Поиск по сайтуВход для пользователей
Расширенный поискРегистрация   |   Забыли пароль?
Зачем регистрироваться?
ТелепередачаAlma-materКлубКонкурсыФорумFAQ
www.umniki.ru / /
  
  
 

01:00 1 Января 1970 -

  Читать далее

 

БОРИС ЖЕБЕЛЕВ. ИЗУЧЕНИЕ ЯЗЫКА - ЭТО БОРЬБА С НИМ?
 


Сегодня наш собеседник – Борис Алексеевич ЖЕБЕЛЁВ, доцент кафедры английского языка №3 МГИМО: «В языке я вижу своего противника и всю жизнь борюсь с ним, в надежде одержать хоть какую-то победу. И я знаю, что проигрываю схватку и проиграю ее в любом случае, то есть никогда идеально не выучу язык».


ЗНАНИЕ И «БОЛТОВНЯ» - НЕ ОДНО И ТО ЖЕ

- Что в Вашем понимании значит "идеально выучить язык"?

- Идеально – например, как Штирлиц из "Семнадцати мгновений весны", которого носители языка принимали за своего. Я такого достичь никогда не смогу – да и не я один – и знаю почему – я не расту, не совершенствую свой язык.

- Может быть, Вам просто некуда расти?

- "Некуда" - это очень опасная мысль. Нет предела совершенствованию. И я чувствую в себе потенциал. И если бы со мной кто-то занимался так, как я занимаюсь со своими студентами, то результат был бы, уверяю Вас.

- А как Вы занимаетесь со студентами?

- Ну, это лучше спросить у них. У меня есть свои методы, которые, кстати, не всем могут быть понятны. Например, я могу взять коротенький текст и заставить студентов обсуждать его в течение всего занятия. При этом текст совершенно пустой, то есть мои студенты гораздо выше этого уровня и обсуждать им там по сути нечего. Но, тем не менее, полтора часа мы работаем, обсуждаем какую-то ерунду, которую можно извлечь из данного материала. То есть я занимаюсь не текстом как таковым, потому что он слишком легкий, а занимаюсь всем тем, что можно прочесть между строками.

- С какой целью Вы проделываете столь кропотливую работу с текстом?

- Из каждой строчки я стараюсь извлечь максимум информации – верной, неверной – не имеет значения, – чтобы заставить студентов выразить одну и ту же мысль разными способами. Важно при этом лишь то, чтобы студент думал. Попутно я предлагаю варианты, как лучше построить предложение, но используя не давно известные и заученные конструкции, а новый материал, изученный только-только. Кроме того, я регулярно повторяю со студентами одни и те же слова и выражения, по многу раз, на каждом занятии. То есть я стараюсь держать студентов в узких рамках, стараюсь избегать пространной "болтовни" на языке, которую все они так любят.

- Почему? Вы считаете, навыки свободной разговорной речи не нужны?

- Понимаете, «болтать» на языке умеют все. В этом сегодня наша главная проблема. Научиться этому очень легко, особенно теперь, когда попасть в языковую среду не составляет большого труда. Экскурсии, студенческие обмены, какие-то школьные курсы – всего этого теперь предостаточно. И с одной стороны, это огромный плюс, потому что освоение языка проходит в естественной среде и, таким образом, преодолевается языковой барьер, люди не боятся говорить. Это колоссальная помощь в дальнейшем изучении. Но это еще не знание языка. Это пока только иллюзия владения языком.

- Что же тогда есть знание?

- Вот вам пример. Наш выпускник или студент приходит работать в фирму, и ему сразу для проверки дают сложнейший перевод. Хорошо, если перевод с английского на русский, хотя и с этим не все справляются. Но представьте себе, что это какой-нибудь текст, насыщенный профессиональной лексикой и такими оборотами, которые в разговорной речи не употребляются. И естественно, что такую работу спихивают новичку, как крайнему, после чего нередко ставят на нем крест. А ведь он-то пришел с пятерками по языкам! Он-то в институте был отличником! Спрашивается, в чем дело? А дело в том, что он переходил с курса на курс с тем же багажом знаний, с которым когда-то пришел в институт. Да, он прекрасно может поддержать любой разговор на языке. Да, у него нет языкового барьера. Да, у него хорошее произношение. Но все это во многом не совпадает с тем академическим уровнем, которым, как считается, он должен владеть по окончании института. А это и есть знания, приобрести которые подчас гораздо сложнее, чем избавиться от языкового барьера.


РЕАКЦИЯ ОТТОРЖЕНИЯ

- Что вызывает главные трудности в приобретении языковых знаний?

- Прежде всего, психологическое сознание того, что я уже все знаю и все умею. Представьте себе, что вы свободно общаетесь с носителями языка, и они в восторге от ваших знаний, и все прекрасно. Но вот вы приходите на занятие, и вам говорят, что из того, что вы знаете, многое не так, что надо опять что-то учить, разбирать, причем не что-нибудь, а самый сложный материал. Естественно, у вас возникает реакция отторжения, самая характерная реакция на пути преодоления трудностей. Зачем это делать, когда можно плыть себе по течению, свободно «болтать»… В результате вы просто перестаете заниматься.

- А студентам не кажется, что Ваши требования к ним слишком высоки?

- Может быть. Но все дело в том, что языку нельзя научить, его можно только выучить. А студенты этого не понимают. Ну, кто сейчас серьезно занимается изучением языка? Такое встречается крайне редко. А я считаю, что на занятия надо приходить, чтобы учиться – писать, говорить, – закрепляя пройденное на хороших грамматических упражнениях. В этом и есть смысл языковой подготовки. А «болтать» можно и на пляже – хоть все лето! На здоровье! У меня же на занятии на это времени нет. И вот студенты приезжают, понабравшись болтовни, и все это надо чистить. И тут мы начинаем ссориться.

- Главным аргументом студентов здесь может быть очевидный парадокс: кое-что из того, что дается им на занятиях, не используют сами носители языка. Зачем это нужно?

- С одной стороны, это парадокс, но с другой стороны, все просто. Вы, например, уверены, что напишете без ошибок тест по русскому языку уровня 4 курса филфака? Я вот уверен, что не напишу. Вернее, напишу, но не более чем на «3». То же самое и с иностранцами – они тоже многое забыли. Но это не повод, чтобы изучающему английский перестать расти.


МАТЬ УЧЕНИЯ

- Есть студенты, которые, может быть, и рады были бы серьезно заниматься, но им не хватает того, что называется склонностью к языку. Что бы Вы им посоветовали?

- То же самое лекарство – постоянно повторять пройденное, прокручивать в голове слова и варианты их перевода, фразы и конструкции. Тогда есть надежда, что к концу года в голове что-то останется. Пусть это будут и минимальные, но прочные знания по грамматике, плюс активный словарь и прогресс в разговорной речи. Конечно, за то же самое время с тем же материалом кто-то успеет сделать намного больше, но это уже неважно.

- То есть к каждому студенту у Вас индивидуальный подход?

- Конечно, ведь рост каждого студента надо оценивать только по отношению к тому уровню, с которого он начал, и к его возможностям. Лично я оцениваю то, чему научился студент за то время, пока мы с ним занимались. Если уровень его остался прежним – пусть даже это и очень хороший уровень, - я никогда больше тройки не поставлю. Почему? Да потому что я спрошу у студента: а чему, собственно, я его научил? Для чего мы столько времени занимались? Если студенты считают, что и так уже достаточно выросли, что им больше ничего не нужно, то нам не по пути. Поэтому со многими студентами мы идем, так сказать, навстречу друг другу, но так никогда и не встречаемся.

- Часто случается, что при отсутствии языковой практики или перерыве в учебе язык забывается. Восстановить былой уровень бывает нелегко. Что бы Вы посоветовали тем, кто за это берется?

- Только одно – постоянно наращивать темп. Потому что все накопленные знания – это очень прочный пласт, который не разрушился, а отступил на задний план. И задача здесь – активизировать его и использовать в нужных целях, то есть для накопления новых знаний. И, конечно, повторение. Я, например, считаю, что если вы не проговорили новую фразу или конструкцию раз 18, то вы ее не запомнили. Именно этого я требую от своих студентов.


ПЕРЕВОД – ЭТО РАБОТА СО СМЫСЛОМ

- Вам приходилось переводить самые разные тексты и разную речь. В чем, на Ваш взгляд, основная сложность перевода?

- Вообще, что такое перевод? Это работа со смыслом. То есть это намного больше, чем перевод значения каждого отдельного слова. Текст или речь – это неделимое целое, и в этом целом заключен определенный смысл. Чтобы получить такое же единое целое в другом языке, нужно пользоваться соответствующими средствами этого языка. Иными словами, есть средства выражения в одном языке, есть средства в другом, и их необходимо состыковать. Это настоящее искусство, которое называется переводом. Но чтобы им овладеть, нужно хорошо знать оба языка. А реальность такова, что у многих этого нет, я имею в виду уровень знания языка выше разговорного. Например, неважно обстоит дело с владением политической терминологией.

- Есть ли у Вас особые методы обучения переводу?

- Пожалуй, есть. Я требую три-четыре варианта перевода одного и того же текста. Только в этом случае студенты отвлекаются от формы и начинают работать с содержанием. Так они учатся избегать буквализма, который при переводе недопустим, и в то же время учатся адекватно передавать содержание, причем облекая его в соответствующую контексту форму.


ПРАКТИКА 50-Х

- Борис Алексеевич, мы говорили о языковом барьере и о том, как его преодолеть. Но ведь возможность общаться с носителями языка и жить в языковой среде появилась сравнительно недавно. Расскажите, пожалуйста, о Вашем личном опыте.

- Естественно, в 50-е годы, когда я поступил в институт, ни о каком общении с носителями языка или об аудиокассетах и тем более о видеоматериалах не могло быть и речи. Все, что у нас было, - это наши преподаватели, которые учили язык точно так же, как мы, и учебники. Поэтому недостаток практики приходилось компенсировать чтением художественной литературы, специально искать в книгах идиоматические выражения, вызубривать их… Пожалуй, первая редкая возможность пообщаться с носителями языка представилась на фестивале молодежи, по-моему, в 1957 году. Вот тогда я и оценил, как это у меня получается, увидел свои слабости, увидел, над чем нужно работать.

- Доводилось ли Вам бывать в англоязычных странах?

- Нет, в англоязычных странах я не был ни разу.


СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ

- Когда Вы впервые почувствовали в языке своего противника?

- С первых дней учебы. Мне многое было непонятно. Почему в грамматике говорится одно, а в тексте – все иначе? И никто не мог мне этого объяснить. Я открывал учебники, где все, казалось бы, было разложено по полочкам, и там не всегда находил ответы. Традиционные объяснения некоторых грамматических явлений мне до сих пор кажутся непонятными, и я ищу другие подходы.

- Вам удается?

- Знаете, из института я вышел очень злым человеком, с сознанием того, что ничему не научился, что я ничего не знаю. Теперь, спустя сорок лет, после долгих и мучительных поисков, многое стало ясным. Но в некотором смысле грамматика все равно остается для меня загадкой. Наша беда в том, что не с кем посоветоваться. Словари здесь не помогут, а носителей языка просто нет рядом в нужное время, к тому же, их мнения сильно расходятся, а часто они просто пожимают плечами – нет у них ответа. Но им-то это необязательно, потому что свой язык они видят иначе, как бы изнутри. А я начинаю искать, копаться и, в конце концов, нахожу то, что нужно. И это для меня своего рода борьба.

Беседовала Алла МИТРОФАНОВА

Пожалуйста, оцените этот материал:

 
 
 
 
 
 
 
 
  © 2006-2007 www.umniki.ru
Редакция интернет-проекта "Умницы и умники"
E-mail: edit.staff@yandex.ru
Использование текстов без согласования с редакцией запрещено

Дизайн и поддержка: Smart Solutions


  Rambler's Top100