Помимо этого он позволяет себе вольности по отношению к обрядовой части службы, чем постоянно вызывает недовольство менее толерантного настоятеля монастыря. Подобные особенности мировоззрения Штайна вызвали бурную реакцию среди критиков. Капитолина Кокшенева в своей статье «Дыра нового атеизма. О романе Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик» пишет: «Толерантность брата Даниэля превосходит все мыслимые степени свободы: ведь он, в сущности, каждому разрешает создать свою собственную систему ценностей…совесть без догмата – это совесть анархиста…». Даниэль отвергает догматы ради практики добрых дел, выражая это положение мыслью: «Хочешь служить Богу – служи миру». Экуменизм Даниэля, как считают многие исследователи, вполне гармонично сочетается с современной картиной мира с его глобализацией и мультикультурализмом.

Понятное возмущение вызвали в христианской среде многие резкие суждения главного героя, например, такие как о «присущем» христианам антисемитизме: «Никуда нельзя уйти от факта, что двухтысячелетнее официальное христианство хотя и руководствовалось заветами христианской любви, но несло в себе неистребимую ненависть к евреям». Да, такие заявления миролюбивого католического монаха поражают. Но не будем забывать, что это всего лишь точка зрения литературного персонажа, которая не претендует на историческое существование.

Вообще хотелось бы сразу предупредить читателей, что это книга не о религии, не христианская и не антихристианская. В центре произведения даже не еврейский вопрос. Как признается сама автор в своих письмах, которые, кстати, помещаются после каждой части романа: «Я ненавижу еврейский вопрос, я отравилась им…это самый гнусный вопрос истории нашей цивилизации. Он должен быть отменен как фиктивный, как несуществующий…». В первую очередь это книга о человеческих судьбах. О том, как каждый определяет для себя свой жизненный путь, отвечает на самые важные вопросы в своей жизни, прокладывает свою дорогу – к Богу, к Истине, к душам других людей. И конечно об уникальной личности Даниэля Штайна. Своими религиозными воззрениями, маргинальностью своего положения он, может быть, и противен богословам, но с позиции общечеловеческой Даниэль Штайн проявил себя наилучшим образом, ведь его мировоззренческая позиция не помешала ему каждый день совершать добрые поступки и помогать людям своей любовью и своими делами. Не одну жизнь он спас, не одну надежду возродил. Это дорогого стоит.

Творчество Людмилы Улицкой, как всегда, оставляет в душе глубокий след, очертания которого так и останутся неясными. Никогда нельзя однозначно оценить ее работы по мерке «понравилось - не понравилось». Это касается как ее больших романов, так и маленьких по объему рассказов (например, из сборника «Бедные родственники»). Вроде бы автор всегда говорит с нами об очевидных вещах, о которых мы размышляли, наверное, не раз, но все равно как будто к этому очевидному примешивается еще и что-то неосязаемое, трудновыразимое, что-то, что остается с каждым читателем на интуитивном уровне, что-то, с чем так трудно поделиться с другими.

Безусловно, с работами Людмилы Улицкой  стоит познакомиться всем современным читателям. Это чтение не на один вечер.

ПОСТСКРИПТУМ

Еще раз мне бы хотелось сказать о вечном дефиците хороших современный писателей и профиците плохих. Как правило, мы выносим подобные суждения, подвергая современных авторов беспощадному сравнению с великими классиками, которого они, конечно, не выдерживают. Да и классики, наверное, тоже бы не выдержали, если бы узнали, что их ставят на одну полку с нашими современниками и, рассматривая со всех сторон, пытаются определить, у кого литературные таланты более выдающиеся. Делать такие сопоставительные анализы, на мой взгляд, категорически нельзя. Это все равно что нарезать историю на хронологические куски, перемешать между собой и затем прикладывать к друг другу обрывки из различных временных эпох.

Современные писатели не лучше, не хуже своих предшественников – они другие! С мировоззрением человека XXI века, а не XIX или XX вв. Со своими неповторимыми мирами, взглядами, историями, художественными приемами. Просто нужно уметь отделять зерна от плевел, т.е. действительно художников слова и мастеров от заурядных ремесленников и предпринимателей. А для этого необходимо много и с удовольствием читать, вырабатывая свой литературный вкус.

Кристина Тригуб, II МЖ

[1] www.wikipedia.ru

[2]www.wikipedia.ru