|
Б.А.Покровский: "Разные студенты, разные судьбы..."
|
| | Борис Александрович Покровский
Выпускник ГИТИСа 1937 года. Режиссер оперы, педагог, народный артист СССР. Прославлен как режиссер Большого театра (постановки «Вражья сила», «Садко», «Свадьба Фигаро» и др.), художественный руководитель Московского Камерного музыкального театра. С 1954 года – профессор ГИТИСа.
- Конечно, в наше время все было не так. Не было у нас ни художественных руководителей, ни постоянных педагогов, и отношение к учебе было совсем иное. Я уже давно не преподаю, но судя по прежним моим студентам, - не хватает им того живого огонька в глазах, интереса, азарта к учебе, что были у нас.
Мы, знаете, сами себе педагогов выбирали. Бегали, договаривались, чтобы кто-то из великих к нам пришел, провел семинары… И они приходили: на неделю, на две, на месяц - не больше. Смышляев, Лобанов, Охлопков… - их имена теперь уже легенды в истории нашего театра. А мы у них учились, и мы их знали, и они делились с нами опытом и были нам примером. Раевский приходил к нам из МХАТа, читал мастерство актера, Попов проводил с нами беседы и тоже давал лекции… А в конце семестра, как и теперь, был экзамен по актерскому мастерству. Мы поставили тогда спектакль «Враги». Мы - это наш курс и председатель Художественного театра Маржов. Хорошо получилось…
Наш курс вообще был очень сплоченный. Моим другом тогда стал Георгий Александрович Товстоногов, позже руководитель Ленинградского художественного театра (БДТ). Мы поступили с ним в один день и закончили тоже в один. Это были удивительные, великие дружбы…У нас на курсе постоянно были дискуссии, споры по поводу того или иного спектакля, исполнения роли, особенно часто - в нашем общежитии. Иногда даже до драки доходило! Кулачные бои проходили в саду ГИТИСа. И в таких спорах рождалась истина. Это приносило нам выгоду - мыслительные способности развивались, критический ум… Мы учились доказывать свое.
На мой взгляд, сейчас студенты более спокойны, нет у них споров, нет такого горячего интереса. Для них все уже продумано, вся программа - на листе. А мы не ждали, что кто-то нам поможет, что-то организует, добивались всего сами. Вот, например, нам очень хотелось попасть в ученики к Мейерхольду. А тогда с этим было очень строго: простому человеку, а притом студенту, без особого разрешения попасть к такому мастеру было нельзя. И мы вот что сделали. Мы сами написали нужную бумагу, подписи подделали, печати тоже где-то достали… Начало - как подобает: «Мы, режиссеры из провинции…» И это прошло. Мейерхольд нас взял. И только через год мы узнали, то есть он сам признался, что сразу нас раскусил. Раскусил, но принял: если уж мы такое придумали, значит, правда режиссеры, достойны и толк из нас выйдет.
Некоторые из нас попали на занятия к Станиславскому. Конечно, все хотели в массовку «Кармен». Но отбора мы не прошли. А мне повезло: я проник к нему на практику, и он меня приметил. Тогда у нас были беседы… Беседы на всю жизнь. Именно нам, у себя дома, он впервые рассказывал о своем методе физических действий, достижениях и поисках в области телодвижений.
Были разные студенты, разные судьбы. Стране нужны были кадры, и нас готовили исходя из этого, создавали нам должные условия: платили стипендию, направляли на практику. Сначала - практика созерцательная. Я проходил ее во МХАТе у Станиславского. Потом послали в провинцию, в Свердловский театр, и я посещал их репетиции. Это тот опыт, который помогает стать настоящим режиссером. А потом была практика трудовая - собственно репетиционная. Но в итоге всегда все зависело от нас самих, от нашего желания.
Мы умели учиться. В ГИТИСе всегда были не только специальные, но и общеобразовательные предметы, которых мы не знали. Но все всегда сдавали их на «пять», и на это тоже была своя система. Я был старостой, а лучшим студентом на курсе был Товстоногов. Он никогда не ходил на лекции, но умел отвечать. И вот когда мы сдавали предмет Искусство Древней Греции, я пустил его отвечать первым, зная, что он все сделает как надо - нащупает почву. Он долго отвечал, а в это время перед аудиторией я построил весь наш курс в очередь. Сам пошел отвечать вторым, и когда Товстоногов проходил мимо меня, мы встретились глазами, он показал мне ладонь - «пять» - и шепнул: «Не давай ему говорить». Методика ясна. И пока я плел профессору длинную паутину и создавал видимость знания, Товстоногов за дверью учил всех остальных, как надо отвечать. В итоге все сдали на пятерки. Педагоги, конечно, понимали, что мы их обманываем. Но всегда нам прощали: они входили в положение.
Так мы и учились. Но я не сделал никакого открытия, сказав, что раньше все было лучше. Конечно, и теперь есть хорошие студенты, и для них - такое же время, как для нас тогда. Но я всегда буду смотреть на все глазами человека, который видел многое, и многому учился у великих, и при этом учился сам. Ведь то - моя юность…
Подготовила Алла МИТРОФАНОВА.
|
| | | | | |
| 4. | Б.А.Покровский: "Разные студенты, разные судьбы..." | 19.11.2000 |
| | |
| | |
|
www.umniki.ru / / 
