| | 24 июля 1921 года в 4 часа утра в Москву из Лондона, проведя 11 дней в пути, прибыла в пассажирском поезде Айседора Дункан. Танцовщица, ставшая легендой при жизни, уже не в первый раз посещала Россию. На этот раз цели ее визита выходили далеко за рамки гастролей. Воплощая собой революцию в танце, Дункан приехала в революционную страну в надежде на перемены.
Не то, чтобы капиталистический мир наскучил Айседоре, однако ей претило давать платные концерты для преуспевающих буржуа. Она мечтала о свободном входе в зал Большого театра для простых рабочих. Возможно, она в тайне надеялась, что своим танцем заполнит образовавшийся в России послереволюционный балетный вакуум (кстати, ее разместили в доме, который прежде занимала балерина Балашова).
Кроме того, Айседора искренне верила, что коммунизм сметет прошлое и на расчищенном пространстве создаст новый мир свободы – в том числе, от денег, от тягот и банковских обязательств. Для такой творческой и легкомысленной в финансовых вопросах особы как Айседора это было весьма актуально. По словам близких, по части трат она была мастак, но при этом никогда не заботилась о восполнении денежных резервов. Зачем? «К искусству все приложится…» (иногда, конечно, так и получалось…).
Главной же целью ее приезда было другое. Айседора мечтала оставить наследие после себя, запечатлеть свой танец не только на фотографии, но и передать его традицию. Она уже похоронила двух своих детей – дочь Диэдру и сына Патрика, уход которых не могла компенсировать никакая слава. Дункан решила, что лучшим способом оставить о себе память станет создание школы.
Славы в России ей также искать не приходилось – Айседору знали и любили. Однако, прибыв на вокзал, танцовщице пришлось пережить разочарование – привыкшую к пышным и ярким приемам «звезду» никто не встречал. Ситуация изменилась лишь к полудню, когда до комиссара по образованию Луначарского дошли вести о прибытии примы. Во избежание дальнейших недоразумений он объяснил Айседоре, что ее ожидали немного позже. Будучи поклонником ее таланта, Луначарский обещал Дункан немедленно начать поиски подходящего здания для школы, и обещание свое сдержал. Кроме того, по его распоряжению к балерине в качестве переводчика был приставлен Илья Шнейдер, служащий департамента прессы в Наркоминдел, преподаватель истории и эстетики танца в балетной школе. Он обратился к Айседоре «мисс Дункан», что немало ее расстроило: в стране Советов она ожидала только одного обращения – «товарищ».
Шнейдер ранее был на выступлениях Айседоры, восхищался ее пластикой. Теперь же он увидел перед собой внешне сильно изменившегося человека – располневшая Айседора коротко остриглась и покрасилась в рыжий цвет (после смерти детей она поседела). Однако манеры оставались те же, очарования прибавилось с годами (ей было уже за сорок), решимости не уменьшилось. Ее твердое намерение создать в России школу не могло не убедить окружающих в успехе дела. Правительство пошло ей навстречу – выделило помещение, потом персонал для обеспечения школы. Однако дальше масштабы помощи стали скромнее – вместо тысячи учениц Дункан смогла взять только пятьдесят, поэтому отбор девочек в школу проходил довольно строго. Далее выяснилось, что средств на содержание школы могут выделять все меньше и меньше, пока Айседоре окончательно не заявили, что ей самой придется окупать все расходы, давая платные выступления. Ответственность сообщить об этом Дункан взял на себя Луначарский, который, будучи ее другом, явно не разделял такого подхода. Тем не менее, ему пришлось объясниться, сославшись на новую экономическую политику в стране. Обстоятельства требуют…
Итак, Айседора стала давать платные концерты. Она по-прежнему требовала, чтобы хотя бы раз в неделю – по понедельникам – двери Большого театра были открыты для бесплатного входа простых рабочих. Однажды ее мечта сбылась, и вход действительно объявили свободным. «Простыми рабочими» оказались служащие ведомств и партаппарата, а также их супруги и чада – билеты на «свободный вход» распространялись по известной схеме.
Другим разочарованием в стране Советов стало посещение официальных приемов. Проходившие в бывших резиденциях капиталистов, они отличались от того, что Дункан оставила в Европе, разве что совсем иными манерами гостей. Слащаво разодетые дамы и «выводящие трели» певички глубоко ее впечатлили. «Вы слушаете ту же бесцветную музыку… Вы не революционеры! Вы замаскировавшиеся буржуа…» – заявила Айседора на приеме. Хозяевам пришлось пустить в ход все дипломатические способности, чтобы перевести ее реплику в шутку.
Тут возникает вопрос: что называла революцией Айседора, и каким образом ее представление сочеталось с увиденным в России? Общего было мало... Однако к аскетическому образу жизни она была совершенно не готова. Тяга к комфорту – пожалуй, то, в чем ее в создавшихся условиях можно было упрекнуть. С другой стороны, правительство действительно не могло более благодарить ее чем-то кроме слов. «Наше время слишком жестоко для таких проблем, как у нее», - грустно констатировал Луначарский. А она несла людям «Героизм, Силу и Свет…». Она создавала танцы на музыку «Марсельезы», «Патетической» и «Славянского марша». «Браво, мисс Дункан!» - кричал ей в восторге Ленин.
Приход Айседоры в новую российскую культуру был несколько странным: революционеров она пыталась научить революции, пролетариев – труду, а детей – радости танца. Есенин скажет ей позже: «Ты - революция». Наверно, в этих словах суть. А след Айседора оставила, и немалый. Сохранились не только воспоминания, выжила и школа, и созданный ею театр… Дункан оставила после себя учениц, традицию и завет – следовать духу революции в танце.
Алла МИТРОФАНОВА.
|
| | | |
| 2. | ТАНЕЦ РЕВОЛЮЦИИ | 31.07.2001 |
| | | |
| | |
|
www.umniki.ru / / 
